Неожиданный удар тока снова отправил меня в нокаут.
Разноцветные шарики поплыли перед глазами, теплое журчание воды наполнило мои уши, а над головой появилась радуга! Как давно я не видел радуги? Многие уже и забыли, как прекрасна эта переливающаяся яркими цветами небесная арка. А сколько здесь белых и пушистых свиней, которые радостно перепрыгивают через натянутую меж двух березок плащ-палатку! Одна, две, три, четыре, пять…
Очнулся от очередной порции какой-то мутной воды в лицо.
– При чем здесь товарищ генсек? – я начал сразу с вопроса, «предвкушая» последующий разряд.
– Повторяю для не особо грамотных: товарищ Москвин – это Красная Линия, Красная линия – это коммунизм. В твоей сказке, ублюдок, коммунизм показан как разрушитель общества. Следовательно, по твоей логике, товарищ Генсек – разрушитель Метро!
– Ни в коем случае! Я хотел показать, что Красная Линия построит светлое будущее, в котором не будут нужны ни Ганза, ни Полис, ни Метро…
– Значит так, товарищ Ботин. Вы – тунеядец и враг народа. И, если вы еще не поняли, ваш приговор давно подписан.
Ну, конечно, подписан! Для чего еще допрос проводить?
– Последнее желание? – с надеждой поинтересовался я.
– Для тебя, тварь, никаких желаний, – отрезал следак. И когда я подумал, что все кончено, лениво произнес. – Правда, есть у тебя один выход…
– Я весь внимание!
– Нравишься ты моим детям. Особенно этот, как его… Ну, сказка про хлеб.
– «Колобок»?
– Вот-вот. Я могу организовать тебе прощальный концерт. Играть, естественно, будешь этот свой «Колобок».
– Одна лишь просьба.
– Какая?
– Пригласите товарища Москвина. Хотелось бы загладить…
– Многого хочешь! – прорычал следователь. – Что, рассчитываешь на помилование?
– Как в старой доброй сказке: шут веселит короля и свиту – король прощает шута…
– Пора бы уже перестать верить в сказки – не маленький! Смысл оттягивать неизбежное – все равно все мы сдохнем в этой подземке!
– Последняя просьба…
– Поспособствую, но ничего не обещаю. Теперь проваливай и готовься.
На следующий день я собрал друзей в гримерке. Никого долго уговаривать не пришлось, уже все были в курсе моего рандеву со следователем.
– Ребята, есть возможность поставить самое грандиозное представление за все время нашего существования.
– И как ты это собираешься сделать? – скептически поинтересовался Севка.
– Вот… – из старого дипломата на стол перекочевала огромная куча патронов. – Это тебе на грим и прочие принадлежности, Светка знает. Гришка, с тебя прожектор и вентилятор для снега. Нурлан, на тебе пиар… Ну и свяжись с Леонидом. Скажи, тезка просит – очень нужен.
– А если не согласится?
– Сообщи, что есть шанс насолить отцу. Через пять часов сбор, я за реквизитом!
Очередной взгляд в зрительный зал. Его нет? Ну как же так! Ведь все должно было… А, вот! Товарищ следователь так и стелился перед Генсеком. Небось, рассказывал, какое чудесное представление устроил в его честь. Что ж, придется оправдывать надежды. Вот только колобка вы не увидите!
Последний взгляд в зеркальце, глубокий вдох. Шоу начинается!
Погасили свет. На нижнюю середину кулис ударил луч прожектора. Медленно и мелодично заиграл специально приглашенный мной мальчишка-флейтист. При появлении флейтиста товарищ Генсек нервно дернулся, но остался сидеть. Отлично.
На авансцене появилась маленькая девочка. Она безмятежно бегала по сцене, прыгала, ловила бабочек. Конечно, сорокалетний мужичок в роли маленькой девочки вызывал у всех улыбку. Но это как сыграть. Прошу поверить, здесь я не подвел. И если у кого были еще сомнения, девочка ли это на сцене, я неожиданно для всех вывез из-за кулис на веревочке детскую потрепанную лошадку-качалку – и эти сомнения ушли. Все дамы с единым вздохом подались к сцене – настоящая деревянная лошадка-качалка! Та самая, с двумя ручками на голове! С ярким седлом, стременами и все еще мягкой, хоть и потрепанной, шерстью. Длинная пушистая грива так и просилась в нежные женские руки. Дети, не видевшие лошадей даже в книжках с картинками, тут же затормошили взрослых: «Что это за зверь такой?» Даже изящно одетые женщины в ВИП-рядах стали активно перешептываться – вспоминали, какие косички заплетали похожим лошадкам в далеком детстве. Права была мама: «Дети никогда не взрослеют».
И в тот момент, когда дамы пристали к своим мужьям с просьбами немедленно приобрести эту драгоценность, на сцене появился мальчишка-хулиган с рогаткой и… да-да, и на том самом двухместном гоночном карте, на котором каждый мог прокатиться в парке Горького за скромную плату. Вот он, предмет зависти всех пацанов любого двора! Вот он, живой раритет, живая память! Редкое счастье иметь хоть и простейший, но гоночный автомобиль в личном пользовании. Это вам не простая педальная машинка – в маленьком монстре таится шесть лошадиных сил.
И пока на сцене мальчик и девочка продолжали играть, драться, мириться и снова играть, зрители буквально пожирали глазами живые памятники счастливого детства. Вот тот самый тучный мужчина судорожно пересчитывает мешочки с патронами, явно планируя совершить покупку этих вещей. Вот какой-то военный что-то рассказывает своему сыну. Видимо, как сам когда-то рассекал на такой машине, только большой, вместительной и с кузовом…
Вдруг прогремели отдаленные взрывы, заморгал прожектор, и флейтист заиграл тревожную мелодию. В зале все напряглись. Началась война. Мальчик и девочка хотели подойти друг к другу, но их подхватили невиданные силы. Мальчик бросил машину и побежал прочь. Девочка никак не могла расстаться со своей любимой лошадкой, но в последний момент все же оставила ее и со слезами на глазах умчалась за кулисы.
Тишина… Казалось, прошла вечность, как вдруг откуда-то сверху пошел снег. Нет, не настоящий. Но как порой хочется верить в чудеса! И вот уже зрители стали подставлять ладони белым хлопьям счастья. Вот бы сейчас слепить снеговика, поиграть в снежки, покататься на санках!..
Зал загудел, обсуждая увиденное, как вдруг на сцену полезло какое-то человекоподобное чудище. Это был Гришка, быстро надевший бесформенный мешок и уродливую маску. Флейта устрашающе завибрировала, мутант разъяренно заметался из угла в угол. Заметив слегка занесенную снегом машину, он остановился и не спеша двинулся к ней, как вдруг из зала на сцену полетели крысиные хвосты, ботинки и все, что попадалось под руку. Публика негодовала, пытаясь прогнать наглого мутанта. На секунду мне показалась, что Гришке больно от прилетевшей в него обуви, что ему нужна помощь. Однако, заползая в кулису, он с улыбкой на лице повторял лишь одно: «Они мне поверили, поверили!»
Толпа радостно гудела и праздновала победу над чудовищем, но вскоре все стихло: Гришка вернулся на свое место за прожектором, флейтист заиграл бравую и торжественную музыку – и на сцене появился человек. Тяжело дыша в противогазе, он медленно, держа ружье наготове, продвигался по снежному покрову. Присмотревшись, бросился разгребать кучу снега и увидел «тот самый автомобиль». В порыве чувств сталкер от всей души обнял машину. Мужчины, сидевшие в зале, сглотнули скупые слезы и зааплодировали!
С другой стороны показался второй человек в противогазе, медленно пробирающийся к соседней снежной горке. Он неуверенно счистил снег с лошадки – с гривы, с седла, потрепал ее хвостик… Подхватив игрушку на руки, человек под шквал женских аплодисментов закружился в медленном танце. И вдруг оба сталкера заметили друг друга. Флейтист ненадолго умолк. Но это лишь для того, чтобы выдержать несколько секунд паузы и громко вступить с новой, безумно романтической мелодией, когда мужчина и женщина, сорвав с лица резиновые маски, слились в объятиях и поцелуе!
И тогда… встал весь зал. Вот рукоплещут молодой рабочий и его заплаканная избранница. Вот с платком в руках хлопает тучная ВИП-персона, явно не оставившая намерение приобрести машину. Вот товарищ Москвин, периодически указывая на флейтиста, яростно отчитывает, уже скорее всего бывшего следователя Сорокина. Вот радостные дети смеются и прыгают.
И, судя по искрящимся глазам зрителей, сегодня мы подарили им не только сказку.
Мы вышли на поклон.
Маленькая девочка подошла к краю сцены и робко протянула мне бумажный цветок. Так же нежно, стараясь не помять, я принял этот подарок. Вот он, лучший момент в моей жизни! То, ради чего стоит жить! Вы говорите: «Пора перестать верить в сказки, мы все сдохнем в этой подземке», да? А я скажу: «Все рано или поздно умрут. Лично я сдохну мечтая! И даря эту мечту людям».
С любовью, клоун Бонти.
Павел СтаровойтовСказка про зло
Мастерские Бауманского альянса стояли без электричества уже битый час. Люди, не имея возможности работать, толпились подле выхода, но покидать помещение пока не спешили.
– Вот-вот свет дадут, – то и дело слышалось среди мужиков. – Уйдешь домой, а станки включатся – прогул будет. Нет уж, подождать надо немного, кому охота взыскания ненужные получать?
Так и мучились работяги, курили, да языками чесали почем зря.
– Может, споем? – бригадиру надоело стоять и, бросив засаленный, некогда зеленый бушлат на пол, он неуклюже плюхнулся прямо на него. – Нашу, богатырскую.
– Не-е, Митрич, – толпа вокруг мужчины заметно оживилась. – Стенания твои слушать? Уж уволь. Мутанты и то больше в ноты попадают… Давайте лучше заезжим слово дадим, может, у них на Семеновской что-нибудь интересное происходит.
Головы рабочих повернулись в направлении кучки подмастерьев, прибывших накануне с соседней станции. Пришлые держались неуверенно, жались друг к дружке, не спешили вступать в разговор. Знакомые с ремеслом только по уцелевшим огрызкам профлитературы, они чувствовали себя неуютно в обществе «тертых калачей» «Бауманки».
– А ну-ка… – бригадир в нетерпении потер руки. – Дерзайте, хлопцы, поведайте нам что-нибудь эдакое… ух-х.