Он оленя догонял
Да на лешего пенял,
Дескать, нежить, не иначе,
Посылает неудачу
На его досужий глаз,
Потому как всякий раз
Выстрел, в спешке, в суете ли,
Проносился мимо цели.
Только в пуще заблудясь,
О себе хватился князь…
Вдруг, как будто торжествуя,
На прогалину лесную
Вынес прямо на межень,
Красоту свою олень!
Поначалу князь зарделся -
Взвёл курок, но загляделся
И… Красой лишённый сил,
Тихо руки опустил.
Тут олень, в своей заботе,
Повернулся к воеводе,
Вздрогнул телом, трубанул,
Головой, гордясь, качнул.
Видом вдруг преобразился -
Ведьмою оборотился.
Принял свой исконный вид
И Аггею говорит:
— Князь, мужайся, так как вскоре
Ждёт тебя лихое горе.
До конца беду познай,
Но в кручину не впадай.
Помни — светлый день настанет
И душа твоя воспрянет;
С сыновьями и женой
Обретёшь опять покой.
А за то, что по веленью
Сердца доброго,
Оленью
Ты красу не загубил,
Пусть тебе прибавит сил
Зачур мой в лихие годы…
В тот же миг у воеводы
Засиял, как солнца свет,
Против сердца амулет.
Ведьма сгинула,
Как пламя от дождя,
А под ногами воеводы -
Ну, дела!
Тропка торная легла.
Этой самой тропкой торной
Поскакал Аггей проворно
И, гляди, в короткий миг
Града стольного достиг.
Только выправить из лесу,
Тут Аггея, как повесу,
Встретил царский караул! -
Руки за спину загнул,
Оскандалил, обесславил,
Во дворец его доставил,
Где от злости, что дикарь,
Бесновался государь.
Только князя углядел он,
Вовсе чуть не обалдел он:
Накатился, как обвал,
Талисман с него сорвал,
Дале — боле развернулся,
Ладно, только не рехнулся!
И! Под грозный царский глас,
В миг состряпан был указ:
«Царь велит всему народу
Гнать отныне воеводу,
С сыновьями и женой,
От любых дверей долой!
Если ж вдруг, своей охотой,
Приютит бродягу кто-то,
Иль подаст ему чего -
Рвать собаками того!
Что ж!
От страха нет разору:
Открестился, да и — в нору…
А, коль сверху есть указ,
Угрызенья не про нас!
Царь Матвей?
Без лишней спеси,
Талисман на грудь повесил
И за пазуху заклал -
Чтобы случай не украл.
Ах, ты! Господи, помилуй!
Воевода ж (царской силой)
С сыновьями и женой,
В ночь покинул дом родной,
Долго он с семьёй скитался -
Обнищал да обремкался…
И однажды, в горький миг,
Моря синего достиг.
У высокого причала
Море синее качало
Корабли далёких стран.
Тут заморский капитан -
Лет осьмнадцати от роду -
Заприметил воеводу,
Да, навряд ли самого,
А, скорей, жену его.
Сколь ни выпало скитаться,
Благовидной оставаться
Бог княгиню сподоблял,
Да терпеньем наделял…
Капитан тот час сказился -
Красотой её прильстился;
Всё семейство начал тать
На корабль зазывать.
Дескать, надо ваше горе
Увести за сине море -
Кто имеет разум, тот
И за морем проживёт!
Чтоб избыть свою невзгоду,
Бес попутал воеводу
Тем довериться словам:
На корабль взошёл он сам
И возвёл туда с собою
Сыновей своих с женою…
Пробил час. И паруса
Устремились в небеса.
День за днём пошёл-помчался -
В море остров показался.
Но не зрит на нём Аггей
Ни домов и ни людей.
Моряки при этом ловко
На волну спустили лодку,
Капитан же зубоскал
Воеводе так сказал:
— Без борьбы и без истерик
Либо ты сойдёшь на берег
Да с собою, хошь-ни-хошь,
Сыновей своих возьмёшь.
Либо я, без промедленья,
Твой приплод в одно мгновенье
Бросить в море повелю,
Где акулами стравлю!
Да цени мою щедроту,
Потому как я заботу
О жене твоей, поверь,
На себя приму теперь.
Князь Аггею,
Так уж сталось,
Ничего не оставалось,
Как, забрав своих ребят,
Окунуться в новый ад…
Сказка свой порядок знает:
Пусть Аггей себе шагает;
Я уверена, что он,
Ровно Пушкинский Гвидон,
Здесь, на острове, средь моря
Изживёт как зиму горе.
А теперь бы надо нам
Ко царю вернуться.
Там, Потешаясь над соседом,
Возгласил Король победу:
Дескать, правду говоря,
Одурачил я царя.
А когда издёвка эта,
Насмешив собой полсвета,
Добралась, через шишей
До Матвеевых ушей,
Вмиг война заговорила:
Понеслась на силу сила;
Кони скачут, пушки бьют -
Не война, а страшный суд!
Вот тогда-то царь-невзгода
Понял, что без воеводы,
Как пропойце без вина,
Настаёт ему хана.
С неудачи взятки гладки -
Собирать пора манатки.
Где уж тут фасон держать? -
Ноги в руки да бежать
За соратниками следом…
Так пройдохою соседом
Был царю, на старость лет,
Волчий выписан билет!
И, в тревоге превеликой,
Перекинувшись каликой,
Царь, припрятав оберег,
На побег себя обрек.
День за днём, в пустых досадах,
И в деревнях, и в посадах,
Он, с пустою калитой,
Промышлял себе постой.
Негде калике приткнуться:
Тут смеются, там плюются…
На земле повсюду так -
Кто продулся, тот дурак!
Долго царь Матвей скитался -
Отощал да обремкался.
И, в конце концов старик
Моря синего достиг.
У высокого причала
Море синее качало
Корабли заморских стран.
Тот же самый капитан,
Что несчастному Аггею
Сбыл коварную затею.
Стал царя Матвея — тать
На корабль зазывать,
Где калике докладает:
Мол красотка пропадает
Год без малого в журбе
У меня на корабле.
Не на ладан только дышит,
Но меня-де и не слышит -
Стонет даже в лёгком сне
В отвращении ко мне.
Ни с каких-де я позиций
Не могу к ней подступиться.
А во мне её гранит
Прям занозою кровит!
То робею, то злобею…
Пособи мне сладить с нею -
Подбери к ней удила,
Чтоб покладистей была.
Мной-де слыхано, что люди
Божевольных слушать любят.
Коль её уговоришь -
Ты на золоте стоишь!
Если ж нет — твоя забота:
Даже думать неохота,
Что паршивый облик мой
Сотворит тогда с тобой!
Тут помыслил царь-невзгода:
«Это мне за воеводу
Отломил такой ломоть
Справедливый наш Господь!
Как ни вейся путь-дорога,
Стороной не минешь Бога
Так что черпай, старина,
Наказание сполна.
Царь ответил, соглашаясь:
— Я, конечно постараюсь.
Но и ты границу знай -
Через край-то не хватай!
Мне, по сути, всё едино:
Рея, омут, гильотина…
А тебе нужна сполна
Только выгода одна.
Так что, задом-то не брыкай -
Не твори меня заикой.
Если есть во мне нужда,
Урезонь себя тогда!
В рай не въедешь на угрозе.
Ты меня к своей «занозе» отведи,
Чтоб углядеть,
Как ловчей узду надеть?
В корабельную каюту царь вступил!
И в ту ж минуту окатил его испуг,
Что пришёл ему каюк!
Хорошо ещё явиться
Вместе с ним не смел решиться
Шкипер — этот сиводрал
Пред княгиней пасовал -
Аж виски его потели!
Знать, влюбиться в самом деле
Самому себе во зло -
Дуролому повезло.
Встал Матвей перед княгиней,
Что якут перед пустыней;
Головой в единый миг
Как беззубый волк поник,
И взамен разумной речи,
Он, беспомощно лепеча,
Принялся её молить -
И понять, и пощадить
Своего царя-злодея.
Аж рубаху перед нею
Он до гашника рванул.
На груди его блеснул
Амулет.
И как святыню,
Протянув его княгине,
Царь Матвей в слезах сказал:
— Этот зачур я сорвал
С твоего супруга.
Может,
Ныне он тебе поможет!?
Только лишь могла успеть
Талисман на грудь надеть
Изнемогшая княгиня,
Вмиг исчезла, как в пустыне
Мелкой каплей испарясь -
Видно, к мужу убралась.
Растворилась до макушки!
Лишь взамен её полушка -
Интересные дела -
На ладонь царю легла.
Будто в руку на прощанье
Опустилось подаянье -
Сильно жалок царь Матвей
Был в убогости своей!
Той обиженный фигнёю,
Царь о палубу деньгою
Хвать с размаху!
Вдруг!
Изволь!
Пред Матвеем встал король!
О котором в этой были
Мы давным-давно забыли.
Да и он совсем (а зря)
Не признал в царе царя.
Знаем мы, что всяк вельможа
Самомненьем унавожен,
Короля того зело
Той же дурью развезло.
Был к тому ж он от природы
Видом хуже непогоды
И, понятно, облик свой
Обряжал всегда с лихвой!
Вот из этого букета
Перьев, злата, самоцветов,
Извергался каждый раз
Самодурья злачный газ.
Этой химией своею
Так дохнул он на Матвея,
Что тот сморщился (слегка),
Словно гриб от кипятка.
Но совсем не растерялся,
А дослушать постарался
Королевского лица
Приказанье до конца:
— Эй ты, дурень неразменный!
Доложить!
Притом мгновенно!
Капитану соизволь!
Что в каюте ждёт Король!
Царь Матвей не стал вдаваться,
Как сумел тут оказаться
Натворивший уйму бед
Столь урной его сосед.
Он немедля развернулся -
Словно юноша рванулся
Капитану докладать:
Как, мол, шутку понимать?!
Дескать, весь я изгляделся,
Изождался, извертелся,
Словно ветряный корнет
Никакой княгини нет!
А взамен передо мною
Появилось вдруг такое!..
Ты меня-де не суди -