Ну, и так далее. Я ни на секунду не верю в такое толкование, как не верю в большую часть юнгианской чепухи, но оно возможно. Такая интерпретация может быть подкреплена определенными доводами. Что это показывает? Что смысловое содержание превзошло историю, которую сочинили, чтобы представить его в качестве аллегории, или что история случайно приняла интерпретируемую форму?
Очевидно, последнее. Во многом гениальное толкование истории является не более чем разглядыванием приятных узоров в искрах пламени, вреда от него нет.
Сказка двадцать девятаяДеревенщина
Стояла одна деревня, где все крестьяне были зажиточными, кроме одного, которого прозвали Деревенщиной. У него не было даже денег, чтобы купить корову, хотя они с женой очень этого хотели.
Вот и говорит он ей однажды:
– Послушай, жена, мне пришла в голову добрая мысль. Ты же знаешь своего двоюродного братца – столяра, пусть сделает нам из дерева телочку да покрасит ее в нужный цвет, чтобы она выглядела как настоящая. Рано или поздно она вырастет, и будет у нас корова. Что думаешь?
– Хорошо ты придумал, – ответила жена.
Пошли он к столяру и объяснили, чего хотят. Взял он хороших сосновых досок, расчертил их, распилил, обстрогал, обточил, гвоздями скрепил, затем взял коричневой краски и покрасил так, что никто бы и не подумал, что телочка не настоящая. Голову он ей опустил, словно она пасется, и еще длинные черные ресницы приделал.
Когда на следующее утро погнали коров пастись в поле, подозвал Деревенщина к себе пастуха и говорит: «Видишь, есть у меня телочка, но она еще мала, чтобы самой ходить, надо ее на руках нести».
– Ладно, – сказал пастух. Взял он ее на руки, отнес на пастбище и поставил на травку.
А потом говорит сам себе: «Скоро она сама станет бегать. Только погляди, как травку щиплет!»
Когда вечером настало время гнать стадо домой, пастух не смог заставить телочку сдвинуться с места.
– Черт побери, – выругался он, – ты паслась целый день, думаю у тебя сейчас достаточно сил, чтобы самой дойти до дома. Я не собираюсь тащить тебя еще и назад.
А Деревенщина стоял у ворот и поджидал, когда вернется телочка. Прошло стадо коров, за ними пастух, а телочка все не появляется.
– Эй! – окликнул он пастуха. – Где моя телочка?
– На лугу все пасется. Я звал ее, а она с места не сдвинулась. Я не могу ждать весь день, коров-то доить пора.
Отвел пастух коров в доильный зал, а затем вернулся на пастбище вместе с Деревенщиной, но к тому времени, когда они туда добрались, кто-то уже телочку украл.
– Это твоя вина, – сказал Деревенщина.
– Нет, не моя! Она, должно быть, убежала.
– Вот те на! Ты же был должен пригнать ее назад.
Он отвел пастуха к старосте, который был поражен нерадивостью пастуха и присудил отдать Деревенщине корову, чтобы восполнить потерю.
Теперь у Деревенщины и его жены была корова, которую они так хотели. Они этому очень обрадовались, но им нечем было ее кормить и не на что корм купить, поэтому пришлось им ее зарезать. Они засолили мясо и выдубили шкуру. Шкура получилась отличной, и Деревенщина отправился в город, чтобы продать ее и купить телочку.
По пути попалась ему мельница, рядом с которой на земле сидел ворон со сломанными крыльями. Деревенщина пожалел его, подобрал и завернул в шкуру. К тому времени затянуло небо темными тучами, налетел свежий ветер, едва успел он спрятать ворона, как хлынул дождь, словно из ведра. Больше спрятаться было негде, поэтому постучался Деревенщина в дверь мельницы.
Мельничиха, оставшаяся на мельнице одна, открыла ему дверь.
– Чего тебе надобно? – спросила она.
– Извините, что беспокою, хозяйка. Нельзя ли мне тут укрыться?
– Небось, льет там? Ладно, входи. Можешь устроиться вон там, на соломе.
Она указала на большую кучу в углу, и, когда Деревенщина устроился, она принесла ему хлеба и сыра.
– Это очень мило с вашей стороны!
– Что ж, похоже, дело к ночи, – сказала она.
Деревенщина съел хлеб и сыр, лег на солому и глаза закрыл, а шкуру положил около себя. Женщина следила за ним и подумала, что он, должно быть, устал, а так как Деревенщина не шевелился, была уверена, что он заснул.
Вскоре после этого кто-то тихо постучался в дверь, мельничиха ее отворила и тут же палец к своим губам приложила. Приоткрыл Деревенщина глаза и увидел, что это поп пришел.
– Мужа моего сейчас дома нет, – услыхал он ее речи, – мы можем славно попировать!
«Попировать? – подумал Деревенщина. – Вот почему она мне хлеб и сыр всучила, чтобы быстрее отделаться!»
Сквозь прищуренные глаза он видел, как мельничиха усадила попа за стол, хлопая ресницами и говоря ласковые слова, принесла ему жареный свиной окорок, огромное блюдо салата, фруктовый пирог, только что из печи, и бутылку вина.
Но поп только еще засовывал салфетку за свой пасторский воротник, когда снаружи послышался шум.
– Ох, черт возьми! – воскликнула мельничиха. – Это мой муж! Быстро полезай в шкаф!
Поп живо шмыгнул в шкаф, как таракан, а женщина запихнула мясо в печь, бутылку с вином сунула под подушку, салат под постельное белье, а пирог поставила на пол под кровать.
– Слава богу, ты воротился! – сказала мужу мельничиха. – Я тут страху натерпелась. Что за буря! Точно конец света настал!
Мельник вошел внутрь, стряхивая воду со своей одежды, и сразу заметил Деревенщину, лежавшего на соломе.
– А этот что тут делает? – спросил он.
– Ах, бедняга, – отвечала ему жена, – он постучался в дверь как раз тогда, когда начался дождь. Попросился приютить его, так я дала ему хлеба с сыром и позволила лечь там внизу.
– Что ж, я не против, – сказал мельник. – Я тебе вот что скажу. Просто умираю с голоду, дай-ка мне чего-нибудь поесть.
– Есть только хлеб да сыр, пупсик мой.
– Я всему буду рад, что у тебя в кладовке есть, – отозвался мельник, потом взглянул на Деревенщину и окликнул его. – Эй, приятель, вставай и перекуси еще разок со мной за компанию.
Деревенщину не надо было два раза просить. Он поднялся, назвался, сел за стол с мельником и стал уплетать за обе щеки.
Прошло пару минут, и тут заметил мельник на соломе коровью шкуру, в которую ворон был завернут.
– Что это у тебя там такое? – спросил он.
– Тут у меня кое-что особенное, – отвечал ему Деревенщина. – Тут у меня прорицатель.
– Правда? – удивился мельник. – Он и мне может будущее предсказать?
– Конечно, – подтвердил Деревенщина. – Но только он предсказывает четыре раза, а что там в пятый раз, никому не рассказывает.
– Давай, пусть предскажет чего-нибудь.
Достал осторожно Деревенщина ворона, усадил его себе на колени, потом тихонько сдавил ему голову, пока ворон каркать не начал:
– Кар! Кар!
– И что это значит?
– Ну, – отвечает Деревенщина, – он говорит, что под подушкой лежит бутылка вина.
– Да ладно! – махнул рукой мельник, но все же поднялся, заглянул под подушку и нашел бутылку с вином. – Удивительно! А что еще он может предсказать!
Деревенщина опять голову ворону сжал:
– Кар! Кар!
– Что он сейчас сказал?
– Во-вторых, он говорит, что в печи есть жареный свиной окорок.
– Жареный окорок? Не верю… Ба! Черт меня побери! Тут он! Славный кусок мяса, только глянь! Что еще он говорит?
Деревенщина опять пересказал предсказания ворона.
– В этот раз он предсказывает, что под постельным бельем спрятано блюдо с салатом.
И его нашел мельник.
– Это невероятно, – восхитился он. – За всю свою жизнь не видал я ничего подобного.
– Кар, кар, – каркнул ворон в четвертый раз.
– Найдешь под кроватью пирог, – истолковал его слова Деревенщина.
Достал пирог мельник и говорит:
– Я прямо дар речи потерял. А мы с тобой собирались хлебом да сыром наесться. Жена, ты что там делаешь? Иди посиди с нами!
– Нет, – отказалась мельничиха. – У меня голова болит. Пойду-ка я спать.
На самом деле она до смерти перепугалась. Легла в постель, одеялом укрылась и проверила, у нее ли ключи от шкафа.
Разрезал мельник окорок, налил вина себе и Деревенщине, и принялись они за еду.
– Так этот предсказатель, – начал мельник, – на пятый раз ничего не рассказывает, так, что ли?
– Ага, именно так, – отозвался Деревенщина.
– А что это может быть, ну, что обычно бывает?
– На самом деле все, что угодно. Но давай-ка сперва поедим, есть у меня предчувствие, что на пятый раз будет что-то плохое.
Наелись они до отвала, и затем мельник сказал:
– Пятое предсказание… Насколько плохим оно может оказаться?
– Ну, что касается пятого предсказания, – сказал Деревенщина, – дело в том, что оно очень ценное. Ворон никогда не раскрывает его бесплатно.
– Ох. Какую же цену он просит?
– Четыреста талеров.
– Бог мой!
– Ну, как я тебе сказал, оно очень ценное. Но раз ты был радушным хозяином, думаю, я смогу убедить его раскрыть тебе за три сотни.
– Три сотни, так?
– Правильно.
– А еще немного он не сбросит?
– Ты же видел, как точно он предсказывал. Ты не можешь грешить на то, что до этого он ошибался.
– Это правда. Отпираться не буду. Триста талеров, так?
– Триста.
Мельник сходил и принес свой кошелек, затем отсчитал деньги. Потом сел и говорит:
– Ну, давай же, послушаем, что он скажет.
Сжал Деревенщина ворону голову, и тот прокаркал:
– Кар, кар.
– Ну? – говорит мельник. – Что же он сказал?
– Ах, голубчик, – отвечает Деревенщина. – Он говорит, что дьявол забрался к тебе в шкаф.
– Что? – воскликнул мельник. – Этого мне только не хватало.
Он поспешил отпереть входную дверь и подпер ее, чтобы она оставалась открытой, затем спросил:
– А где ключ от шкафа? Куда он подевался?
– Он у меня, – отозвалась мельничиха из-под одеяла.
– Так давай его скорее сюда!
Он схватил ключ, отпер шкаф, поп выскочил из него, бросился со всех ног к входной двери и скрылся за нею.