– Прости меня за все то зло, что я тебе причинила! Это мать меня заставила! Я не хотела тебя предавать, ведь я люблю тебя всем сердцем. Волшебный плащ висит в шкафу у входа, а чтобы вернуть тебе птичье сердце, я выпью рвотного средства.
– Не нужно, – ответил он, почувствовав, что любовь загорелась в нем с новой силой. – Оставь их себе. Неважно, у кого они будут, ведь я хочу на тебе жениться.
Очень скоро они справили свадьбу и жили долго и счастливо до самой смерти.
Тип сказки: ATU 566, «Волшебное птичье сердце», переходящий в ATU 566, «Три волшебных предмета и чудесный фрукт».
Источник: место происхождения – Богемия, имя рассказчика неизвестно.
Похожие истории: Александр Афанасьев, «Рога» («Народные русские сказки»); Катарина М. Бриггс, «Фортунатус» («Английские народные сказки»); Итало Кальвино, «Краб с золотой икрой» («Итальянские народные сказки»).
Как часто встречается у братьев Гримм, здесь присутствуют две истории, «сшитые» воедино. Как только охотник заполучил птичье сердце и волшебный плащ, теоретически с ним могли произойти какие угодно приключения. История о салате (в некоторых переводах – капусте), который превращает всех, кто его съест, в ослов, не имеет логической связи с первой частью сказки, и тем не менее как нельзя лучше ей подходит.
В русской версии Александра Афанасьева из-за еды (двух сортов яблок) у героев вырастают или исчезают рога на голове, что не вызывает такого неудобства, как превращение в осла, но столь же необъяснимо.
Особенно меня привлек в этой сказке легкий и приветливый характер молодого охотника. Удивительно, как мало требуется деталей, чтобы раскрыть характер героя.
Сказка сорок втораяОдноглазка, Двуглазка и Трехглазка
Жила-была женщина, и было у нее три дочери. Старшую звали Одноглазка, потому что был у нее один глаз посередине лба. Вторая звалась Двуглазкой, у нее, как и у всех людей, было два глаза, а самую младшую называли Трехглазкой, потому что было у нее три глаза, третий – посреди лба, как у старшей сестры.
Двуглазка выглядела, как все, и поэтому сестры с матерью все время над ней издевались.
– Ты двуглазое чудище, – говорили они. – Чем ты отличаешься от простолюдинов? Ты совсем не нашего рода.
Они одевали ее в старые платья, кормили остатками со стола, и не было ей никакой жизни с ними.
Однажды Двуглазке пришлось идти в поле и пасти козу. Была она, как всегда, очень голодна. Обычно на завтрак она соскребала остатки каши со стенок грязной кастрюли, а в этот раз каша пригорела. Присела она на пригорок и начала плакать. Чуть успокоившись, она подняла голову и увидела – стоит перед ней пожилая ведунья с доброй улыбкой.
– Двуглазка, почему это ты плачешь?
– Я плачу оттого, что у меня два глаза, как у всех людей, – ответила девушка. – Как у вас, например. Мать с сестрами меня ненавидят, все время толкают, дают донашивать только старые платья и кормят остатками со стола. Сегодня на завтрак они мне дали соскрести остатки каши со стенок кастрюли, а каша пригорела.
– Вытри слезы, Двуглазка, – сказала ведунья, – я открою тебе один секрет, и ты больше никогда не будешь голодная. Просто скажи козе:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси. —
и перед тобой сразу же появится стол со всякими яствами, и ты сможешь есть, сколько твоей душе угодно. А когда насытишься, скажешь:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта. —
и стол опять исчезнет.
Сказала это ведунья и ушла. Двуглазка решила сразу попробовать так и сделать, пока не забыла, к тому же ей очень хотелось есть.
И она сказала:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И только она вымолвила эти слова, перед ней появился стол, накрытый белоснежной скатертью. На столе – тарелка с серебряными приборами и белоснежной салфеткой, и, конечно, рядом со столом стул! А еда! Стояли на столе холодные и горячие блюда, запеканки и жареное мясо, овощи всех видов и горячий, будто только из печи, большой яблочный пирог.
Двуглазке не терпелось, она произнесла самую короткую молитву, которую знала: «Господи, не оставь нас во всякое время. Аминь!» – села за стол и стала есть. Все было очень вкусно, Двуглазка попробовала каждого блюда понемногу, и, почувствовав, что сыта, сказала:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
В мгновение ока стол исчез.
«Славное, однако, хозяйство», – подумала Двуглазка, и стало ей так хорошо, как никогда раньше.
Вечером она привела козу домой и увидела, что сестры оставили ей глиняную тарелку с застывшими остатками подливы. Девушка к ней и не притронулась. На завтрак она не стала есть и крошек от пирога, которые ей предназначались. В первый и во второй раз сестры не обратили на это внимания, их не очень-то интересовало, чем она питается. Но когда это повторилось на третий, на четвертый и на пятый день, они заподозрили неладное:
– Что это с Двуглазкой? Почему она не ест?
– Наверняка что-то придумала.
– Наверняка кто-то приносит этой жадной корове еду.
– Конечно!
И решили они дознаться, в чем дело. Погнала на следующий день Двуглазка козу на пастбище, а Одноглазка ей и говорит:
– Пойду-ка я вместе с тобой, а то мне кажется, что ты не очень-то хорошо присматриваешь за козой.
Двуглазка сразу поняла, что задумала Одноглазка, загнала козу на зеленую лужайку с сочной травой и говорит:
– Сядь, Одноглазка, отдохни. Я спою тебе песенку.
Одноглазка устала, непривычно ей было так много ходить по солнцепеку, растянулась она на травке в тенечке, а Двуглазка начала ей петь:
– Одноглазка, ты не спишь?
Одноглазка, ты уж спишь?
Веко на единственном глазу Одноглазки стало опускаться ниже и ниже, и наконец она уснула и начала похрапывать. Убедившись, что сестра крепко спит, Двуглазка сказала:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И тотчас же перед ней появился волшебный стол, на котором стоял суп из лука-порея, жареный цыпленок и клубника со сливками. Двуглазка наелась досыта и сказала:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И столик пропал.
Разбудила Одноглазка Двуглазку и говорит:
– Ты же говорила, что хочешь помочь мне пасти козу, а весь день проспала! Она могла убежать или упасть в реку. Хорошо, хоть я за ней присмотрела. Пойдем домой.
Пришли они домой, и Двуглазка снова к объедкам не притронулась. На этот раз ей оставили пригоревшие крошки от пирога. Трехглазка с матерью не могли дождаться, когда же Одноглазка расскажет, что было на пастбище. Но Одноглазка лишь сказала:
– Я и сама не знаю. Уснула я. Такая жара стояла!
– Никакого от тебя толку! – заругала ее мать. – Завтра пойдешь ты, Трехглазка. Там наверняка дело нечисто.
На следующее утро Трехглазка и говорит Двуглазке:
– Сегодня я пойду пригляжу за тобой.
И пошли они с козочкой из дома. Двуглазка поняла, что задумала сестра, и, как только они пришли на поляну и Трехглазка улеглась на травку, начала ей петь:
– Трехглазка, ты не спишь?
Но вместо того, чтобы спеть: «Трехглазка, ты уж спишь?» – она почему-то спела: «Двуглазка, ты уж спишь? И так и продолжала:
– Трехглазка, ты не спишь?
Двуглазка, ты уж спишь?
Два глаза у Трехглазки закрылись и уснули, а третий так и остался открытым, ведь Двуглазка его не усыпила своим пением. Прикрыла Трехглазка веко, притворилась, что уснула, но все прекрасно видела.
Когда Двуглазке показалось, что сестра спит, она сказала:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И тут же перед ней появился стол. На этот раз на нем стоял свекольник, большой пирог с мясом и вкусное пирожное. Двуглазка наелась-напилась досыта и запела:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И стол исчез.
Трехглазка все видела, но крепко зажмурила третий глаз, когда Двуглазка пришла ее будить.
– Вставай, Трехглазка! Ты весь день проспала! Хорошо, хоть я за козой приглядывала. Пошли домой.
Дома Двуглазка снова отказалась от ужина. А дали ей воду, в которой варилась капуста.
Мать отвела Трехглазку в сторонку и спрашивает:
– Ну и что там было? Ты видела?
– Да, видела. Она хотела меня усыпить, но мой третий глазок не спал, а сестра спела козе:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И откуда ни возьмись перед ней появился стол с разными яствами, она наелась вдоволь и потом запела:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И стол исчез. Правда! Я не вру! Я сама это видела! Она только два моих глаза усыпила, а третий не спал!
Услышав такое, мать рассердилась не на шутку и закричала:
– А ну иди сюда, Двуглазка! Думаешь, что ты лучше нас? Колдовством занимаешься? Да как ты посмела! Ты сильно пожалеешь!
Взяла она на кухне огромный нож, ударила бедную козочку прямо в сердце, и та упала бездыханной.
Двуглазка бросилась вон из дома, добежала до поляны и начала плакать в три ручья. Так ей жалко было маленькую козочку, которая никому ничего плохого не делала, да и себя тоже жалко.