– Ради статуса, наверное. Мой отец…
Жераль пружинисто вскочил и одним прыжком оказался рядом. Бесцеремонно плюхнулся на кровать, сдернул с колен Паолино лист и бросил на пол. Миаль вздрогнул. К резким перемещениям соседа он привыкнуть так и не смог – прошел почти целый юнтан, а они по-прежнему его пугали.
– Не твой отец. – Пальцы, покрытые у ногтей легкими чешуйками, потянули за воротник, потом отдернулись. Ки завалился на спину, глядя снизу вверх. – Ты.
Миаль не отвел взгляда. Он ответил предельно просто:
– Чтобы в случае чего я мог постоять за свою семью.
Жераль удовлетворенно кивнул, не двигаясь с места. Его глаза тоже застыли. Наконец, облизнув губы, сосед изрек:
– Поэтому ты не как все. В алопогонные редко идут, чтобы за кого-то постоять.
Миаль с любопытством поднял брови. О подобных вещах они не говорили. И вряд ли когда-нибудь поговорят, ки предпочитал более примитивные и зачастую более похабные темы.
– Даже за Син-Ан, Великую Мать?
Ки сложил губы и издал неприличный звук:
– За нее – так тем более.
Паолино уперся ладонью и вкрадчиво спросил:
– А зачем здесь ты, Грэгор?
Ки не медлил, не думал. Щелкнув в воздухе пальцами, он плотоядно улыбнулся:
– Мне нравится абсолютно всё, что здесь можно получить, Миаль. Всё. Включая разрешение на применение насилия. Так что же… тебе еще интересно, почему у меня нет друзей?
ПрологБухта Мертвых Крыльев
Здесь никогда не слышно звуков.
Даже если они появляются, побережье поглощает их. Плеск волн, крики красноголовых такар, смутный шум приютившегося в скалах городка Аканáра. Песок жадно втягивает все это в себя и проталкивает – глубже в нутро. Подальше от посторонних ушей. Как некогда спрятал от посторонних глаз другое. Он вечно голоден – здешний песок.
Девушка появилась на восходе Зуллура. Вышла прямо из океана, непринужденно встряхиваясь и выжимая светлые волосы. Бок о бок с ней шлепали два рогатых зайца и шуршала по песку огромная фигура деревянного рыцаря с рыбьим хвостом. Все четверо озирались: трое последних с любопытством, девушка… пожалуй, ее взгляд можно было назвать задумчивым. Она как будто что-то припоминала.
Наконец, точно удостоверившись в чем-то, она стала выжимать уже не волосы, а грубое, отороченное свалявшимся мехом короткое платье. Рука задела глубокую рану возле плеча, та закровоточила, но девушка даже не поморщилась. На зверях заживает. И на ней заживет.
Деревянная фигура безмолвно наклонилась к ней, взглянула из-за прорези шлема. Девушка вздохнула:
– Думаю, это ненадолго, Дит. Я поселюсь где-нибудь, найду твоего мастера и дам тебе знать.
Рыцарь кивнул.
– Не ходи в воду. Ты и так много там пробыл. Жди, я за тобой вернусь.
Со стороны океана подул ветер, он нес за собой легкие соленые крошки. По пустому белому небу побежали тонкие полосы темных облаков. Вода заволновалась сильнее.
– Кровь, – скрипуче сказал деревянный рыцарь, выпрямляясь и опираясь на меч. – Глубоко.
Девушка не слишком удивилась перемене темы разговора. Наоборот, одобрительно кивнула.
– И дрэ. Много дрэ. Жуткое место, правда? Нам непременно надо тут пожить.
Она принялась чесать за ушами двух прильнувших к ней рогатых зверенышей. Ее взгляд не отрывался от тяжелой перекатывающейся воды.
В голове у девушки была приятная безмятежная пустота, впрочем, как и почти всегда. Ее мысли немного занимали те, кто остался в большом городе и на маленьком острове. И еще немного – человек-рептилия с ледяной хваткой. Интересный. Девушка облизнула соленые потрескавшиеся губы. Что ж, пусть поищет, а перед этим – подумает. Он может и догадаться. Скорее всего, догадается, наверняка его люди уже шуршат бумагами в архивах, а в его собственной голове скрипят мозги. И мысли копошатся, словно червяки. Все, что нужно сделать, – зализать раны к моменту этой встречи.
С неба предупреждающе упала капелька: стоило поторопиться. К тому же девушка была голодна. В последний раз она съела небольшую рыбу, которую поймала во время вынужденного плавания. Заглотила, пока та еще трепыхалась, не удосужившись почистить и выпотрошить: на зубах до сих пор ощущались мелкие чешуйки. Гадость, но лучше, чем жевать водоросли, как делали лапитáпы.
Напоследок, прежде чем тронуться в путь к Аканару, девушка решила кое-что сделать… просто чтобы проверить. Она редко себя проверяла, но тут случай был особый.
– В воду, – скомандовала она животным и деревянной фигуре. Сама же опустилась на корточки. Приложила ладошку к песку, сосредоточенно зажмурила глаза и наклонила голову.
В отважно открытый рассудок с радостью хлынули тысячи древних смертей.
Это были разные смерти, причудливо смешанные в самых диких пропорциях. Смерти выбросившихся на берег рогатых дельфинов и змеезубых китов. Смерти такар, ушедших на дно, когда истек срок их жизней. Смерти заблудших самоубийц. Но главное… это были смерти живых вещей и их Зодчих.
Много-много сотен юнтанов назад, когда Син-Ан еще не была единой, но уже желала таковой стать, именно здесь, на маленьком побережье близ маленького поселения в скалах, в последний раз случилось то, о чем ныне можно прочитать только в книгах.
Битва.
Да, здесь воевали. Силы Объединенного, тогда еще не называвшегося Большим, Синедриона и всех тех, кто не желал вставать под его щедрую длань. Даже странно… сколько же островов, городов и агломераций упирались, выступая против счастливого общего будущего. Многие не хотели отказываться от собственных правителей и советов, знамен, законов. Глупых обычаев и непонятных слов – «Божество» вместо «Судьба», «душа» вместо «тэ», «перерождение» вместо «прорастание». Слов, которые засоряли и запутывали прекрасный, стройный Общий язык.
Здесь воевали. Несколько дней и ночей, потому что оказалось, что те, кто был против, неплохо подготовились. Среди них нашлось немало Зодчих, а также множество сильнейших и величайших кораблей и самолетов. И никто не хотел уступать ни на воде, ни в воздухе.
Конечно, в конце концов Единство выиграло, как и всегда. Победило и ушло, оставив крохотный кусочек перешейка мертвым и почти обезлюдевшим. Обезрыбевшим, обескровленным и даже обесшумленным.
Все враги Синедриона остались здесь.
Всем врагам Синедриона хватило тут места.
Под водой.
В песке.
Говорили, что сотни кораблей стоят там, в глубинах, рядами, и ловцы жемчуга иногда видят в вязкой соленой мути их так и не сгнившие, совершенно целые, ждущие чего-то силуэты.
Говорили, что сотни самолетов лежат в песке один над другим. Их никто никогда не выкапывал. Просто пару раз они сами ненадолго показывались, чтобы вскоре исчезнуть.
Поэтому место и назвали – бухта Мертвых Крыльев.
Хотя некоторые величали его немного иначе. Старым, давно не использующимся в Син-Ан словом. Кладбище.
Кладбище самолетов.
Ведь все они были почти мертвы, поедены дрэ, но почему-то…
– Вы здесь, – прошептала девушка и широко заулыбалась. – Я знаю, что вы здесь. И что вам скучно. Может, я смогу что-то с этим сделать.
На макушку упала капля. Песок перед девушкой зашевелился, осыпаясь в разные стороны. Она ждала. Наконец, настойчиво толкая ее ладонь вверх, показался проржавелый металлический нос. Девушка поднялась и отступила.
Самолет был маленький. Одноместный. По конструкции примерно как тот, что собрала Тэсси. Когда он вылез, девушка догадалась, что внутри есть кое-что еще.
– Скелетик, – почти пропела она.
Фигура, обтянутая обрывками не сгнившего спрессованного тряпья и легкой кольчуги, была вдавлена в спинку сидения пристежными ремнями. Лишившись опоры, спрятанная под шлемом голова свесилась вбок. Она удерживалась на шее каким-то чудом.
Самолет стоял на песке недвижно и молча, хотя девушка почти не сомневалась: живая вещь может говорить. Намного лучше, чем покойный хозяин, по крайней мере, сейчас. Хотя если постараться…
В животе неприятно заурчало, и девушка вздохнула. Что ж, все ясно. Лучше поскорее заняться более важными и срочными делами, пока какой-нибудь горожанин не надумал вылезти на прогулку к пляжу. Конечно, в этом месте никогда особо не ходили, но…
– Спи.
Самолет начал плавно погружаться обратно. Вскоре берег стал гладким, как раньше. Пленники уснули.
Зарядил дождь, сырой запах которого тут же смешался с запахом моря. Девушка махнула рукой рыцарю, подозвала рогатых зайцев и лениво побрела к городу. Босые стопы оставляли ровную цепочку неглубоких следов. Ву Ва'ттýри всегда ступала чрезвычайно легко.
В городке на мокрую гостью не обратили особого внимания, потому что лило уже по-настоящему. Она беспрепятственно разыскала места, которые были ей нужны. Благо, они располагались рядом, разделенные лишь кривой мостовой.
Гостиница была пятиэтажная, но все равно какая-то маленькая, грязная, косая. Изнутри она все же оказалась получше: Ву досталась теплая комната наверху, с очагом. Первое, что девушка сделала, – начала набирать ванну. Вода была ржавой, но горячей. Ванна напоминала корыто и каким-то образом успела зарасти мхом и лишайником. Хотя вряд ли это могло чем-то грозить, тем более, ей.
Девушка полностью разделась и кинула скомканное тряпье в углу, оставив только ракушку на шее. Пока вода наливалась, Ву стояла у окна. Вид открывался на улицу напротив. На мастерскую ло Илáйи Канкагóра, старого резчика по дереву, который, говорят, продолжал поставлять красавиц и уродцев для фронтовых судов алопогонных и благодаря этому расчудесно жил даже в захолустье. С ним можно было повидаться… но не сейчас. Сейчас все могло подождать. Ву довольно потянулась.
Если смотреть выше, то можно было увидеть еще больше неприглядных домов, а если взять подзорку, – то и лес, и опустошенное черное поле… и кусок уходящей далеко вперед блестящей железной дороги. Да, далеко… но никто из нынешних горожан, скорее всего, не представлял,