Правильно. Он облизнулся. Приблизился губами к торчащему из-под тонких прядей уху и отчетливо произнес:
– В город съезжаются люди. Им грозит опасность. Прямо сейчас, дурача меня, ты совершаешь преступление против Син-Ан. А знаешь… – он почувствовал, как Ву дернулась, и сдавил ее сильнее, – что бывает с теми, кто…
– Преступление? Никогда не пробовала. Это интересно?
Девчонка весело поглядела на него в упор. Она гибко распрямилась и сама впилась в его руки сухими узкими пальцами. Такими же сильными, как у него, с длинными, неаккуратными ногтями. Отвратительно холодными, какими-то окостенелыми, будто…
Жераль выпустил одно плечо и схватил ее за горло. Под кожей стучал пульс. Ву, кажется, угадала ход его мыслей, и это ее развеселило: она вскинула голову и звонко рассмеялась.
– Заткнись.
Рука взметнулась, но ударить он не успел. Глаза-океаны уставились прямо ему за плечо.
Он вовремя уловил свист воздуха, разжал хватку и шарахнулся в тень. Там, где он только что находился, опустился длинный деревянный меч. Картина, изображавшая корзину с фруктами, с грохотом свалилась со стены на пол.
– Тише, Дит. Подожди.
Ву улыбалась уроду в латах, готовому помочь ей выпрямиться и сесть. Она была все еще бледна, потирала затылок, но с губ не сходила улыбка – еще более счастливая, еще более идиотская, чем прежде. Она шепнула что-то рыцарю, и тот кивнул.
– Думаешь, тебя это спасет?
Жераль стоял у двери и смотрел на этих двоих. Они в ответ смотрели на него, и их взгляды ничего не выражали. В комнате под низким потолком рыцарю приходилось сутулиться, с трудом здесь помещался и свивающийся кольцами хвост. Где же тварь пряталась все это время?… Ответ нашелся почти сразу. Под ногами валялся тканый чехол.
– Как ты…
Другой чехол, еще на что-то наброшенный, пришел в движение справа. Вскинулась когтистая лапа. Что-то рванулось, издавая рычащее шипение, и обрушилось всей массой, впечатав Жераля в стену.
Он ударил по фигуре, но мгновенно понял: неизвестная ростра, еще только выпутывающаяся из своей маскировки, была из каменного дерева, любимой у алопогонных флотоводцев породы, легкой, но почти неуязвимой. Для ударов. Для пуль. Для огня.
– Замр-ри, – прошипело существо, разинув медвежью пасть.
Голову, лопатки, костяшки пальцев правой руки пронзила боль. Жераль снова отступил, переместившись к распахнутому окну.
По всей комнате, казавшейся такой тесной, двигались белые хламиды. Ткань падала, обнажая деревянные фигуры; их было никак не меньше пяти. Он видел, как ростры распрямлялись. Смотрели. Маленькая беловолосая дрянь и жирные зайцы следили за происходящим. Все трое были отличными целями: ничего не стоило выстрелить, подняв заодно шум, вот только…
«Она говорит, пока играют по ее правилам».
Бредовая, иррациональная мысль. В этой комнате она вполне могла оказаться верной. Жераль обернулся: мир внизу уродливо переливался огнями. Такое жалкое место, как Аканар, определенно не заслуживало спасения, тень лежала близко, и все же… он остался там, где стоял.
– Как ты это делаешь? Кто ты?
Ву подползла к краю постели и наблюдала из-за спутанных длинных патл. Наблюдала не за ним, кажется, а за звездным небом у него за спиной.
– Ты же не Зод…
Ву широко улыбнулась. Он услышал птичий крик, и тут его сбил с ног удар по затылку.
«Не терять сознания».
Он успел приказать это себе, но не смог выполнить своего же приказа: на какое-то время сознание явно его покинуло. Жераль пришел в себя, уже лежа на грязном дощатом полу. Помимо боли в затылке что-то тяжело давило ему на шею и спину. Можно было не оборачиваться. Достаточно оказалось посмотреть вправо, чтобы увидеть мощный чешуйчатый хвост, то ли змеиный, то ли рыбий. Дит. Любимая, верная игрушка.
– Кр-ровь, – проскрипела ростра.
– Какой ты упрямый. Диту это не нравится.
Девчонка сидела прямо перед ним, на корточках. Более того, держалась за его руку. Точнее он сам неосознанно сжал ее пальцы, потому что она явно собиралась стащить кольцо. Ву высвободилась, сморщила нос и задрала голову.
– Умница. Лети.
Он смог слегка повернуться и увидел: на подоконнике устроилась еще одна ростра. Небольшая фигура с головой сороки и расписными крыльями. Она сверкнула золотом глаз и тяжело упала назад, тут же вспорхнув и прорезав синий сумрак. Девчонка рассмеялась:
– Они все такие славные… правда?
Жераль молча оглядел ее. Острые коленки, россыпи блеклых веснушек, худенькие плечи. Она смотрела на него в ответ. Возможно, ждала, что он попытается подняться, и, возможно, того же ждал рыцарь с мечом. Догадаться, чем обернется первая же попытка двинуться, не составляло труда. Пока лучше было просто собраться с силами.
– У тебя вся голова в крови.
– Представь себе, такое случается, если по голове сильно ударить.
Он вполне овладел собой. Сосредоточенно прикидывал, как же она поступит. Жераль не сомневался: может убить. Могла с самого начала, едва он появился, но не стала. Что слетело в ее мозгах после их первой встречи? Кем он для нее был? Определенно… она видела не просто человека, пытавшегося ее задушить. Не охотника. Что-то более забавное.
– Что будешь со мной делать? Пытать? А ты хоть умеешь? – произнес он с ее интонациями, почти передразнивая, и криво улыбнулся. Ву не впечатлилась и даже не удостоила его ответом. Пальцы снова потянулись к перстню, и Жераль особенно крепко сжал руку.
– Почему ты его не отдаешь? Может, мы тогда тебя пожалеем?
В ее голосе звучало лишь любопытство, что выдавала и склоненная к плечу голова. Пальцы замерли, не отдернувшись. Ву подалась ниже, почти легла с ним рядом.
– Знаешь, как оно всем нравилось под Кровом? Мы очень его хотели.
– Для меня оно – символ того, что ко мне вернулся друг.
– Вот как… – Ву подперла подбородок кулаком. Она явно задумалась. И, после промедления, изрекла: – Жалко, что ты любишь своих друзей и сажаешь их на цепи. Ты…
– Позволь, угадаю. «Глупый дурак».
Он осклабился, хотя именно в это мгновение ему хотелось взвыть. Ростры, толпившиеся вокруг, зашлись скрипучим гоготом. Девчонка не засмеялась. Она смотрела на него серьезно, и… что-то в этом взгляде было странное. Что-то, слишком похожее на жалость и понимание. До омерзения похожее.
– Ты права.
Жераль попытался приподнять голову. Перед глазами побежали огненные круги, и ему пришлось принять прежнее положение. В затылке все еще саднило, деревянный клинок надавил на хребет сильнее. Жераль скривился.
– Уходите. Благодарю вас, – сказала Ву фигурам вокруг.
Они разочарованно забубнили, но никто из них не возразил. Дева, мужчина и странные твари, будто слепленные из разного зверья, – все двинулись к двери. Они ступали бесшумно и бесшумно сгинули, будто тоже ходили сквозь тени. Из коридора не раздалось ни звука, а ведь вполне ожидаемо было услышать хотя бы вопли испуганных постояльцев. Впрочем, в этом городе, где Ву открыто заявляла о себе в каждой дыре, вряд ли кто-то еще не успел привыкнуть к странностям.
– Послушай. Ты должна все мне рассказать. Иначе…
– Чего ты так боишься, Человек-ящерица? Чего ты хочешь? И… что ты знаешь?
Ву лежала с ним лицом к лицу, подпирая подбородок обеими руками. Он видел: она болтает ногами в воздухе. Болтает и… не может скрыть искреннего любопытства. Возможно, именно любопытство и было ее единственной настоящей слабостью? Он еле сдержал улыбку и вяло пошевелил пальцами, жестом призывая ее придвинуться. Ву послушалась. И Жераль вкрадчиво заговорил:
– Я хочу, чтобы ты перестала вести себя как маленькая дрянь, которую не касается происходящее. Я хочу, чтобы ты помогла мне, потому что если ты этого не сделаешь, из города никто не выберется. Я догадываюсь о вашем старом плане. И…
– Ты не ответил на первый вопрос.
Девчонка не смотрела ему в лицо, взгляд снова устремился на рыцаря. Ее губы капризно и раздраженно скривились, и все же… глаза ее выдали. Жераль почувствовал слабину. Поймал след. Подчиняясь интуиции, он криво усмехнулся.
– И не дождешься. Зато могу добавить кое-что к ответу на третий. Тебе не нравится их план. Не нравятся они сами. Иначе ты нашла бы Зверя, а не торчала бы здесь. Конечно, есть еще небольшая вероятность, что ты трусишь и прячешься, от кого-то или от себя, но…
Холодная ладонь коснулась рта и замерла. Глаза-океаны по-прежнему отстраненно смотрели вверх. Меч рыцаря давил на шею поверх ворота.
– Дит, – глухо произнесли тонкие бледные губы. – Это довольно невежливо. Не отвечать на вопросы и нести чушь. Правда?
Даже не оборачиваясь, Жераль знал: рыцарь кивнул. Пальцы девчонки скользнули с губ по щеке, легли на скулу. Скорее всего, ногти оставили борозды на коже. Несмотря на сердитый тон, Ву улыбнулась – так же приветливо и радостно, как вначале. Правила были нарушены. Или просто она решила поменять игру.
– Дит, перебей ему позвоночник. И можешь тоже уходить.
Теряя сознание, он не мог не оценить: это был отлично рассчитанный удар в точку между шеей и спиной. Несильный, один-единственный удар, но не каждый солдат, даже отлично обученный, даже из Сотни, смог бы нанести его именно так. Этот удар лишал возможности не то что двигаться, – просто сжимать кулак, делая мучительным даже дыхание. Вспышка боли была быстрая, острая и обжигающая. Она накрыла тело разом, расколола его и намертво с ним срослась. Больше не удавалось различить, где заканчивается рассудок и начинается эта дикая боль.
– Умница, Дит. Уходи.
Девчонка больше не удостоила рыцаря взглядом. Она смотрела Жералю в лицо все время, пока деревянная махина тяжело ползла к двери. Смотрела с интересом, и это был знакомый интерес. Примерно так ребенок наблюдает за насекомым, которому только что оторвал лапки или крылья. А еще примерно так отличившиеся курсанты наблюдают за допросами, когда Вышестоящие допускают их в подвалы Алых Башен. Туда, где в Такатане вершится правосудие, например, над пойманными вблизи континента ассинтарами. Жераль и сам