Ву подошла почти незаметно и остановилась рядом. Вытянув ладошку, она погладила черное колесо. Задрала голову к кабине и снова уставилась на ла Довэ.
– «Отвяжу», – ответила она. – Это будет самое честное. «Отвяжу», и пусть он возит почту. Он умный и быстрый.
Ву кивнула. Лапитапы у ее ног воодушевленно обнюхивали ступеньки. Доктор нашла силы посмотреть на девушку и даже улыбнуться ей:
– Я никогда не думала, что ты…
– Я отлично скрывалась.
– Ты ведь могла все рассказать.
– А я и рассказала вчера. А вы?
Доктор обернулась и увидела Тэсс рядом с молодым барсуком, сыном товура Лирисса. Ласкеза она пока не могла найти.
– И я расскажу.
– Вот ты где, самка! Между прочим, мы с тобой не закончили!
К ним шел Джер. Он не сводил сердитого взгляда с Ву. Та показала ему язык и припустила прочь. Лавиби рванул следом.
– Стой, куда…
– Привет, Джер.
Он вздрогнул. Видимо, не заметил ее за носом поезда и был слишком занят, чтобы учуять. А может быть… просто с трудом узнавал более тонкое, более бледное незнакомое лицо, не мог различить почти незнакомый запах. Лавиби застыл, не закрывая рта. Доктор плавно вышла ему навстречу.
– Ты хотя бы помнишь меня? Такую строгую женщину, что кормила тебя таблетками…
Торопясь ответить, он прокашлялся. Его голос прозвучал хрипло:
– Да. Да, конечно. Здравствуйте, ла. Вы… в порядке?
– Как никогда.
И они замолчали. Джер первым опустил глаза. Он обхватил правую руку левой и сжал ее, сосредоточенно рассматривая песок. Потом, вспомнив что-то, виновато покосился в сторону воды:
– Корабль… мы его немного…
Доктор подошла чуть ближе.
– Ты хорошо о нем заботился. И не только о нем. Я благодарю. И… я рада, что ты жив. Я очень рада, что ты жив.
– И я рад, что вы…
Она поцеловала его в щеку. Джер тяжело вздохнул.
– …хотя жаль, что это не я вас спас. Но я еще попробую. То есть я это не к тому, чтобы вас снова…
– Я тебя поняла.
Доктор невольно рассмеялась. Смеяться на свежем океанском ветру оказалось очень приятно.
– Как ты?
Внутренне он вздрогнул при этих словах. Снаружи – остался с прямой спиной и застывшим взглядом. Плавно развернулся, когда Грэгор Жераль приблизился, и посмотрел ему в его глаза.
– Все отлично. Действительно отлично.
– Хорошо.
Повисла пауза. Миаль приглядывался, пытаясь подметить, изменилось ли в Грэгоре хоть что-то. Если и изменилось… определенно не снаружи. Все тот же острый взгляд и все тот же полуоскал. Правда, сейчас губы были напряженно сжаты.
– А ты?
– Вполне.
На лбу виднелась ссадина, костяшки пальцев правой руки были сбиты. И, кажется, – Миаль не мог не подметить еще тогда, когда берег заполоняли мертвые, – Грэгор двигался немного нетвердо. Так, словно он давно не ходил или ходьба причиняла ему боль. Поколебавшись, он опустил руку Жералю на плечо.
– Ты ранен?
Тот не отстранился в своей обычной резкой манере, но и не ответил. Просто устало прикрыл глаза и слабо улыбнулся.
– Это был довольно сложный день, не заметил? Для каждого по-своему. К кому-то съехалась ненормальная родня, к кому-то самые ненормальные подданные, а я…
Он осекся. Глухо хмыкнул, махнул рукой и вдруг лукаво наклонил голову.
– Неважно. Лучше скажи… ты думал, что я сделал это намеренно?
– Что?
Но Паолино знал, о чем его спрашивает товарищ. Знал и чувствовал: снова скулы по-детски, по-идиотски заливает краска. Когда ты начинаешь сомневаться в настоящих друзьях – это одно из худших преступлений. Почему же его оказалось так просто совершить? Он потупился и услышал:
– Не нужно этого. Я понимаю.
– Послушай…
– Я думал только об этом. Об обещании тебе. О докторе. Ее бы не повесили. Даже если бы я…
– Я верю. – Миаль поднял голову и прямо посмотрел ему в глаза. – Она совершенно ненормальная. Ты рисковал.
– Все иногда рискуют.
– Тебе не кажется, что ты делаешь это слишком часто?
Жераль окинул его скептичным взглядом с ног до головы и сделал то, что делал раньше довольно часто, – бесцеремонно дернул за прядь волос. Затем хмыкнул и изрек:
– Просто ты отвык от этого, пока торчал на острове. Жалкое существо.
– Знаешь ли, моя работа…
Жераль бесцеремонно перебил его, слегка сдвинув фуражку на лоб. Ухмыльнулся, сунул руки в карманы, и почти тут же нахмурился. Теперь он сам опустил голову и, помолчав, спросил:
– Что теперь? Вернешься? С ними? Больше никого не придется прятать.
– Вернусь с ними.
– Что ж, не могу сказать, что я…
– И с ними уйду, когда у них будет Выпуск. Этого времени хватит всем.
– А вот теперь я, пожалуй, удивился. С чего это?
Грэгор недоумевающе смотрел на него. А объяснять такое почти хладнокровному созданию было сложно.
Очень сложно.
Но… может, стоило для начала объяснить хотя бы себе. И Миаль улыбнулся.
– Нам с ними поздновато что-то чинить. Но нам всем нужно понять, кто мы друг для друга. И всем надо попрощаться с Кровом. Дальше… каждому из нас есть куда пойти.
Он обернулся. Чара говорила с Джером. Тэсс обнималась с Варджином Лириссом, закрывавшим ее от ветра. А Ласкез и Роним сидели на дальних скалах. Паолино отрешенно отметил: мальчик курит. Медленно выпускает в сторону моря зыбкие клубы дыма. Отвратительная привычка. И откуда только…
– Так куда пойдешь ты?
– К вам. Если ты выполнил свою часть сделки, конечно.
Ки окинул его цепким взглядом. Прочертил полосу сапогом на песке. И утвердительно наклонил голову.
– Думаю, ты сам неплохо выполнил ее, сражаясь в этой бойне. Я тебя понял. Мы будем ждать.
– А… что пока будешь делать ты?
Жераль неторопливо оглядел толпу. Скользнул взглядом по побережью. Задержался на размокших парусах Странника и наконец нашел ту, кого искал. Точнее, сначала отыскал лоснящийся пятнистый бок лапитапа, поедавшего водоросли, а уже потом…
– Подброшу ее до ближайшего города побольше. Она не собирается возвращаться в эту твою дыру. И документы ей тоже не помешают.
– Хм. – Миаль потер подбородок.
– Чего ты улыбаешься?
Он только пожал плечами. Нет. Никаких разговоров о «заморочках теплокровных». Равно как и о том, что не помнит ни одного случая, чтобы Грэгор Жераль просто так помогал кому-то, кого не особенно знал и тем более…
– Что ты успел нафантазировать? – Ки продолжал смотреть на Миаля с некоторым подозрением, и тот спросил:
– Завербуешь?
Жераль помрачнел. Тяжело глянул на песок, на то место, где еще недавно сидели перед поездом поверженные заклинатели, которых вряд ли теперь забудут просто так. В Син-Ан любили тайны. Не брезговали даже самыми страшными тайнами. Но никогда не выпускали их на свободу.
– Мне пока и так есть чем заняться. А она…
– Дикая. Любит свободу.
– А что еще?
– Животных.
– А еще?
– Удивляться.
Жераль окинул взглядом босоногую девушку, приглаживающую волосы, и задумчиво кивнул.
– Видимо, поэтому мы и поладили. Она – моя полна противоположность.
– А она правда сломала тебе спину?…
Жераль только поморщился.
– Каждый находит союзников по-своему. Лучше не спрашивай.
Он действительно не успел больше ничего спросить. Двое вынырнули из теней рядом. И эти двое ухмылялись. Особенно радовался Сиш, который с размаху хлопнул по плечу Жераля.
– Глазеем? Выбери что-то поприличнее, старина, тут же полно красоток! Будто весь мир съехался. Знаешь, я даже видел неподалеку ту славную блондиночку-полукровку, ведь правда, Лир? А… – наткнувшись на острый и выразительный взгляд ки, он махнул рукой. – Смотри на что хочешь. У тебя всегда был скверный вкус.
– Но это никогда не касалось друзей, – тихо сказал Миаль.
Грэгор, отвечая что-то на остроту шпринг, даже не повернул головы. Но можно было не сомневаться: он услышал. Ведь на этом побережье, откуда постепенно уходили люди, почти не раздавалось никаких других звуков.
Эпилог
– Мы с Ванком будем к тебе прилетать, Тэсси. Теперь-то никто не будет по нам стрелять?
– Определенно! Хотя я не люблю посторонних, мешающих дисциплине.
– Ну знаете, ло Паолино…
– Я шучу, Джин. Конечно, прилетай. Только не привози никаких сигарет… сам знаешь, кому.
– Вообще-то я прекрасно знаю меру.
– Сам знаешь, кто тоже так говорил, Ласкез. Помнишь?
– Ничего такого я не утверждал! Даже в детстве, Отшельник. И точно перед тобой не оправдывался.
Странник уходил. Оставалось совсем немного времени, чтобы обменяться последними серьезными обещаниями и шутливыми угрозами. Попрощаться. До следующей ветряной смены.
– Ты… точно не хочешь с нами, Джер?
Это выпалила девочка – светловолосая шпринг. Она внимательно смотрела на стоявшего чуть в стороне юношу. Встретившись с ним взглядом, она несмело улыбнулась. И все-таки получила слабую, пусть и сердитую улыбку в ответ.
– Нет, кошатина. Я вернусь чуть позже. И не бойся, Странник вас не обидит. Правда, дружище?
С корабля протянулась снасть. Лавиби крепко ее пожал.
– Не задерживайся слишком надолго. – На него строго взглянула черноволосая женщина. – В конце концов, к Пробуждению Миаль должен поставить галочку, что выполнил все обязанности по твоему воспитанию.
Лавиби только пренебрежительно фыркнул:
– Я сам себя воспитывал.
– И все-таки.
Встретившись взглядом с голубыми глазами управителя, он молча кивнул. Не стал улыбаться и благодарить. Их – даже после всего случившегося – пока разделяла стена.
– До встречи.
Они говорили снова и снова. Говорили, пока наконец не решились и не попрощались совсем. И тогда часть из них ступила на борт Странника, а другая осталась на берегу.
Дул сильный ветер. Он подгонял корабль. Может быть, лучшее в ветрах странствий – то, что однажды они показывают дорогу домой.
Те, кто остался, разделились. Роним должен был ждать своего поезда, Джин – готовить к возвращению домой живой гоночный самолет. Они негромко заговорили между собой и прибавили шагу. Они не оборачивались на своего спутника.