рам, словно по церкви. Тропинки бы перед ними открывались, а деревья ветви наклоняли. А для нас это и совсем плохо бы было, погибли бы мы волшебницы и прочие чудища по всей Кипень-горе, куда бы только ни проник дым от кадила и свечи. Но что могут знать дети неразумные и строптивые.
Не будь Заточница в такой радости, не рассказывала бы она, конечно, Реле ни о свече, ни о кадиле, а крепко бы хранила тайны Заточниц.
Так они добрались до борозды и увидели перед собой святое озерце.
Княжич выглядывает из-за деревьев, а волшебница ему детей показывает. Видит Реля церковку на островке. Перед церковкой сидит девочка, вся как цветок, в белом. Не поет она, не подпевает, а сложила только ручонки и подняла глаза к небу.
На песке подле церковки играет дитя беззащитное, Ягленац малый, а на ребенке крестик золотой.
Заигрался он на песке: дворцы строить, дворцы разрушает, крошечной рукой башню выводить и сам своей работе смеется.
Загляделся княжич Реля, глубоко задумался молодец. А у Заточницы нет времени ожидать, пока княжич свои мысли передумает, и она ему тихо сказала:
— Я позову, княжич, девочку, и ты увидишь, что она не отдаст мне пояса! А ты хватай меч булатный, налетай и бери то, что тебе принадлежит, и возвращайся ко мне в горы. Отведу я тебя обратно через горы, чтобы тебе сестры мои не причинили зла.
Говоря это, волшебница радуется тому, как легко ей будет убить Релю и пояс заполучить: пусть только Реля принесет его с озера. Но Реля слушает и не слышит, что Заточница рассказывает, потому что загляделся он на девочку.
А волшебница тотчас же зовет Рутвицу:
— Голубушка, сестрица, брось мне пояс, а я выведу тебя и брата из гор.
Услыхав это, Рутвица еще больше в лице побледнела и еще крепче сжала ручонки. И так ей тяжко, что она только с трудом может говорить. Ей так хотелось бы выбраться из гор, что сердечко у нее разрывается от желания.
Но пояса материнского всё же не отдаёт.
Покатились слезы по лицу у Рутвицы, тихонько всхлипывает она и сквозь плач отвечает:
— Уходи волшебница, и больше не появляйся, потому что пояса ты не получишь.
Когда все это Реля услыхал и увидал, вскипела у него кровь княжеская, кровь благородная.
Опечалили его эти две сиротки, что посреди страшной Кипень-горы сами себя должны охранять от зла и беды, от смерти и гибели. «Боже милосердный, войску вооруженному и укрепленному городу поручила княгиня оборону княжества. И погибло княжество. А вот дети остались одинокими на свете, попали к волшебницам и змеям, но не могут ни волшебницы, ни змеи отнять у них того, что получили они от матери». И так у Рели сердце исполнилось жалости к детям, что весь он в лице изменился. Изменился в лице и повернулся к Заточнице.
Посматривает Заточница на Релю: не вытягивает ли Реля меч, чтобы зарубить непослушных детей? И вытянул Реля меч, но пригрозил им волшебнице:
— Беги, волшебница, и чтобы никогда тебя здесь больше не было! Если бы не провела ты меня через горы, отсек бы я тебе русую голову. Не для того я княжичем родился, не для того меч булатный выковал, чтобы убивать сирот несчастных!
Испугалась бедная Заточница, вскочила и побежала в горы. А Реля вслед ей еще добавляет:
— Иди, созывай волшебниц и других чудищ, не боится их княжич Реля!
Когда волшебница скрылась в горах, перешел Реля через борозду, направляясь к детям на остров.
Как обрадовалась Рутвица, когда увидела, что идет к ним человек и ласково глядит на них! Вскочила она и вытянула руки, словно птичка, которая расправляет свои крылья, когда ее из рук пускают на волю.
Рутвица не могла и подумать ничего другого, как только, что Реля пришел спасти их! Побежала Рутвица к Ягленцу, схватила его за руку и перешли они вдвоем к Реле по мостику, который они сами своими малыми ручонками сложили из тростника.
XI
Могуч и суров был Реля и страшно ему разговаривать с детьми. Но дети не смущаются разговором с богатырём, потому что сердце их ко всему склонно и всему доступно.
Схватил Ягленац Релю за руку, разглядывает его меч булатный. Меч в два раза больше самого Ягленца! Поднял Ягленац ручонку, весь вытянулся и едва только ручонкой достал до рукоятки. Глядит Реля. Никогда еще не видел он столь малой ручки рядом со своей рукой. Оказался Реля в большом затруднении и, забыв про пояс и крестик, подумал: «О чем я буду разговаривать с этими маленькими сиротками? Малыши они неразумные и ничего не знают».
Но в этот миг Рутвица спросила Релю:
— А как же мы, дядя, из гор выберемся?
«Э, умна эта девочка, — подумал Реля, — я вот стою и дивлюсь тому, как они малы и неразумны, а не думаю о том, что нужно выбираться из гор!»
Вспомнил тогда Реля то, что ему Заточница говорила о свече и кадиле.
И говорить Реля Рутвице:
— Послушай, девочка! Заточница ушла, чтобы позвать своих сестер на помощь. И я выйду им навстречу. Если Бог поможет и одолею я волшебниц-Заточниц, вернусь я за вами на озеро и выведу вас из гор. А если волшебницы меня одолеют и я погибну в горах, то высеки ты огня неугасимого, запали свечу и кадило, и тогда спокойно пройдете вы по горам, словно по церкви.
Услыхав это, Рутвица очень опечалилась и говорить княжичу Рели:
— Не делай этого, дядя: что будет с нами, сиротами несчастными, если ты погибнешь в горах? Ты только что пришел, чтобы защищать нас, а вот уже уходишь и оставляешь нас одних на свете: что будет с нами! Лучше давай сейчас же высечем огня, запалим свёчу и кадило, и тогда все вместе пойдем через горы.
Но княжич очень рассердился и говорит:
— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Не для того моя мать родила молодца, чтобы шел я под защитой свечи и кадила, когда у меня есть меч булатный!
— Защищает тебя не свеча и кадило, а Божья воля и желание — отвечает Рутвица.
— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Не был бы я, Реля, богатырём, если бы защищала меня свеча и кадило.
— Останешься богатырём: будешь ты охранять сирот.
— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Да мой меч заржавел бы, если бы защищали меня свеча и кадило.
— Не заржавеет твой меч, будешь ты косить поля и луга.
Смутился Реля и не столько от слов Рутвицы, сколько от ласкового взгляда маленькой девочки. И сам он знает, что тяжело осилить волшебниц и прочих чудищ, знает сам, что, вероятно, погибнет, если выйдет на единоборство в горах.
А Ягленац обнял Релю за колени и ласково глядит на него. Учащенно забилось у Рели благородное сердце княжеское, и забыл он и крест, и пояс, и поединок, и стольный город и только думает: «Да, нужно оберегать и защищать этих верных сирот».
И затем говорит:
— Не хочу я попусту терять голову. Айда, дети, высекайте огонь, запаливайте свечу и кадило — пусть меня защищают ваши малые ручонки.
XII
Немного спустя показалось на Кипень-горе чудо-чудное.
Открылась широкая тропинка вниз горы, а на тропинке — тонкая, как шелк трава. С правой стороны идет малый Ягленац, на нем белая рубашонка, а в руке свеча воску ярого — спокойно горит она и тихонько потрёскивает, словно с солнцем разговаривает. С левой стороны идет Рутвица, опоясанная золотым поясом, а в руке серебряное кадило, которым она слегка помахивает. Из кадила белый дым вьётся. Посередине, между обоих детей, выступает могучий Реля. И дивится он сам, что такой богатырь, как он, защищается свечой и кадилом, а не мечом булатным. Но ласково улыбается он детям. Вскинул он на плечо тяжкий меч свой и так с ним разговаривает:
— Не бойся, верный мой товарищ. Будем косить поля и луга, выкорчёвывать леса и кустарники, тесать балки, изгороди строить, и солнце тебя успеет сотни раз позолотить, прежде чем ты выходишь двух малых сироток.
Так они шествуют по горам, словно по церкви. От свечи тонкий дымок вьется, а от кадила святое благовоние распространяется.
Смерть и мор пошли на Заточниц на Кипень-горе. Куда бы только по долине ни проникал дым и благовоние, там погибали и умирали Заточницы. Гибли они так, как кому из них лучше и удобнее было. Одна обратилась в серый камень и бросилась со стены в бездну, где камень разлетелся на сотни кусков.
Другая обратилась в красный пламень и тотчас же погасла в воздухе.
Третья рассыпалась в мелкую пеструю пыль и разнеслась по папоротникам и камням. — И так каждая выбрала себе смерть, которая ей больше нравилась.
А в конце-концов было совершенно безразлично — или так или этак, а все равно должны были они исчезнуть с этого света, а этого возместить им не могла и самая красивая смерть!
Перемерли и погибли таким образом все семь Заточниц, а теперь ни на Кипень-горе, нигде, вообще, на свете нет больше ни волшебниц, ни Змеев, и никакой другой нечисти.
А Реля с детьми счастливо спустился в долину и Рутвица довела их до избушки. И теперь только вспомнил Реля причину, по которой он отправился на Кипень-гору.
Вошли они в избушку и присели. Рутвица, хорошо знающая убогое хозяйство матери, нашла в избушке немного сухого сыра и они слегка закусили.
Но Реля совсем не знал, что и как ему делать теперь с двумя сиротками. С тех пор, как они спустились в долину, он снова непрестанно думал и о стольном городе и о своем, данном матери обещании принести ей крестик и пояс.
И говорить Реля Рутвице:
— Послушай, девочка, ты и брат твой должны мне теперь дать золотой пояс и крестик, потому что они мои.
— Но и мы твои, господин наш! — говорить Рутвица и с удивлением смотрит на Релю, что он этого не знает.
Рассмеялся Реля и говорит:
— Но я должен и крестик и пояс отнести своей матери.
Услыхав это, Рутвица радостно воскликнула:
— Дядя, если у тебя есть мать, то пойди за ней и приведи ее к нам, потому что у нас ведь нет нашей матери.
И камень бы прослезился, услыхав, как малая Рутвица вспоминает свою мать в этой тесной и убогой избушке! И камень бы прослезился, увидав, что эти прелестные дети остались одинокими на свете и помощи просят у княжича Рели, умоляя его привести к ним свою мать, потому что их матери уже нет.