– Этот с косичкой достал из шкатулки призму, – неожиданно заговорил медвежонок.
– Какую призму?
– Маленькая такая, прозрачная, с четырьмя сторонами.
– Дальше, Ме́ня, дальше! – умоляющим шепотом попросила Веда.
– Когда он ее в руки взял и что-то прошептал, в шкатулке что-то засветилось.
– Что?
– Я не знаю. Огоньки в шкатулке играют, как и в призме.
– А в шкатулке что лежит?
– Что-то свернутое в трубочку. На тонкую березовую кору похоже. На ней знаки какие-то, вот они и светятся.
– Ты когда-нибудь видел их раньше?
– Нет. Они совсем незнакомые.
– Что теперь делает этот с косичкой? – не отставала Веда.
– Он разворачивает трубочку со знаками и что-то шепчет.
– Это очень важно, Ме́ня. Попробуй понять, что он говорит.
– Слова совсем незнакомые, но складные.
– Что значит складные? – удивилась Веда.
– Ну, я не понимаю, что он говорит, но так все складно, как стишок.
– Очевидно, это свиток с заклинанием, – повернувшись в Гордому, прошептала Веда.
– Постарайся запомнить эти слова, Ме́ня, – сказала она уже медвежонку.
– Ага, я же читать не умею. А он все трубочку разворачивает и шепчет.
– А теперь что? – не стала спорить с медвежонком старушка.
– Он перевернул призму и взял ее в другую руку.
– И… – но Веда не успела спросить.
– Он теперь летать может. Капюшон черный появился… А с высоты как красиво…
– Куда же он полетел?
– Дома. Много домов. Дорога. Лес большой. Поле… Ой, да это же родник времени!
– Уж не о роднике ли Лето ты говоришь, Ме́ня? – удивилась Веда.
– Да, я там время назад смотрел. Как ливень был. Как Вы в пещеру заходили.
– Понятно. А что этот с косичкой делает?
– Он на поляне перед родником сидит.
– Просто сидит, и все? – не унималась Веда.
– Нет, он с родником разговаривает.
– О чем же это они говорят?
– Ну, где напиться, чтобы в другое время попасть.
– Ме́ня, ты так это говоришь, будто знаешь об этом давно! – удивилась Веда.
– Знаю! – не упустил случая похвастаться медвежонок.
Гордый и Веда удивленно взглянули друг на друга. Они еще сомневались, можно ли полностью доверять медвежонку. Уж очень неправдоподобно звучали сейчас некоторые его слова и утверждения. Многие обитатели Дальнего леса привыкли к тому, что тот любил иногда прихвастнуть. Хотя, как знать, порой сама правда выглядит менее достоверно, чем ложь.
– Хорошо, ты нам позже расскажешь об этом. А теперь что происходит?
– Он окунает призму в родник, где течет разное время.
– Зачем? – удивилась Веда.
– Не знаю. Он еще говорит считалку какую-то, – протянул в ответ Ме́ня.
– Постарайся запомнить ее, малыш!
Все стороны Света,
Все время Земли,
Я – родственник Лета,
Вы – слуги мои.
Нараспев повторил медвежонок. Очевидно, какая-то догадка осенила в этот момент Веду, отчего она отпрянула назад и прошептала, обращаясь только к Гордому:
– Он породнился с родником Лето и объявил себя хозяином всего земного времени.
– А это место я знаю, – прошептал медвежонок, который не слышал слов, сказанных орлу.
– Что же это за место, малыш? – ласково спросила Веда.
– Это выступ на Высокой скале. Там на стене есть странная печать.
– Ты уже был там? – не переставала удивляться Веда.
– Да, когда лиса Лизка хотела меня усыпить.
– Удивительно, кто только не охотится за его снами! – прошептала старушка в сторону орла.
– Точно. Он достал из шкатулки черный камень и приложил к печати. Дверь открылась!
– И куда же ведет эта дверь? – поинтересовалась Веда.
– Не знаю. Я только догадывался, что около печати должна была быть дверь. Печать – это ключ. Значит должна быть какая-то дверь. Но в тот раз я ее не нашел.
– Не отвлекайся, малыш, куда ведет ход за дверью?
– Она закрылась.
– Что значит закрылась?
– Так и закрылась. Перед самым моим носом, – обиженно проворчал Ме́ня.
– А сон закончился? – перебила его Веда.
– Нет. Он остановился.
– Почему?
– Ну, так бывает, когда что-то мешает другому сну. С которым меняешься.
– Ты хочешь сказать, что твой сон остановился, малыш?
– Вовсе нет! Это же не мой сон. Я же поменялся сном Родригеса.
– Так… Что-то я сама стала путаться в ваших снах, – протянула в раздумье Веда.
– А я предупреждал, что так нельзя. Красные сны – злые и вредные. С ними всегда какие-то неприятности происходят, – начал было причитать медвежонок.
– Спокойно, спокойно. Давай разберемся по порядку.
– А что тут разбираться? Застрял я. Вот и все! – не унимался Ме́ня.
– Ты стоишь перед дверью во сне того, с косичкой. Так? – спокойно спросила Веда.
– Конечно. Причем дверь захлопнулась, и он ушел дальше. А я тут остался. Один…
Ме́ня зашмыгал носом, готовый заплакать. Он только искал подходящее плечо или что-нибудь мягкое, во что можно уткнуться и порыдать всласть. Не найдя подходящего места, он передумал и замолчал.
– Нашел время реветь! – пристыдила его Веда. – Выкрутимся.
– Ага. Я так с Лизкой махнулся снами однажды, когда она у Тришки морковку перепрятала. Хотел посмотреть, куда она ее зарыла, чтобы Тришку выручить. Так и застрял.
– Не понимаю, почему? – удивилась Веда.
– Ну как же. У Лизки тоже красный сон был. Когда мы снами поменялись, она в моем сне себя увидела. А это никак невозможно. Они вдвоем в одну превращаются. Тут все и останавливается. Ох, пропала моя головушка… – начал было причитать Ме́ня.
– Стой, стой, как же ты выбрался?
– Да это не я выбрался, а она. Когда обе Лизки в одну в моем сне слились, они не знали, что кому делать. Это продолжалось до тех пор, пока первая Лизка Тришкину морковку не увидела. Тут она вспомнила, что ей нужно морковку перепрятать. Из-за своей великой вредности Лизка все бросила и побежала закапывать морковку. Тут все на свои места и вернулось.
– Ну, братец, если ты не сочиняешь, то запутаться тут любой сможет.
– А я Вас предупреждал, красные сны – самые опасные.
– Хорошо. Значит, тот с косичкой встретился сам с собой во сне Родригеса, – заключила Веда.
– И что они там теперь делают, никто не знает, – начал опять всхлипывать медвежонок. Казалось, ситуация была просто безвыходной. Маленький взъерошенный медвежонок лежал между двух его друзей на теплом песке Золотого острова. Рядом не было врагов, но ему грозила опасность. Веда и Гордый посмотрели друг на друга, ища поддержку и надежду на спасение.
Они ненадолго остались в сказке о стране, где живут сны, но мы с ними скоро встретимся. В другой истории.
Двуликий Родригес
Иногда я вспоминаю, как научился читать. Поначалу во мне все сопротивлялось тому, чтобы смотреть на непонятные знаки, отпечатанные на бумаге, и что-то говорить. Буквы были чужими, и мысль все время ускользала от меня. Помог лишь авторитет отца – он придумал игру о знакомых буквах. «Ты ведь не присматриваешься к товарищам во дворе, а издалека узнаешь их. Так и с буквами – нужно привыкнуть к их очертаниям и поздороваться». Первой запомнилась буква «О». Узнавая ее, я важно говорил: «Привет, О». Мне казалось, что она мне отвечала. Я даже не заметил, как все буквы стали действительно знакомыми и сами складывались в слова. Надеюсь, дружок, что и ты давно знаком не только с буквами, но и многими словами. Стоит тебе взглянуть на них, как они сами здороваются с тобой, и мы сейчас узнаем, что же было дальше с медвежонком, который застрял в чужом сне.
– Веда, а что за история с этим Родригесом? – спросил Гордый, пристально глядя на Веду. Ему давно не терпелось задать этот вопрос, чтобы разобраться с происходящим, но он не хотел отвлекать медвежонка и старушку. Теперь было самое время.
– Однажды мне приснился сон, в котором бабушка Зора рассказала о пещере желаний. Я попробовала сделать все так, как она говорила, и оказалась в бассейне грез. Ты, наверное, уже понимаешь, о чем мы с Ме́ней говорим. У Магистра есть пещера желаний, где можно управлять временем, переносясь в любое место и событие. Однако мне известно, как это сделать, только в пещере. А бассейн грез позволяет появляться в прошлом, приняв любой облик. Так вот. Я использовала эту возможность, чтобы восстановить смутные воспоминания, стертые кем-то из моей памяти. К своему великому удивлению, я увидела себя тем, кем не могла бы быть в этой жизни.
– О чем ты говоришь, Веда?
– Вот представь себе, Гордый, что, блуждая по закоулкам своей памяти, я вижу их проявления перед собой, когда лежу в бассейне грез.
– Это возможно?
– Именно!
– Мне казалось, что это все выдумки медвежонка, – недоверчиво произнес орел.
– Вовсе нет! Это очень легко и… очень необычно, чтобы в это поверить, но это так.
– Продолжай. Я сгораю от любопытства.
– Я сама долго не могла понять, почему в глубинах моей памяти ничего нет о моем детстве, юности и более зрелом возрасте. Есть только воспоминания о том, как я была старухой. Понимаешь, я всю жизнь была старухой! Пусть у меня плохая память, что естественно для такого возраста, но ведь что-то в ней должно остаться. Девочки должны помнить свои наряды, куклы, родителей… А я ничего этого не могу вспомнить. Как будто этого никогда не было.
– Извини, Веда, я перебью тебя. Мне нужно непременно тебе это сказать. Именно сейчас. У меня точно такие же воспоминания. Все начинается с момента, когда я оказался взрослым и сильным орлом. Больше ничего нет. Сомнения мои велики, но я не мог поделиться ими с кем-нибудь раньше. Меня сочли бы за сумасшедшего. Я часто ловлю себя на мысли, что я поступаю или говорю, как другой. Будто во мне живет еще кто-то. Иногда его слова и мысли прорываются в минуты опасности или глубоких раздумий, но кто это на самом деле и как это происходит, для меня остается загадкой до их пор.