Он посадил Светика под самую лампу. Тепло, светло было возле неё. Всё так же гордо сияла лампа под своим прекрасным жёлтым абажуром. Так же спокойно, ясно, ровно. Так же красиво. Только Светик не смотрел на лампу. Он о чём-то думал…
Отчего бывает весело
Жил-был котёнок. Он был не серый, как котята многие, и не рыжий, и не чёрный, и не белый, как котята остальные. А был он разно-разно-разноцветный: серый, белый, чёрный, рыжий, в пятнышках. Кто ни посмотрит, каждому весело становится. Очень уж весёлая шубка у него была. Наверное, поэтому и сам котёнок был такой весёлый, игручий, прыгучий, озорной немножко. И непонятно, почему однажды ни с того ни с сего котёнку стало грустно. А грустно стало, и даже очень. Вздохнул котёнок. Печально вздохнул, а его разноцветная весёлая шкурка будто полиняла и потускнела. Котёнок свернулся в пёстрый клубочек и решил уснуть. «Может быть, во сне, — подумал он, — увижу что-нибудь весёлое».
Не успел уснуть, а ему уже весело. Тихо-тихо, чтобы не спугнуть весёлое настроение, котёнок фыркнул, открыл глаза и увидел на кончике своего хвоста небольшое яркое пятнышко. Светлое пятнышко шевельнулось и перепрыгнуло котёнку на нос. Очень щекотно стало.
— Ой, — котёнок скосил зелёные глаза, чтобы лучше видеть пятнышко, — ты кто же такой? Весёлый и щекотный!
— Я? — Пятнышко перепрыгнуло на рыжую лапку, и лапка будто засветилась. — Я — зайчик. Солнечный зайчик.
— Зайчик… Солнечный… — Котёнок осторожно перенёс светлое пятнышко на другую лапку, на белую. И белая лапка засверкала, как снег на солнце.
— Слушай, зайчик, — котёнок тихонько перебрасывал пятнышко с лапки на лапку, — ты что, узнал, что мне грустно? И потому нашёл меня?
— Конечно, — подмигнул солнечный зайчик, — я очень не люблю, когда кто-нибудь грустит. Даже бледнею.
— Ну, сейчас-то ты не очень бледный. Вон как светишься! Всё ярче и ярче, — Котёнок легонько подбросил зайчика.
— Правильно. Ярче. Это оттого, что ты уже не грустишь. Что тебе со мной весело.
Солнечное пятнышко взлетело на занавеску, заскользило по ней и остановилось у подоконника.
— Прыгай в сад, за мной, — замигал зайчик, — в прятки поиграем.
Замечательно играли котёнок и солнечный зайчик. Правда, находить друг друга им было очень легко. Если прятался пятнистый котёнок, на ветке дерева вырастал невиданный пятнисто-полосатый фрукт. Как его не найти? И солнечный зайчик не мог спрятаться по-настоящему. В самый тёмный, в самый глубокий колокольчик заберётся зайчик — и засветится колокольчик как маленький голубой фонарик.
Играли они, играли, котёнок и забыл, что скучал недавно. Вот и день кончается, вечер наступает. Заметил котёнок, что бледнеет зайчик. Уже еле видно его.
— Эй, зайчик! Ты что побледнел? Я же не грустный — я очень весёлый! — удивился котёнок.
— Я не потому, — тихо-тихо отозвался зайчик, — просто я не какой-нибудь зайчик, а солнечный. Солнышко садится, мне спать пора. До завтра, котёнок.
И погас солнечный зайчик. Расстроился котёнок. Стал искать его. В каждый колокольчик заглянул. Нигде нет.
А вот и стемнело совсем. И вдруг много-много зайчиков появилось откуда-то. Яркие зайчики забегали по траве, по цветам, по деревьям. Обрадовался котёнок. Подбежал к одному, нос подставил. И так ему спать захотелось, что сразу он понял: эти зайчики — зайчики ночного солнышка, того, что луной зовётся, — совсем-совсем не настоящие солнечные зайчики.
«Ладно, — засыпая, думал котёнок, — ничего. Завтра вернётся настоящий весёлый мой знакомый солнечный зайчик. Вернётся. Обязательно».
Ну что ты, кошка!
Жили-были блестящая сосулька, свисающая с крыши, вредная чёрная кошка с жёлтыми глазами, которая любила бродить по этой крыше, и воздушный шарик жёлтого цвета. Сначала сосулька не была знакома ни с кошкой, ни с шариком. Сосулька была очень красивой, блестящей, искрящейся. Когда на неё падал солнечный луч, она будто загоралась, и казалось, в ней спрятано множество разноцветных ёлочных игрушек.
Чёрная кошка с жёлтыми глазами страшно завидовала красивой сосульке. И напрасно, ведь у неё, у кошки, такие замечательные горящие жёлтые глаза!
А потом прилетел жёлтый воздушный шарик. Откуда он летел — неизвестно. Но, пролетая мимо сосульки, шарик зацепился за неё своей верёвочкой.
— Привет! — сказал он сосульке, — Я летал-летал, устал совсем. Можно за тебя зацепиться и немного отдохнуть?
— Конечно, — ответила сосулька, — цепляйся и отдыхай.
Жёлтый шарик потуже затянул на сосульке свою верёвочку, и они принялись болтать о том о сём. А вредная кошка сидела рядом, перегнувшись через край крыши, упираясь задними лапами в черепицу, и смотрела на сосульку, блестящую на солнце, и на шарик, который сам был похож на маленькое жёлтое солнышко. Кошка уже и жёлтому шарику завидовала, забыв о своих собственных жёлтых-прежёлтых глазищах.
А сосулька и шарик тем временем разговаривали вот о чём. Сосулька рассказывала шарику о том, что скоро пригреет солнце, и она капелька за капелькой слетит вниз, на тротуар, превратится в лужицу и в ней будут купаться весёлые смешные воробьи.
— Это будет очень забавно и приятно. Правда?
— Да, конечно, — согласился жёлтый шарик. Ведь у него был тоже весёлый характер, — Это будет замечательно!
А вредная кошка, свисая с крыши, чуть не задыхалась от зависти уже не только к сосульке, шарику, но и к будущей лужице, и к смешным воробьям! Кошка так завидовала, что у неё из глаз чуть искры не сыпались.
И тут её увидели сосулька и жёлтый шарик.
— Ой! — сказал шарик, — Какие у тебя красивые жёлтые глаза! Жёлтые, как я.
— Ничего подобного, — сказала кошка, — пытаясь пограциознее устроиться на покатой крыше, — Ну ничего подобного! Мои глаза гораздо желтее.
— А сверкают так же ярко, как я на солнце! — восхищённо заметила сосулька.
— Неправда! Вот неправда! — Кошка от возмущения чуть с крыши не свалилась, — Неправда! Ярче сверкают мои глаза!
— Хорошо. Пусть ярче, пусть желтее, — согласились сосулька и шарик, — не сердись. Иди к нам. Поговорим о разных весёлых вещах, — позвали они кошку.
Но кошка надменно отвернулась:
— Вот ещё! Буду я болтать о разной чепухе!
И она отошла, но совсем недалеко: ведь ей очень хотелось услышать, о чём будут говорить сосулька и шарик.
Ни о чём тайном, секретном они не говорили. Погода была такой солнечной, такой лёгкой, что не хотелось говорить ни о чём серьёзном. Шарик рассказывал сосульке, что, пролетая мимо крыш, он видел много сосулек, но такой весёлой и разговорчивой не встречал. Кошка только насмешливо фыркнула. Сосулька рассказала, как на днях видела маленького мальчика с шариком. Только не с жёлтым, а с синим, и нес круглым, а с длинным, как огурец. И назывался этот длинный синего цвета всё равно — шарик. Сосульке и жёлтому шарику это показалось очень смешным. И они рассмеялись. При этом шарик подпрыгивал на своей ниточке, а сосулька весело позвякивала. А вредная кошка опять презрительно фыркнула.
Скоро шарик отдохнул, попрощался с сосулькой и улетел. Потом солнышко стало пригревать всё теплее и теплее. Капелька за капелькой стала таять сосулька. Вот и превратилась она в лужицу. И стали купаться в ней весёлые воробьи. Это действительно было очень весело.
А вредная чёрная кошка с жёлтыми-прежёлтыми глазищами? Как она? Не вредная уже, а грустная какая-то… Сидит на краю крыши, смотрит на весёлую лужицу. По сторонам поглядывает — не видно ли где жёлтого шарика?.. А что ещё ей остаётся?
Как кошка на дачу собиралась
Солнце стало жарким, голубое небо слегка выгорело, а трава и деревья позеленели. «Лето», — решили мама, папа, девочка с голубыми глазами и бабушка. Кошка Мурзета тоже считала, что это — именно лето, и не удивилась, когда семья стала собираться на дачу.
— Каждый день, — радовалась мама, укладывая вещи в чемоданы, — я буду гулять… Да не путайся ты под ногами! — Это Мурзете, которая просто проходила мимо. — Так вот, буду гулять и за лето похудею на десять килограммов.
— У меня получился неплохой огород, — планировала бабушка, аккуратно переставляя маленькие ящички с рассадой, — Это помидоры, это огурцы, это… Мурзеточка, отойди, помнёшь… это редиска, это… — И бабушка перечисляла дальше.
Кошка отошла и услышала папин голос:
— Осторожно! Не урони мои удочки! Ведь кошка всё-таки должна уважать рыбалку!
Мурзета только головой покачала: удочки стояли в другом конце комнаты. А пробегавшая мимо неё уже одетая в дачный розовый сарафан красивая девочка вскрикнула:
— Ой, прости, кисонька, я, кажется, наступила тебе на хвост. А ты не видела моих розовых лент?
«Кажется, наступила, кажется, не видела», — спокойно подумала Мурзета. А потом она подумала: «И что такое творится? Ну, на дачу едем. И что? А сколько нервов, беготни…» Сама кошка Мурзета не волновалась ничуть. Дача — это хорошо. И трава, и деревья, и солнце там… что ли… более настоящие, чем в городе. Правда, работы у неё, у кошки, будет немало. Ведь рядом лес, поле. И тамошние лесные и полевые мышки так и норовят, ну, вот просто так и норовят прошмыгнуть в подвал дачи. Ночью, конечно. Придётся Мурзете охотиться на мышей. Охранять добро и покой хозяев. Это не страшно. Как и положено кошке… Мурзета посмотрела в окно. Удивилась. Потому что небо стало не голубым, а очень тёмно-серым, солнца не было видно вообще. Да ещё и дождь полил. Ливень просто. «Ничего себе, — Мурзета не спеша спрыгнула с подоконника, — дождь-то какой… Придётся переждать непогоду. А потом уж поедем». И она хотела свернуться в клубочек и поспать. Но в это в время…
— Ой, что делается! Что творится! — Мама чуть не плакала, — Дождь! Ливень! Ехать нельзя! Вещи уложены! Всё помнётся! Жить будем на чемоданах! А сколько?.. Неделю? Месяц? А ещё… — Мама продолжала говорить, а к её звонкому голосу присоединился чуть глуховатый голос бабушки:
— Что будет с моим огородом?! Ливень устроил такие лужи!.. Рассада погибнет! Ни огурчика, ни редисочки не вырастет!