— О чём вы говорите?! — на фоне голосов мамы и бабушки загремел папин голос. — Не о том волнуетесь! Разве не понятно, что не это важно! Дождь-то, ясно, надолго! Дорога возле дачи размокнет!!! Машина в грязи застрянет! Эти сотни чемоданов и коробок мне на руках таскать! Легко, думаете?!
Но все три голоса заглушил плач голубоглазой девочки:
— Размокнет мой розовый сарафан! И розовые ленты! И розовые босоножки! И я простужусь! Но мы всё равно поедем! Не-мед-лен-но! Потому что я решила!
И тут кошка Мурзета обнаружила, что она, оказывается, стоит, выгнув спинку и распушив хвост. От неожиданности и удивления. Что, собственно, случилось? Спокойствия не было. Но сейчас что творится? Что-то совсем невозможное. Дело-то в чём? Дождь пошёл. И что? Ведь кончится. И можно ехать. Шум зачем?
Но куда там!.. Мама и папа очень громко разговаривали друг с другом. Правда, мама с папой — о том, что невозможно жить на чемоданах, а папа с мамой — о том, что невозможно тащить чемоданы по размокшей дороге. А бабушка твердила о том, что всё не важно, кроме огорода. А голубоглазая девочка тоже что-то кому-то доказывала, порхая по квартире в своём розовом сарафане. И было очень шумно, беспорядочно и совсем не весело.
Кошка Мурзета вздохнула и подумала: «Как утомительно всё это! Придётся принять меры». Она подошла к двери, поскребла её коготками — так она просила, чтобы её выпустили. Кто-то открыл дверь. Мурзета вышла, поднялась по лестнице на чердак, а оттуда вылезла на крышу, в самый дождь. Минутку посидела, будто что-то обдумывая. А потом подняла голову и начала разговор. Это был разговор на языке, который знают и слышат кошки и собаки, деревья, цветы и крокодилы, тучи, реки и бабочки — короче говоря, все-все-все, кроме людей.
— Здравствуйте, — кошка посмотрела вверх, — здравствуйте, туча!
— Привет! Чего надо? — не очень любезно отозвалась туча.
— Поговорить.
— Говори.
Я хочу сказать, уважаемая туча, что вы просто прекрасно напоили деревья нашего города…
— Ну да, конечно.
— И ещё — вы замечательно вымыли наши улицы и крыши.
— Ну да, конечно.
— И всю пыль вы прогнали.
— Ну да, да! Дальше-то что?
— Дальше? Я думаю, вам пора отправляться дальше.
— Это куда же?
— По радио я слышала, что в соседней области посадили что-то важное, а вот дождя там давно не было и…
— Всё ясно. Я полетела. Пока!
И огромная тёмно-серая туча медленно поползла (это она называла «летать») в нужную сторону. А кошка Мурзета впрыгнула на чердак, стряхнула капли дождя и медленно спустилась по лестнице к своей квартире. Мурзета вошла во всё ещё открытую дверь и снова очутилась в шуме, гаме, плаче. Не теряя времени, кошка прошла через комнаты к окну и громко мяукнула.
Мама, папа, бабушка и девочка посмотрели в окно и замолчали. Потому что небо снова стало очень голубым, а солнце ярким и жарким. Все, кроме кошки, сказали:
— Ну, наконец-то!
По дороге на дачу, уже в машине, мама опять радовалась будущим прогулкам, бабушка планировала, где что посадит на огороде, папа рассуждал о рыбалке, девочка с голубыми глазами вспоминала, взяла ли она розовый сачок. Кошка Мурзета просто дремала. У неё не было особых забот. Ну, подумаешь, мышей по ночам ловить… Ну, подумаешь, за погодой следить… Может быть, какие-то ещё мелочи. Это всё не страшно. Она ведь кошка. Она справится.
Серая кошка
Серая кошка жила в пустой собачьей конуре во дворе обыкновенного пятиэтажного дома. Давно жила. Привыкли к ней. Да и как не привыкнуть к серой кошке? Такая она обыкновенная!.. Просто кошка серого цвета, глаза жёлтые, шерсть густая — ведь и зимой на улице; хвост, лапы, уши — всё нормально. Одно необычно: серая кошка умела разговаривать. Но говорила она так легко, правильно, непринуждённо, что никто этому не удивлялся. Правда, разговаривала серая кошка нечасто: хозяев у неё не было, а с чужими людьми или даже со знакомыми из соседнего с кошкиной конурой дома заговаривать казалось неудобно. Хотя относились к ней хорошо. Подкармливали, делились чем-нибудь по дороге из магазина или даже выносили в миске горячий суп, а зимой кое-кто пускал погреться.
В общем, жилось серой кошке вроде неплохо, неголодно, и дом её, собачья конура, был вполне приличным домом.
Только в последнее время стало серой кошке чего-то не хватать. Думала-думала она и поняла, что не хватает ей просто имени. У каждой кошки есть имя, а у серой кошки — нет. Трудно жить без имени. Очень захотелось ей получить имя.
Она стала вспоминать, как зовут знакомых кошек. Знала серая кошка кошку по имени Мурка, кошку по имени Тошка и даже кошку со смешным именем Мышка. Она тихонько повторяла вслух разные имена. Хорошие имена, очень хорошие, но чужие. И кошка стала придумывать себе имя.
Она лежала на солнышке, на крыше своей конуры и думала. Она думала, думала и никак не могла придумать нового имени, незанятого. Серая кошка так расстроилась, что у неё даже голова заболела. «Ну, хорошо, — наконец решила она, — я найду себе новое имя, а как же все узнают, что меня зовут так, а не иначе? Нельзя же ко всем подходить и представляться. Что же делать?»
А вот что! Нужно, чтобы кто-нибудь придумал и подарил ей имя. Нужно, чтобы кто-нибудь называл её по имени. А кто может это сделать? Хозяин, конечно! Значит, необходимо найти хозяина.
Серая кошка решительно спрыгнула с крыши конуры и направилась к пятиэтажному дому. Она была уверена, что кто-нибудь захочет взять её себе в кошки. Недолго думая серая кошка вошла в первый подъезд, поднялась на первый этаж, остановилась у первой квартиры. Она тщательно вытерла лапы о половичок перед дверью, подпрыгнула к звонку и позвонила.
Дверь открыл мужчина. Кошка его слегка знала: не то писатель, не то журналист, человек, кажется, невредный. Когда замечает за окном кошку, кидает ей что-нибудь съедобное. Сейчас он был одет в домашний вельветовый пиджак, спортивные штаны, шлёпанцы, красные носки. Сначала мужчина посмотрел поверх кошки: он не понял, что это она звонила. Потом заметил её:
— А!.. Это ты?!
— Это я. Здравствуйте. Можно? — Кошка заглянула в квартиру.
— Заходи, заходи. Рыбу жареную будешь есть?
— Нет, спасибо. Я есть не хочу, — отозвалась серая кошка.
— А что же ты?..
Кошка снизу посмотрела на мужчину, чуть-чуть растерялась.
— Я бы хотела поговорить с вами. Если вы не очень заняты.
Мужчина удивился, но кивнул. Пошли к нему в кабинет. Он сел в кресло у стола с пишущей машинкой, папками, разбросанными бумагами. Кошке показал на диван напротив. Она устроилась на спинке дивана. Молчит, подёргивает ушками, не знает, как начать.
— Видите ли, я хотела спросить… — Серая кошка прошлась по спинке дивана, — Не нужна ли вам кошка?
— В каком смысле? — не понял мужчина.
— Кошка в смысле кошка. Просто кошка. Я хозяйственна, послушна. Без разрешения ничего не возьму. Вы не подумайте, что я хвалюсь. Я объясняю.
— Ты понимаешь… я вот рыбу пожарил… Вкусную. Может, хочешь? — пробормотал он.
— Нет, вы меня поймите, пожалуйста, правильно, — терпеливо объясняла серая кошка. — Скажите, не хотели бы вы взять меня в кошки, придумать мне имя?
— Ах, в кошки! Завести как бы… ну… собаку?
— Почему же обязательно собаку? — Шерсть зашевелилась на кошкиной спинке, — Просто домашнее животное. В данном случае — кошку.
Было уже ясно, что с этим дядей вряд ли что получится, хоть и невредный он.
— Да, да. Я понял… Но… Понимаешь…
— Я понимаю…
— Я в принципе не против… Совсем! — Он зашагал по комнате, — Но… Но! Я… Я же всё работаю, всё занят. Ты не обижайся. Ты очень хорошая кошка… Но вот видишь, — он показал на письменный стол, — работаю, занят… Тебе плохо у меня будет. Скучно.
Серая кошка кивала головой:
— Да, да. Всё ясно. Извините.
— Ты только не обижайся, ты заходи. Накормлю… — Он как-то виновато посмотрел на кошку.
— Да, да… Спасибо. Зайду обязательно.
И прямо со спинки дивана она прыгнула на форточку, осторожно развернулась, кивнула на прощанье, сказала «до свидания» и соскочила вниз, на улицу. Мужчина посмотрел ей вслед, потёр затылок и застучал на своей машинке.
А кошка, приземлившись на хилый газон под окном, стала прикидывать, что делать.
«Ничего страшного не произошло, — решила она, — нужно искать дальше».
Серая кошка вошла во второй подъезд, подошла к двухкомнатной квартире на втором этаже, позвонила. Открыла тётка. По-другому не скажешь. Именно «тётка»: тощая, длинная, сухая, накрашенная. Сразу видно — вредная.
«Ну и ну, — подумала кошка, — куда это я попала?..» Но всё-таки решила довести дело до конца.
— Ты что? — спросила тётка.
— Извините, пожалуйста, — запинаясь от смущения, проговорила серая кошка. — Скажите, не нужна ли вам кошка?
— Это ты-то?! — возмутилась тётка. — Да у тебя блох, наверное, тьма-тьмущая! А может, ты даже бешеная!
Дверь захлопнулась.
— Сама ты бешеная, — тихо сказала кошка, спускаясь по лестнице. Не очень весело стало кошке: здесь просто выгнали, там, мягко говоря, не приняли. Сидела она перед третьим подъездом и не знала — идти дальше искать хозяина или так уже и жить без хозяина, без имени? Но в конце концов решила, что две неудачи — это ещё не всё.
Вошла в третий подъезд, поднялась на третий этаж, остановилась около трёхкомнатной квартиры. Прислушалась: женский голос. Серой кошке показалось — телефонный разговор. Голос негромкий, мягкий, несколько вялый, томный, чуть надменный даже, но всё равно приятный.
«Подожду», — решила кошка: она была вежливой. Ждать пришлось довольно долго. Наконец её чуткие ушки уловили лёгкий стук: опустилась телефонная трубка. Серая кошка позвонила в дверь. Неторопливые шаги. Открыла женщина средних лет, полноватая, короткие каштановые волосы, пёстрый, но не яркий крепдешиновый халатик, сигарета в тонких пальцах.
— Здравствуйте, можно войти?
— Пожалуйста, проходи.