— Ой, что вы говорите?! Ой, как это необыкновенно! — заверещала синица. — Так необыкновенно… Так необыкновенно, что…
— Что, — перебил пень, — не веришь?
— Как не верить, дедушка пень! Просто один знакомый скворец рассказывал мне, что пальмы живут только далеко на юге. Там, где зимуют птицы.
— Точно, точно, точно. — Это затараторила пробегавшая мимо белка. — Я тоже слышала, что пальма в нашем лесу — это все равно что… Все равно что… все равно что колокольчик на Северном полюсе. Да, да! — Белка прыгнула на соседнее дерево и убежала.
— Вот видите, дедушка пень, — подхватила синица, — пальмой вы все-таки, наверное, быть не могли.
— Да, наверное, не мог, — смущенно заскрипел пень, — знаешь, синица, я не помню, каким был деревом.
— Забыли?!
— Забыл… — обманул пень синицу.
— Ой, как же так можно? Но как же так? — не понимала синица. Пень только смущенно скрипел и кутался в свои роскошные одежды.
— Дедушка пень! Я вот что придумала, — затараторила синица, — я слетаю к старому дятлу. Он триста лет в нашем лесу живет, все знает, всех помнит. Он наверняка вспомнит, каким деревом вы были.
Вспорхнула птица-синица. А пень загоревал, ведь знал он, помнил, что не был никакой пальмой, а был обыкновенным кленом. Высоким, развесистым, сильным, но все-таки просто кленом, а не заморской пальмой.
Вернулась любопытная веселая синица, затараторила:
— Дедушка пень! Дедушка пень! Потрясающая новость, вы, оказывается, были…
— Ах, как стыдно мне, — вздохнул пень.
— Стыдно? Не понимаю! Ведь вы были прекрасным кленом!
— В том-то и дело, — оправдывался старый пень, — кленом, а не пальмой необыкновенной.
— Вот в чем дело… — растерялась и рассердилась веселая птица-синица, — вы не любите наш лес.
— Это почему же? — возмутился пень.
— Потому что почти половина деревьев в нашем лесу клены! А вы! А вы! А вы! Ух! Ух! — совсем раскипятилась синица и улетела.
А старый пень задумался. И долго о чем-то думал. О чем? О чем-то, что не сразу понял он, старик мудрый, и что было ясно веселой и даже не очень серьезной птице-синице.
Так о чем же думал старый красивый пень?
ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ
Конечно же, все знают, что обыкновенные ласковые кошки и грозные полосатые тигры — родственники, хоть и дальние. Конечно же, всем известно, что тигры охотятся темной ночью. Поэтому их родственники кошки решили, что им тоже нужно по ночам охотиться.
На кого? На вредных мышей. Правда, мышей осталось так мало, так мало! Ну совсем не осталось. Сбежали мыши из наших чистых домов.
Мышей нет, но есть у кошек древняя привычка: поступать так, как дальние грозные родственники тигры — охотиться темными ночами.
Все об этом знали. Не знал только крохотный котенок Тимошка. Очень уж маленький. Не знал, а потому ночью спал спокойно-преспокойно, и не снилась ему никакая добыча.
Но однажды взрослый соседский кот объяснил Тимошке, что всякий уважающий себя кот ночью непременно должен охотиться.
— Ты не знал?! Не охотился?! Ах, малыш. — Кот укоризненно покачал головой.
— Ой, как стыдно! — смутился котенок. — И интересно… Ведь охотиться, как тигр, наверное, очень интересно…
Тимошка еле дождался ночи. Когда все в доме уснули, он тихонько встал со своего коврика и отправился на охоту.
Страшновато… Комнаты темные… Вещи на себя не похожи. Не стулья будто, а деревья. Не кресла, а кусты неизвестные. Не стол, не шкаф, а горы высоченные. Котенок-то ведь маленький, поэтому и казалось ему в темноте все таким большим и страшным.
А вот в этой пустой комнате, кажется, светлее. Только свет странный какой-то. То есть, то будто тускнеет. И качается свет.
Тимошка вытянул шею и заглянул в комнату, где жил страшный свет.
Оказывается, свет жил совсем не в комнате, а на улице за окном. Просто-напросто за окном горел фонарь и, качаясь на ветру, освещал пустую комнату.
— И вовсе не страшно, — успокаивал себя Тимошка. — Обыкновенный фонарь, и ничего особенного.
Он решил, что будет охотиться в этой комнате: все-таки светлее, виднее, что поймается. Котенок собрался в пружинку и задумался: куда бы прыгнуть? Кто-то спрятался за ножкой стула. Может быть, это и мячик, а может быть, какой-нибудь неизвестный зверь.
Пока котенок раздумывал, на кого бы напасть, он краешком глаза такое увидел, такое… На стене, той, что напротив окна, покачивалась огромная ветка.
— Ой! — Тимошка удивленно присел. — Это что же такое? Днем не было, а сейчас есть.
Тимошка оглянулся и увидел за окном точно такую же ветку, а за веткой фонарь. Покачивается фонарь, и точно так же качается ветка на стене.
«Вот так чудеса, — подумал котенок, — днем одна ветка, а ночью две почему-то».
Тимошка так заинтересовался этой странностью, что и думать об охоте забыл.
Та ветка, что на стене, странная какая-то: будто не настоящая. Котенок медленно подошел к ветке на стене, посмотрел на нее снизу вверх, поморгал зелеными глазами и спросил:
— А ты, то есть вы, вы кто?
— Тень, — раздался тихий ответ.
— Тень? Ее? — Тимошка кивнул на ветку за окном. — А днем? Днем вы где были?
— Днем меня не было, — отозвалась тень.
— Почему? — удивился котенок.
— Днем не светит фонарь. Без фонаря меня быть не может, — тихо-тихо ответила тень.
— Вот странно. Я без фонаря есть. И днем. И ночью. И всегда. А вы, вернее, вас нет. Почему?
— Закон природы, — еле слышно отозвалась тень.
— А-а-а, — протянул Тимошка. — А почему вы такая… тихая?
— Потому что я тень.
Раскачивался фонарь, качался свет в комнате, покачивалась тень на стене. А котенку Тимошке стало как-то странно рядом с этой тихой, вежливой, такой спокойной тенью. Как-то холодно, грустно, одиноко стало Тимошке. Почему? Ведь тень его ничем не обидела. Но котенок быстро попятился и захлопал зелеными глазами.
— Извините! Всего доброго! До свидания! Простите за беспокойство! — выпалил Тимошка и выскочил из комнаты, где на стене все так же спокойно, ни на что не обращая внимания, качалась тень.
Котенок решил, что, во-первых, он еще, наверное, слишком маленький для того, чтобы охотиться ночью, как тигр; во-вторых, попробуй найди на кого охотиться; а главное, если уж все-таки придется, он лучше будет охотиться в самой темной комнате, чем в этой, где на стене живет тихая тень.
Почему? Котенок Тимошка не мог объяснить. Он только чувствовал, что рядом с тенью ему было холодно и грустно.
Утром взрослый соседский кот спросил Тимошку:
— Ну, как поохотился, малыш?
— Ой… — зажмурился котенок.
— Что такое? Тебя кто-то напугал?
— Да! — смущенно кивнул Тимошка.
— Как же так?! Ведь мы, коты, родственники, пусть даже дальние, грозных тигров! Не стыдно ли тебе бояться кого-то?
— Не стыдно, — твердо ответил котенок, — я такое видел, такое… Даже самый сильный тигр испугался бы.
— Что же ты видел?
— Тень.
— Что?
— Тень.
— Разве тень может испугать?
— Еще как может. — Грустными были зеленые глаза котенка.
— Она похожа на собаку? — озадаченно спросил взрослый кот.
— Нет.
— На дворника?
— Нет.
— На злющую ворону?
— Да нет же. Совсем не важно, на кого она похожа. — Тимошка смутился еще больше.
— Так почему же ты испугался ее? Какая она?
— Понимаете… Дело в том, что она… она… она очень… никакая. Вы — такой. Я — другой. А она — никакая. То есть она, то нет ее. Разве не страшно?
Взрослый кот серьезно посмотрел на маленького котенка.
— Может быть, ты и прав, — сказал он задумчиво.
СКАЗКА О ДВУХ СНАХ
Жил-был сон. Добрый, веселый, разноцветный. Когда наплывала ночь, приходило время спать, сон забирался под подушки к маленьким и взрослым. И не только к ним. Сон проскальзывал под подстилки к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Заберется сон под подушку или подстилку и начинает рассказывать разные интересные приятные истории.
Добрый сон знал множество забавных сказок и историй. Например, мамам сон рассказывал о том, что их дочки получали пятерки по рисованию, или о том, что пирожки в последнее воскресенье очень удались.
Девочкам сон дарил сказку о том, что все на свете воробьи и вороны превратились в прекрасных жар-птиц. Это было слишком ярко, но очень красиво. Веселым котятам добрый сон напоминал о том, как весело играть с бумажным бантиком, а щенятам — о вкусной косточке.
Просто невозможно вспомнить все, что знал добрый сон. Добрый сон рассказывал о заснеженных сказочных зимних деревьях, о зеленой-презеленой летней траве, о ледяных сосульках, о красной землянике, а еще о веселых играх и красивых куклах.
Добрый сон, наверное, потому и был добрым и веселым, что постоянно рассказывал о приятных вещах.
Ночью все спят, а потому забот у доброго сна хватало: одному успел присниться, другому, здесь успей, там не опоздай.
А если опоздает добрый сон? Тогда — беда: его опередит сон злой. Злой, грустный сон не рассказывал веселых, добрых сказок. Все его истории были печальными или даже страшноватыми.
Например, про бабу-ягу, или про ангину, или про то, как поссорились лучшие друзья. После такого сна обязательно болит голова, плакать хочется. Потому добрый сон всегда старался прошмыгнуть под подушку раньше злого. Добрый сон всегда старался защитить нас от сна злого.
Но как ни торопился добрый сон, не каждый раз удавалось ему уберечь всех от сна злого. И тогда вот что придумал добрый сон.
— Я поговорю со злым сном. Я попрошу его не рассказывать никому своих страшных, печальных сказок, — решил добрый сон.
И вот в стране Сказок, у волшебного озера, возле елки смешинок и грустинок, встретились два сна — добрый и злой. Поговорить встретились.
— Послушай, злой сон! Зачем ты злой? Ты что молчишь? Ответь, злой сон.
А он молчит.
— Ты злишься и потому рассказываешь грустные и страшные сказки? А он молчит. И вздыхает.