Мои компаньонки сначала притихли на заднем сидении – мне было недосуг разглядывать, чем они там заняты: вцепившись в руль, я изо всех сил пытался совместить машину и дорогу. Но потом в их настроении произошли перемены: девчонки резко развеселились. Визжа и хохоча, они с дикими воплями высовывались в окна, махали встречным автомобилям… В конце концов, одна потребовала, чтобы я «дал ей порулить»! Желание женщины – закон. Особенно для нетрезвого парня, имеющего на неё виды. На полном ходу мы стали меняться местами. Добром цирковой номер не кончился – машина оказалась в кювете. Тут бы приключению и конец, но, наверное, старому Кукольнику, Что Живет Наверху, в тот вечер было скучно, и он решил продолжить пьесу. Поэтому мы счастливо отделались одним выбитым зубом – моим, разумеется, – да парой шишек на троих.
На девиц это «маленькое происшествие» оказало непредвиденное действие: они принялись ржать как ненормальные!.. Прошло, наверное, не менее получаса, пока девчонки слегка успокоились. Кое-как мы выползли из машины и, пошатываясь, выкарабкались на шоссе. Девушки ещё продолжали всхлипывать и постанывать от смеха, а я стал приходить в себя: свежий ветер и запоздалое осознание того, чем реально могла закончиться авария, быстренько вернули некоторую ясность разума.
– Что делать-то будем? – спросила одна из девиц. Кажется, её звали Снежаной. Или нет.
– Лови попутку! – приказала вторая. По-моему, Лиля. Или Лера?.. Уточнить я постеснялся.
– А как же машина? – спросил я, оглядываясь на брошенный «лексус».
– Да пох! – небрежно отмахнулись девицы. – Это не наша тачка…
Пока я переваривал услышанное, девицы велели мне «не отсвечивать»: дескать, так нас быстрее подберут, и принялись скакать по обочине, размахивая руками. Машин и так-то было мало, а те редкие, что проезжали мимо, при виде моих явно неадекватных спутниц испуганно шарахались в сторону и прибавляли газу.
Спустя минут сорок нам стало как-то совсем неуютно. Замечу, мои подруги по несчастью одеты были очень легко: коротюсенькие тряпочки на бретелечках да высоченные шпильки. Не уверен даже, что у них имелось нижнее белье. Я великодушно отдал им пиджак, но один пиджак на двоих, даже пошитый якобы самим Габбано, – слабое утешение: на дворе кончался сентябрь.
– Тэ-э-эк! – зловеще процедила Снежана, клацая зубами от холода и сырости. – Ну, меня это всё достало! – с этими словами она вытащила из клатча… пистолет.
Увидев оружие в руках подруги, Лиля-Лера снова согнулась пополам от гомерического хохота. Я замер на месте… С грацией Терминатора Снежана решительно шагнула на проезжую часть. Тут же, как по заказу, вдали из-за поворота показался джип. Терминаторша приосанилась, выпятила челюсть, и профессиональным жестом наставила пистолет на приближающуюся машину. В свете фар чёткий девичий силуэт в туманной дымке смотрелся очень эффектно – прямо кадр для Голливуда! Я понял, что сейчас произойдет непоправимое, и кинулся вперёд, чтобы оттолкнуть сумасшедшую девицу в сторону, но вместо этого провалился в темноту…
Пронзительный визг тормозов – тонкий и неприятный, – вернул меня к свету. Открываю глаза: оказывается, я так и остался на месте – по щиколотку в грязной жиже обочины. На шоссе, испуганно помаргивая фарами, темнела громада джипа. Из него вывалился человек и, упав на колени, пополз в сторону.
– Нэ стреляй! Нэ стреляй!.. – всхлипывал он с акцентом. – Забирай машину… Забирай всё!
Девушка пальнула в воздух. Звук выстрела – сухой хлопок – оглушил так, что заложило уши. Реальность вдруг снова утратила правдивость, всё вокруг как-то замедлилось, будто происходило под водой.
– Давай сюда! – крикнула Снежана, махая мне пистолетом. Её подруга уже тянула дверцу со стороны водителя.
Я хотел отказаться, но побежал к машине, словно мною кто-то управлял. Каждый шаг давался с огромным трудом. Прошла вечность, прежде чем я очутился на заднем сидении.
– Па-а-ехали-и!.. – весело взвизгнула Лиля-Лера, и вжала педаль газа до упора.
Из открытого окна обрушился ветер. Из динамиков магнитолы ударил шквал гитарных пассажей, щедро сдобренный гулким рокотом барабанов. Музыка заполнила наш маленький мирок, взорвала черепную коробку, оглушила, смяла, напоила вены сладкой отравой, заставив сердце пульсировать в такт рвущему лёгкие электронному ритму. Казалось, все демоны ночи слетелись на шабаш! Мне вдруг стало так здорово, что я высунул руку в окно и, чувствуя, как в парус ладони ударяет тугой ветер, тоже что-то закричал – бессмысленное, дикое, весёлое…
Ворвавшись в ночной город, мы и не подумали снизить скорость: цветные огни за стеклом слились в одну сплошную полосу. Рассекая плоть испуганных улиц, распугивая толпы собратьев, презрев светофоры, машина с рёвом неслась вперёд, пожирая пространство и время.
Внезапно всё прекратилось… Тачка остановилась. Мы вылезли наружу.
Какое-то время, ошалев от яростной гонки, я постоял возле неподвижного джипа, пытаясь прийти в себя. Ощущение во всем теле почему-то было такое, словно пробежал марафонскую дистанцию. Опираясь на холодное металлическое плечо автомобиля, казалось ещё вздрагивавшее после бешеной скорости, я попытался прикурить. Руки дрожали, зажигалка капризничала. Сделав, наконец, затяжку, огляделся… Маленький, притихший дворик. Усталые профили старых домов, редкие пятна не спящих окошек, сонные деревья, – и тишина! Только в листве тревожно перешептывались ночные голоса, сдобрившие влажный воздух ночи привкусом лёгкой тревоги: невидимым обитателям дворикам не понравилось наше вторжение.
Неожиданно для себя я вдруг узнал это место – словно кто-то навёл резкость: это же двор, куда выходит служебный вход нашего магазина!.. Точняк! Вот и груда картонных коробок, сваленная у ступенек, ведущих вниз, в рабочий подвал, откуда узкими переходами можно попасть в торговый зал, попутно минуя служебные помещения.
– Девчонки! Мы на месте!.. – закричал я, обрадованный неожиданным открытием.
Сдвинув тяжелую дверь, отключил сигнализацию и врубил свет. Тусклая лампочка осветила непритязательный, но чистый коридорчик: истёртый линолеум на полу, дешёвенький пластик на стенах. Картину портила паутина, оккупировавшая углы вверху прямо возле входа.
– За мной! – весело скомандовал я.
Во мне опять проснулся ловелас – близость родных пенатов пробудила угасшую было надежду на продолжение любовных приключений: дело в том, что этот подвал в настоящее время был ещё и моим домом – хозяин разрешил занять одну из пустующих подсобок, причем, на зарплате это никак не отразилось. Каморка была маленькой и душной, но пока выбирать не приходилось. Вдобавок к старому казённому дивану, проживавшему в подсобке, я выпросил у шефа списанный стол и пару стульев, притащил с помойки выброшенную кем-то довольно приличную тумбочку, выгородил фанерой угол, превратив его в подобие платяного шкафа, – вот и готово! Вполне сойдет на время для двадцатилетнего балбеса, волею судьбы оказавшегося в одном из самых дорогих городов мира, и при этом не имеющего за душой ни гроша.
До этого я прожил почти два года в студенческой общаге в компании таких же оболтусов, пока альма-матер не рассталась со мной, двоечником и прогульщиком. Поэтому к подобным жилищным условиям мне было не привыкать. К тому же изучение философии, на поприще которой я подвизался в бытность студентом, привило мне пофигистическое отношение к мелким неурядицам. Своё нынешнее состояние я рассматривал как нечто временное, как передышку. Эдакий «юноша, обдумывающий житье». Правда, раздумья мои несколько затянулись… Особенно насчёт того, как добыть деньжат на красивую столичную жизнь.
Поэтому-то я и ухватился накануне за предложение бывшего сокурсника, подрабатывавшего репортёром, провести вечер в том самом закрытом клубе, с которого и началась эта история. Я, правда, удивился, что он отказывается от перспективы совместить служебное задание с приятным времяпрепровождением за казённый счёт.
– Они рекламу заказали, но у меня срочные дела образовались, – пояснил Олег. Так звали однокашника. Он и раньше за определённый процент подкидывал мне подобную работёнку. – Потусуешься, а потом накропаешь заметочку колонки на две. А если ещё украдкой снимешь какой-нить эксклюзивчик, так будет зашибись!.. Не спались только!
Дело в том, что после неудачного романа с философией, честно поразмыслив на тему «А что я вообще могу в этой жизни?» – я решил обратить свои взоры ко второй древнейшей. Во-первых, потому что реально что-то делать руками я не умею, а во-вторых, у меня имелся небольшой опыт работы в районной газете родного городишки. Правда, то был опыт работы курьером, но кому какое дело?
– Чинзано, мартини, виски?.. – голосом опытного халдея осведомился я у гостей, жестом фокусника распахивая перед ними дверь в кабинет шефа.
Там находились холодильник и мини-бар, с помощью содержимого которых я собирался продолжить вечер. Кроме того, кабинет намного приличнее, чем моя подсобка: хозяин частенько принимает здесь клиентов, с которыми у него особо деликатные дела. В чем заключается соль этой «деликатности» я не знал. Да и что может быть интересного в зоомагазине? Пусть он даже такой огромный и популярный, как наш. Разве что какая-нибудь контрабанда или эксклюзив… «Слона не желаете? Извольте-с… Любой каприз за ваши деньги! А может, динозавра? Но только по стопроцентной предоплате…» Примерно так я представлял себе тайную жизнь нашего магазинчика.
Конечно, я несколько утрирую: «магазинчик» тянул на целый гипермаркет. Это было огромное здание в два этажа площадью в несколько сотен квадратных метров. На первом размещались большие отсеки с разной живностью – нашей коллекции мог позавидовать иной зоопарк! Были ещё павильоны с растениями и аквариумная зона. Второй занимали административные офисы, склады, и отделы с разными товарами для ухода за братьями меньшими.
Добавляя же к слову «магазин» уменьшительный суффикс, я пытался компенсировать собственное презрение к должностным обязанностям. Ведь предоставив бесплатный кров, судьба в обмен жестоко поглумилась: я числился консультантом, но на деле выполнял работу уборщика. Чистил клетки, ухаживал за живым товаром, мыл полы… Работёнку эту после отчисления из университета мне сосватала моя тётка – древняя, смешная старуха. Я сначала отказался было, тем более что платили за неё немного. Но уж очень не хотелось возвращаться в родное захолустье, – и остался.