– Сержантбабенковашидокументы! – привычной скороговоркой пробубнил гаишник, нагибаясь к окошку.
Я растерялся. В этот момент сзади высунулся Чмяк.
– Фуражка деформирует голову! – любезно сообщил он постовому.
Полицейский повернулся к нему, желая разглядеть нахала, и окаменел. Но не от возмущения, как я решил было, а потому что в руку ему воткнулась длинная иголка, – Чмяк пожертвовал частью своей шевелюры.
– Поезжай, – сказал маленький разбойник. – Он теперь не скоро очнётся.
– Зачем нарываешься? – рассердился я, когда мы отъехали достаточно далеко.
– Что такого? – искренне удивился Чмяк. – Это всего лишь цитата из классика!22
Оставив машину на стоянке, мы вошли в здание аэровокзала. Пройдя многолюдный зал ожидания, Чмяк подвёл нас к неприметной двери, на которой была надпись «Служебный вход». Оказавшись за нею, мы очутились в огромном, абсолютно пустом зале, залитом ярким электрическим светом.
– Посадка на рейс, следующий до Читтукки, заканчивается через тридцать земных минут… – сообщил приятным девичьим голосом невидимый динамик.
Чмяк уверенно зашлепал вперёд по блестящему полу. Я растерянно побрёл за ним. Шеф, что-то бурча себе под нос, ковылял следом. Вскоре зал незаметно сузился, и мы казались в узкой гофрированной трубе, а через неё – под открытым небом, густо усеянном необычайно крупными яркими звездами.
– Хорошая погодка для полёта! – радостно сказал Чмяк.
Вдруг часть звёзд закрыло огромное треугольное пятно, тёмное и непроницаемое. Раздался тихий свист, и пятно, обретая размеры, опустилось вниз по вертикальной траектории. Это нечто беззвучно замерло чуть поодаль от нас. Неподалёку светился аэровокзал, ревели на взлётной самолёты; их бортовые огни светились и в небе, перемигиваясь с огнями на земле, и от того тёмная громада рядом с нами казалась ещё более нереальной. На землю из чужого летательного аппарата упала широкая световая полоса.
– Ну, мне пора! Как доеду – брошу письмецо на мыло! – улыбнулся Чмяк. – Будешь в наших краях, заходи!.. – и пошлёпал к «тарелке».
Спустя несколько минут она с тем же свистом стремительно взмыла в небо и растаяла среди звёзд.
– М-да… Ошибочка вышла, – резюмировал шеф, пялясь вслед исчезнувшему звездолёту.
– В смысле? – спросил я.
– Мы этого гаврика в библиотеке у одного английского лорда выловили. В родовом поместье… Он им там жизни не давал. Думали – полтергейст. Ну, одна из разновидностей. А оказалось – инопланетянин… Скандал! – пояснил босс так, будто я понимал, о чём речь.
Видимо, даже в темноте было заметно, что я тихо прифигел от такого объяснения. Поэтому Артур Иванович, вздохнув, продолжил:
– Ну, раз ты всё равно кое-что видел… Да и тётке твоей я обещал, что со временем пристрою тебя к делу.
– Тётке?! – изумился я, вспомнив престарелую родственницу. – А она-то причём? Божий одуванчик…
– Твоя тётка… – шеф неожиданно стушевался и в его голосе прорезались подобострастные нотки. – О-о!!! Твоя тётя… Она – у-уу!.. – и более внятных объяснений я не дождался. – Понимаешь, Жорик, мы занимаемся не только зверюшками и всякими там рыбками-цветочками. Точнее, зверюшки – это прикрытие. Торговля всякими разностями – более прибыльное дело. Ну, там, привидения, русалки, кикиморы, и прочая нежить… А что? Хороший бизнес, между прочим! Знаешь, какой спрос!
– И… и вампиры? – озарённый внезапной догадкой, уточнил я, припомнив сцену драки за жезл.
– Ну, если кому надо, почему нет?
– А зачем… Кому такой товар нужен? – в этот момент существование подобных тварей меня совсем не удивляло, а вот нечисть как товар – это было очень даже неожиданно.
– Ты не понимаешь! – разгорячился шеф. – Вот, допустим, хочешь ты навредить конкуренту, так это, по-тихому… Покупаешь у нас парочку пепзелей, подкидываешь к нему в офис или там на склад… И дело в шляпе!
Кто такие «пепзели», я выяснить не успел. В воздухе прошелестела огромная тварь – мне показалось что-то вроде летучей мыши, – и перед нами очутился Баглай. Его крылья сложились, превратившись обратно в плащ.
– Что, сволочь, сбежать хотел? – с тихой яростью спросил он, и схватил компаньона за горло.
– Ты чего? Чего? – засипел Артур Иванович, пытаясь оторвать его руки.
– Ничего! – пыхтел Баглай. – Я тут джипик ваш прошмонал… Ящичек-то с товаром… в багажничке… Сволочь! Всё себе загрести хотел?!
– Да я ни сном, ни духом!.. Христом-богом клянусь!
– Кем?! – расхохотался Баглай и с удвоенной силой принялся его душить.
Может, тут моему "бессмертному" шефу всё-таки и пришёл бы конец, но я стал вытаскивать из-за пазухи жезл и нечаянно… Словом, не знаю, как так получилось, но от Баглая осталась кучка пепла.
– Вот за это – спасибо! – очень проникновенно просипел шеф, когда смог, наконец. разговаривать. – Это… Ну, с меня причитается!
– Да уж, не забудьте. Когда ведомость по зарплате будете подписывать, – буркнул я.
*****
Гонорара, полученного за статейку о клубе, не хватило даже на визит к стоматологу. Олега, который на следующий день позвонил мне с намёком на комиссионные, я послал подальше и пригрозил ему тоже что-нибудь выбить. Вечер, начавшийся с его подачи в клубе "Экзотик", в итоге закончился удачно, – ну, а если бы эти милашки меня покусали?!
Зато благодарность Артура Ивановича в денежном эквиваленте меня вполне устроила. Правда, босс расщедрился вовсе не потому, что я нечаянно спас ему жизнь: обстоятельства, сопутствовавшие моему "подвигу", он предпочитал не вспоминать. Подозреваю, что по природной своей скупости он так бы и отделался одним "спасибо", невзирая на мои родственные связи. Но Старому Кукольнику, что дирижировал в тот вечер пьесой, было угодно, чтобы захваченный на трассе джип по случайному стечению обстоятельств оказался принадлежащим ребятам, что ограбили нашего курьера, вёзшего специфический товар заказчику. Товар был благополучно доставлен мною покупателю и я получил процент от сделки. Теперь босс намекает, что неплохо было бы мне занять место Баглая, но… Но я-то видел, во что превращается человек, побывавший на другой стороне. Хотя если он пообещает мне долю…
Со Снежаной и Лилей-Лерой, которая на деле оказалась Инной, я встречаюсь частенько, проводя время гораздо приятнее, чем в первый вечер знакомства. Сначала я побаивался, но девчонки заверили, что их и так неплохо кормят. К тому же, они знают, кто моя тётя…
И лишь только встреча с Чмяком, даже после всего пережитого, казалась мне единственно нереальным звеном в цепи случайностей: ну не может же быть, чтобы на этих холодных далёких звёздах кто-то жил!!!
Но вчера я получил странное послание: выключенный монитор засветился вдруг сам собой, и на экране всплыли буквы:
ПРИИЗЖАЙ ПАПЬЕМ ВИНА ЗАКУСИМ ХЛЕБАМ ТЫ РАСКАЖИШ МНЕ СТАЛИЧНЫЕ ИЗВЕСТЯ ПАСТЕЛЮ ТИБЕ ВСАДУ ПАДЧИСТЫМ НЕБАМ РАСКАЖУ КАК НАЗЫВАЮЦА САЗВЕЗДЯ23
А с грамматикой у него не очень.
Интересно, это он сам сочинил? Или тоже – классика?
В тихом омуте
Детству 90-х гг посвящается
Витькина мама любила повторять, что "её мальчик – гений", а я – "хулиган и беспризорник". Неподходящая компания то есть. Спорить не стану. Я мастер был всякие приколы устраивать и розыгрыши. Да и в глаз мог дать, если надо. Всегда пожалуйста! А Витька – тихий очкарик. Паинька… Только доставалось нам почему-то именно из-за его гениальных идей. Он если чего устроит, так хоть войска ООН вводи! Недаром моя бабуся говорила про него: "В тихом омуте черти водятся!" Взять вот хотя бы один случай…
*****
Прихожу к нему как-то, он сидит за компом – глаза оловянные, лицо каменное, – короче, сутки уже в инете. Совсем окуклился. Я потихоньку вилку из розетки вытащил, так он только через полчаса заметил, что в пустой экран пялится.
– Есть, – говорит, – хочешь? – замогильным таким голосом, и деревянной рысью отправляется на кухню.
Я насчёт "поесть" никогда не отказываюсь. Меня бабанька не по расписанию кормит, как Витькины родители своего отпрыска, а когда ей вздумается. Может и вообще про внука не вспомнить, если зачитается или в телеке застрянет, пока ей там Кашпировский какой-нибудь мозги промывает. Ага… Мои предки два года назад подались на заработки в чужие края, а меня пристроили к бабушке. На время. Мол, присмотрите, мамаша, за младенцем, а чтоб он папу с мамой в лицо не забыл, пусть письма пишет мелким почерком… Родителям-то хорошо, трудятся себе на благо чужого капитализма в самых что ни на есть штатских Штатах, а дитё с бабкой пропадает…
Сидим мы, значит, с Витькой на кухне, лопаем, а он заторможенный, как зомби: то мимо рта промахнётся, то вместо бутерброда палец себе прикусит, и взгляд такой – в одну точку. Думает о чём-то… Я сначала развлекался: соль ему подсунул вместо сахара, хлеб горчицей намазал. Но когда он стал мне чай наливать и задумчиво так кипятком мимо чашки мне на коленку промахнулся, – тут моё терпение лопнуло!
Витька очнулся от моих воплей, в голове у него прямо явственно что-то перещёлкнуло:
– Ты, – спрашивает, – чего орёшь? – и удивлённый, главное, такой!
– Спасибо, – отвечаю, – товарищ. За заботу… Родители мои от ребёнка избавились, так ты хочешь, чтоб они ещё и внуков не нянчили?..
Он плечиками пожал, лужу на полу промокнул кухонным полотенцем, потом им же очёчки свои вытер, обратно его на крючок повесил, – и, гляжу, снова в себя уйти норовит. Я не выдержал: влепил ему фофан! Не сильно, просто чтобы он опять не выпал из реальности. Витёк потёр ушибленный лоб, и говорит:
– Слушай, я такую штуку придумал!..
С этих-то слов обычно и начинается. Как только он эту кодовую фразу произносит – всё! Ахтунг! Срочно эвакуируйтесь!.. Но я сигнал прозевал, потому что изо всех сил на ошпаренную коленку дул.
А Витька руки на груди скрестил, и как понёс околесицу! Ему только дай волю. Учителя даже боятся его лишний раз к доске вызвать: заболтает насмерть!