– Понимаешь, – говорит, – эксперименты наших учёных обнаружили у воды такие свойства, что это позволило им подойти к пониманию воды как энергоинформационного поля. Природная вода способна поглощать, трансформировать и перераспределять энергию…
Я удивляюсь:
– А что, у нас ещё учёные есть? Разве они не все в Америку уехали?
Витька злится:
– Если твои предки смылись, это ещё ничего не значит! Не перебивай! А то я мысль потеряю…
Подумаешь!.. Если бы он свои мысли почаще терял, ну, хотя бы столько же раз, сколько очки, – всему человечеству бы радость была! Но я этого вслух не сказал, а то ещё обидится. А Витёк дальше разглагольствует. Прохаживается по кухне, точно профессор на лекции, и вещает дикторским голосом прямо по-книжному:
– У человечества накоплен огромный опыт, связанный с психологическим восприятием воды… Казалось бы, чего проще? Два атома водорода, атом кислорода… Но хитростей столько!..
И как пошёл сыпать умными словами:
– …расчёты показали, что… бу-бу-бу… А если взять супер очищенную воду, то на её кристаллах ничего не записано. Если попадет в такую воду молекула какого-нибудь химического элемента… бу-бу-бу…
Витька бубнит себе, а я сижу на стуле и слушаю. Слушал-слушал, пока он вдруг не превратился в огромную муху!
Но я не удивился. Только подумал: дочитался, чувак…
Витька-муха летает вокруг меня, жужжит, очками посверкивает, а я прикидываю про себя: слабо ему меня в воздух поднять или нет? А то классно было бы полетать! А вдруг я тоже так могу? Руками замахал – и правда чуть в воздух поднялся! И – шлёпнулся.
И проснулся.
Лежу себе на полу, рядом стул валяется, а Витька и не замечает ничего. Мне это надоело:
– Короче, – говорю, – Склифософский!..
Он на полуслове поперхнулся, смотрит на меня, точно первый раз видит.
– Ты как-нибудь попроще выражайся, ладно? – это я ему. А сам зеваю. Витька растерялся:
– Попроще? – переспрашивает. И задумывается. Потом как закричит: – Вода может передавать информацию! У воды есть память! Понимаешь?
– Да что вы? Сразу бы так и сказали… – умиляюсь я. – Нам-то какая польза?
– А такая! – кипятится Витька. – Всё, что происходит между водой и растворенными в ней веществами, – это энергоинформационное воздействие! – и начинает мне рассказывать про экстрасенсов и целителей, про "живую" и "мёртвую" воду, – словом, всю эту чепуху, что по телеку сочиняют для таких, как моя бабушка.
А я опять за своё:
– Ну и что?
Тут Витька смотрит на меня круглыми глазами, как тот учёный перец, которому яблоко по маковке засветило, и торжественно объявляет:
– Мы тоже так можем!
Так он это сказал, что я даже ни капельки не засомневался. Можем – и точка.
А Витька совсем разошёлся:
– Я тут, – говорит, – вчера уже поэкспериментировал… Щас проверять будем… – и шмыг куда-то. Возвращается – в руках банка из-под майонеза. Несёт её осторожно, словно это бомба. А сам при этом такой важный! – Вот!..
Я отодвинулся на всякий случай подальше.
– Давай сюда коленку! – командует приятель и хватает меня за ошпаренную ногу.
– Не дам! Ещё чего… На своей проверяй!
Витёк растерялся:
– А у меня нечего лечить!
Я на банку посмотрел: вода там, похоже. Понюхал – ничем не пахнет. Лечиться я как-то не очень люблю. Особенно всякой гадостью вроде йода, зелёнки и прочего. Поэтому я попробовал его отвлечь:
– Ну и что это за фигня?
– Сам ты! Это заряженная вода! Я ей установку дал: мол, ты теперь – лечебная. От всяких ран, чиряков, царапин…
– Действует?
– Вот и проверим! – радуется Витька.
Но я не дался. Кулак ему показал:
– Ясно? – и ещё дулю под нос, чтобы понятней было.
Но дружка моего так просто не унять. Если чего ему втемяшилось – всё!
– Ну, давай тогда, – предлагает, – на бабушке твоей попробуем… У неё же ноги больные. Сама говорила – артрит и всё такое…
Но я, как человек порядочный, родную бабулечку в научных целях использовать не разрешил. Хватит ей Алана Чумака с его сеансами.*
Тогда Витька вздохнул и героически засунул в банку собственную руку:
– Видал?.. Ничё страшного!
Ладно, помазали мы этой водичкой мою коленку. Смотрим: помогает!.. Пятнышко красное от ожога уменьшилось и болеть перестало почти. Тогда мы кота соседского поймали – у которого вечно глаза больные, – и тоже полечили. Потом, правда, Витьку лечить пришлось: царапины кошачьи этой же водой промывать.
После сели на диван, усталые, но довольные. Мечтать стали. Витька размышляет:
– Нам теперь непременно премию дадут! Нобелевскую!.. Только надо побольше опытов провести. Чтобы статистика была достоверная…
Витька, может, и гений, как считает его мама, зато про меня бабушка говорит: "Сёма – мальчик практичный…" Я ему и предлагаю: зачем дожидаться, пока нам какой-то Нобель премию выпишет? Можно тут же собственный бизнес открыть! Сказано – сделано. Разлили мы часть заговорённой воды по склянкам и потащили во двор – продавать.
*****
Закончилась наша затея неожиданно.
Не успели мы даже рекламную компанию провести, как подходит к нам Генка из соседнего подъезда, здоровый такой амбал, и говорит басом:
– Слышь, пацаны! Короче, я – ваша крыша…
А когда мы отказались, он Витьке очки разбил. Нечаянно. Витька заревел, – нет, вы не подумайте ничего такого! – просто ему очки жалко было.
– Ты, – кричит, – козёл!.. – и как запустит в него банкой!
– Малявка! – разъярился облитый Генка. – Да я тя ща!..
Только ничего он нам сделать не успел. Потому что в козла превратился. Мы стоим, обалдевшие такие, смотрим на него, а он на нас вылупился, и тоже ничего не понимает.
Я Витьке шепчу:
– Смываемся!..
Кинулись мы бежать, а козёл – за нами: ме-ее! Да жалобно так! Витёк остановился:
– Не можем мы его тут оставить! Вдруг его кто на шашлык украдет!
– Из козлов шашлык не делают… – неуверенно возражаю я.
– Да? – спорит Витька. – Вон, китайцы даже червяков едят! А корейцы – собак трескают… И ничего! – а козёл ему поддакивает: ме-е-е!
Я огляделся по сторонам: вроде никаких китайцев не видать. Они у нас только на Центральном рынке водятся, но это от нашего района далеко.
– И куда мы его денем?
– К тебе, – спокойненько заявляет Витька. – Твоя бабушка всё равно ничего не заметит.
Мне эта идея не очень понравилась, но делать было нечего. Нацепили на козла вместо ошейника брючный ремень, рога моей футболкой прикрыли. Потом Витька побежал отвлекать тёток соседских, что вечно у подъезда на лавочке заседают:
– Ой, а в гастрономе – бесплатная дегустация! – те и поверили.
Я подождал, пока они разбегутся, и вместе с животиной в подъезд проскользнул. Ох и вредное же существо этот Генка! Он даже в зверином обличье на меня наезжать пытался: всё боднуть норовил, пока мы в лифте ехали!
Бабуся моя, как Витька и предполагал, особого внимания на нас не обратила. Она как раз Ельцина по новостям слушала, как он оркестром дирижирует, поэтому приняла Генку за собаку.
– Что, – спрашивает, – за порода?
– Козловская сторожевая…
Закрыли мы зверюшку в моей комнате, и стали думать, что с ней делать.
– Его же кормить надо! – озадачился я.
Витька рукой махнул:
– Подумаешь! Вон в парке травы полно!
Только Генка почему-то траву есть отказался. Зато слопал за раз кило сосисок, за которыми бабушка час в очереди отстояла. Какой-то неправильный козёл получился! Мы с ней так его не прокормим!
– Надо козлёночка родителям вернуть. Срочно! – бурчу я.
– Да-а? – сморщился Витька, представив себе картину возвращения блудного сына. – И скажем им: "А вот ваш дорогой ребёнок! С рогами он стал гораздо лучше: не курит, не ругается, двойки не приносит, а главное, вам теперь не надо тратиться на одежду и обувь – только на сосиски!" Зацените!..
– Так преврати его обратно – и дело с концом!
Витька почему-то как-то сразу поскучнел:
– Я тебе что, Хоттабыч? Давай его в цирк отдадим… Или в зоопарк подкинем. А можно моей тётке в деревню отвезти.
Я у виска пальцем покрутил:
– Спятил?? Да его предки с ума сойдут! Ты сам-то представляешь себе: человек домой не вернулся! Тут запросто рехнуться можно!
– Не больно-то он им нужен… – сопротивляется Витёк. – Эти алкаши только про бутылку думают!
Он, может, и прав был в чём-то: Генкины мамаша и отчим не больно-то пеклись о сыночке, предпочитая родительским обязанностям простые житейские радости. Но я почуял – дело нечисто. Что-то было не так.
– И как теперь? – спрашиваю я его. – Если родители – козлы, то и сыну век козлом доживать?
Витька начал юлить: дескать, вдруг не получится, да воды у меня специальной нет больше, то да сё… А у самого глазки так и бегают! Но я ведь дружка своего не первый год знаю. Мы с ним ещё с яслей знакомы.
– Ты мне зубы не заговаривай! Колись, в чём проблема?
И тут Витька стал совсем грустный.
– Понимаешь, Сёмыч… Ты только не того… Короче, развёл я тебя.
– Хороший развод! – говорю. А сам на объеденные кактусы любуюсь: пока мы с Витькой лясы точили, Генка все цветы на подоконнике погрыз. Спрашивается, ему что, сосисок мало было? Бабуся моя вряд ли не заметит такую потраву: уж что-что, а цветочки поливать она не забывает… Особенно, коллекцию фиалок. – Скажи ещё, что этот козлик – ненастоящий!..
А Витёк и объясняет, мол, козёл, конечно, натуральный. Это вода была – ненастоящая.
– Угу… Сказочная! – свирепею я.
– Нет, – мнётся Витька. – Вода – взаправдашняя, то есть. Просто не я её сделал…
*****
Оказывается, этот тихоня на днях был у отца на работе. Папик у него трудится в том же НИИ, в котором работали мои родители. Точнее, сам-то институт по причине "перестройки" тихо умер, а на его останках произросли несколько лабораторий, занимающихся, как выразился Витёк, "чем попало". И вот там-то наш гений по случаю свистнул "какую-то пробирочку". Содержимое этой пробирочки приятель мой и добавил в банку с обычной водой из-под крана.