Сказка о хитром Зайце
Одной женщине захотелось поесть печёнки Ниаматсанэ.[1] Уговаривал, уговаривал её муж, что мясо Ниаматсанэ и есть-то нельзя, а убить этого зверя очень трудно, потому что он одним прыжком перескакивает через три холма, — ничего не хочет знать жена.
— Добудь, — говорит, — и всё тут!
Муж побоялся, как бы не захворала она от огорчения, и отправился на охоту.
Скоро он увидал вдали стадо Ниаматсанэ. Спины и ноги у них горели, как жар. Много дней шёл он по их следам, пока не посчастливилось ему подкараулить их, когда они лежали на солнечном припёке. Убил он самого красивого из всех Ниаматсанэ, вырезал у него печень и принёс жене.
Обрадовалась она, поджарила печёнку Ниаматсанэ, поела. И стала жечь её жажда. Будто огонь внутри! Никак не могла она утолить эту жажду. Побежала женщина к большому озеру, набрала полный кувшин воды про запас, сама бросилась на берег и выпила всё озеро до капли. Так и осталась лежать на берегу без сил.
На другое утро услыхал Слон, что озеро пересохло. Кликнул он Зайца и говорит ему:
— Беги, Скороход, разузнай, кто выпил мою воду.
Быстрей ветра помчался Заяц. Глядь, уж он и вернулся.
— Женщина, — говорит, — выпила воду.
Тогда созвал Слон всех зверей. И Лев, и Гиена, и Леопард, и Носорог, и Буйвол, и Антилопа — все, от мала до велика, собрались на совет. И все бегали, прыгали, топали вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все кричали:
— Кто-то выпил воду начальника! Кто-то выпил воду начальника!
А Слон подозвал к себе Гиену и сказал ей:
— Ты, Острые Зубы, беги, отбери воду у этой женщины!
Но Гиена ответила Слону:
— Не могу, ты ведь знаешь, я не смею напасть на человека спереди!
Тогда крикнул Слон Льву:
— Ты, Острые Когти, отберёшь воду у женщины!
Но Лев отвечал:
— Не знаешь ты разве, что я трогаю только тех, кто на меня нападает?
И все звери снова принялись скакать, прыгать и топать вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все повторяли на разные голоса:
— Никто не хочет отобрать воду начальника! Никто не хочет отобрать воду начальника!
Тогда позвал Слон Страуса и сказал ему:
— Ты, Страшные Ноги, беги, принеси мою воду!
Страус пустился бежать. Увидев женщину, он круто повернул, так что даже накренился набок, и перья вздулись от ветра, и пыль поднялась столбом; он подбежал к женщине и с разгону так сильно ударил ногой по кувшину, что вода взметнулась кверху и широкими струями хлынула в озеро.
Опять затопали, запрыгали звери вокруг Слона, и все подняли крик:
— Вода начальника спасена! Вода начальника спасена!
Три ночи уже все ложились спать, не напившись воды; на этот раз они улеглись у самого озера, но никто не посмел прикоснуться к воде начальника. Только Заяц встал посреди ночи, пошёл и напился. Потом намазал тиной губы и коленки Тушканчика, который спал рядом с ним, а сам улёгся спать.
Наутро заметили звери, что воды поубавилось, и подняли крик:
— Кто пил воду начальника? Кто пил воду начальника?
Тогда Заяц сказал:
— Разве вы не видите, что это Тушканчик? У него и коленки в грязи, потому что он приседал у воды. А пил он так много, что у него тина и сейчас на губах!
Все звери вскочили и ну скакать вокруг Слона, ну кричать:
— Нужно убить Тушканчика! Он пил воду начальника!
И Тушканчик был убит. А через несколько дней Заяц сделал себе из его кости дудку и принялся на ней играть. Играет и припевает:
— Ду-ду-ду! Ну и дудочка из ноги Тушканчика! Ай да Зайчишка, какой же ты хитрый! Ай да Тушканчик, какой же ты глупый! Ду-ду-ду!
Когда другие звери услыхали эту песенку, они хотели поймать Зайца, но он удрал от них и спрятался.
Прошло немного времени, разыскал Заяц Льва и говорит ему:
— Друг мой, уж очень ты худ, звери от тебя убегают, редко случается тебе кого-нибудь убить; давай заключим с тобой союз, тогда у тебя дичи будет вволю.
Они заключили союз. Вот, по совету Зайца, обнёс Лев поляну крепким забором и вырыл посредине глубокую яму; Заяц научил Льва влезть в эту яму и прикрыл его землёй так, что снаружи видны были только зубы Льва. Потом поскакал в степь и стал кричать:
— Все сюда! Эй, звери, все сюда! Я покажу вам чудо! Смотрите, из-под земли выросли зубы!
Звери все прибежали. Сперва пришли Гну; весело попрыгали через забор и кричат:
— Вот чудо! Вот чудо! Выросли зубы из-под земли!
Потом прибежали глупые Квагги; даже робкие Антилопы — и те пришли. Подоспела и Обезьяна; на спине у неё сидел её малыш. Подошла Обезьяна к яме, ковырнула землю палкой и говорит:
— Кто это тут схоронен? Держись покрепче, малыш! Хоть он и мёртвый, а страшный.
Да как кинется через ограду и давай бежать! И в тот же миг Лев выскочил из ямы, а Заяц запер ворота, и Лев перебил всех зверей, собравшихся на поляне.
Но Заяц и Лев недолго дружили; Лев всё хвастался своей удивительной силой, и Заяц решил его проучить.
— Друг мой, — сказал он Льву, — нас хлещет и дождь, и град; давай-ка выстроим себе хижину.
Лев был слишком ленив, чтоб работать; он доверил все дело Зайцу. А хитрый Заяц так ловко сплёл жерди и прутья, что вплёл в них и хвост своего приятеля Льва, так что Льву пришлось навсегда там остаться. Лев издох в этой хижине с голоду и со злости. А Заяц содрал с него шкуру и надел её на себя.
Тут все звери стали таскать ему подарки. Дрожа от страха, они кланялись ему в ножки и так ему угождали, и эдак, а Заяц до того загордился, что говорит зверям:
— Видите вы, какой я, Заяц, молодец!
Тогда поняли звери, что он обманул их, и с тех пор Зайцу житья не стало: кто б ни увидал его, сейчас же припустит за ним. И всякий кричит ему вслед:
— Держите его! Он убил Тушканчика! Он придумал яму с зубами! Он уморил голодом Льва!
Хоть на старости лет хотел Заяц найти покой. И пришлось ему отрезать себе одно ухо, чтоб никто не мог его узнать, потому что с одним ухом он совсем не похож был на того Зайца, который убил Тушканчика и уморил голодом Льва.
Ястреб и Курица
Как случилось это? В старое время жили два друга. Хорошая у них была дружба. Курица ни в чём не отказывала Ястребу, а Ястреб ни в чём не отказывал Курице. Жили они, поживали так много дней. Вот как-то у Ястреба отросли очень длинные перья, и он пошёл, взял бритву и побрился. Когда кончил, побрил он детей дочиста, наголо. Он брил их во дворе. А потом говорит:
— Теперь я пойду погуляю.
Курица сказала ему:
— Дай мне бритву, я тоже побреюсь.
Он дал ей бритву и говорит:
— Только, смотри, береги бритву, чтобы она не потерялась, потому что бритва без черенка.
И Курица тоже побрилась. Когда она кончила, побрила она и своих детей. Потом дала детям бритву:
— Возьмите и спрячьте её. Это бритва Ястреба.
А сама тоже пошла гулять.
Погуляла, погуляла, приходит назад и спрашивает детей:
— Где бритва?
Они отвечают:
— Мы спрятали её.
— Принесите её лучше мне, я сама её спрячу.
Они посмотрели там, где положили её, и не нашли.
Курица говорит:
— Пойдём, покажете мне, где вы её положили, я сама поищу.
Они отвечали:
— Вот здесь мы бросили её в песок.
Поискала Курица, не нашла.
А тут стемнело. Ястреб вернулся и кричит Курице:
— Отдай мне бритву!
Она говорит:
— Потерялась бритва.
— Что такое? Бритва потерялась?
— Мы положили её вот тут, — я дала её детям, чтобы они её спрятали, они сюда положили её, а тут её нет. Теперь темно. Иди ложись спать, мы завтра утром её поищем.
Но Ястреб сказал:
— Говорил я тебе, что бритва без черенка, спрячь её хорошенько?
— Говорил.
— Ну, смотри же, завтра разыщи мою бритву и отдай мне.
Они легли спать. Настало утро. Встала Курица, пошла искать бритву. Искала, искала, не нашла.
А Ястреб пришёл, говорит Курице:
— Отдашь ты мне мою бритву?
Курица говорит:
— Не нашла я бритву.
Ястреб рассердился.
— Ну, Курица, была ты мне другом, а теперь потеряла бритву! Плохо же ты со мной обошлась, мне даже обидно, и я зол на тебя. Теперь нашей дружбе конец. Ты просто решила выжить меня отсюда; ладно, я поселюсь в другом месте. А ты оставайся тут и ищи мою бритву. Я приду, погляжу; если не найдёшь — заплатишь ты мне за это. Не думай, что расплатишься со мной сразу, поищешь денёк — и всё. Ты навеки предо мной в долгу. Заплатишь, а долг останется долгом. Это твои дети потеряли мою бритву. Ты, Курица, всё-таки была мне другом, тебя я не буду трогать, я против тебя не имею зла. Но твои дети, которые потеряли мою бритву, — с них я спрошу.
Ястреб ушёл и поселился в другом месте. А Курица принялась разгребать песок. Разгребает песок ногами, гребёт и гребёт, ищет бритву и говорит своим детям:
— Давайте пошарим в песке, может быть, попадётся нам бритва Ястреба.
Так они искали изо дня в день.
Прилетел туда раз Ястреб. Схватил цыплёнка.
Мать закричала ему:
— Не убивай, не убивай моего цыплёнка! Я буду искать бритву!
Ничего не ответил Ястреб, унёс цыплёнка и съел.
Денёк пропустил, потом прилетел снова; упал с вышины, схватил цыплёнка.
Мать кричит ему:
— Не убивай цыплёнка! Я буду искать бритву!
Два дня пропустил Ястреб. Курица говорит своим детям:
— Не ленитесь, ищите, ищите бритву!
С утра до ночи шарили они в песке, всё искали, искали.
На третий день опять прилетел Ястреб, схватил цыплёнка.
Курица закричала:
— Опять ты схватил цыплёнка! Разве малая плата тебе — те двое, которых ты прежде унёс? Разве не выплачен долг?
Но Ястреб ответил:
— Ведь я говорил тебе, что буду прилетать, и пока не найдёшь ты бритву — будешь платить. Против тебя-то я зла не имею, но твои дети — с них я спрошу.
Улетел Ястреб, ещё денёк пропустил и опять унёс цыплёнка, и так делал всё время, пока не состарился и не умер. И его дети делали так же: одна была у них работа — прилетать и брать себе плату за бритву. Его дети умерли и оставили своих детей. И у них была та же работа, эта работа давала им пищу. А у куриного рода с тех пор одна работа: разгребать песок и искать бритву. Они ищут эту бритву и сейчас. И Ястреб никогда не схватит большую Курицу, — он хватает только цыплят, которые потеряли его бритву. Вот как это случилось.
Малыш-Леопард и Малыш-Антилопа
Как случилось это? Жил-был маленький Леопард; пошёл он на реку погулять по песочку, напился воды и увидел маленькую Антилопу. Они пили воду вместе, и вместе вышли на берег, и стали играть на песке. Наигрались досыта и расстались.
Малыш-Леопард сказал Малышу-Антилопе:
— Мне пора домой, а завтра я приду снова, будем опять играть. И ты приходи.
— Я приду, — сказала Антилопа.
И пошли по домам. На другой день они снова встретились у реки, и играли на песке, и совсем подружились. Каждый день они так играли, десять дней подряд.
Как-то говорит Малышу-Леопарду его мать:
— Чем это ты пахнешь, сынок? Никак, ты пахнешь Антилопой?
А сын отвечает:
— Ну да, мы вместе с ней играем у реки, на песочке.
Мать ему:
— Что ты, сынок! Ведь Антилопа — это еда! Это самое вкусное мясо! Вот пойдёшь завтра на реку играть вместе с ней — укуси её зубами вот здесь, за горло, и тащи сюда. Это кушанье, это мясо, мы ведь каждый день его едим!
— Хорошо, — сказал Малыш-Леопард, — я сделаю так, как ты велишь.
Маленькая Антилопа пришла к себе домой. Её мать и говорит:
— Чем это ты пахнешь, сынок? Никак, ты пахнешь Леопардом?
Малыш отвечает:
— Ну да, мы вместе с ним играем у реки на песочке! Это мой друг.
Тогда мать сказала:
— Ох, сынок, разве ты не знаешь, что сталось с твоими братьями? Ведь их всех убил Леопард. Помнишь своего отца? И его убил Леопард. Помнишь младшего брата отца? И его убил Леопард. Помнишь старших братьев отца? Их убил Леопард. Мы забрались в самую густую чатцу и тут живём, потому что боимся Леопарда. Мы не смеем жить там, где чаща пореже. Когда завтра пойдёшь есть траву, ешь потихоньку. Если Леопард увидит тебя, он убьёт. И как пить будешь воду — пей потихоньку, а увидишь Леопарда — беги со всех ног! Поверь своей матери, беги со всех ног! Они убивают нас всюду, где только увидят!
Малыш-Антилопа сказал:
— Хорошо. Я сделаю, как ты велишь.
На другое утро пошёл Малыш-Антилопа к водопою.
Малыш-Леопард увидел его издали и кричит ему:
— Это ты, Антилопа?
— Это я.
— Беги же сюда, поиграем!
— Нет, не хочу, — отвечал Малыш-Антилопа.
Тогда кинулся маленький Леопард, чтобы схватить маленькую Антилопу. А Малыш-Антилопа крикнул ему:
— Видно, у тебя родители такие же, как у меня!
И пустился бежать, и удрал прочь.
А Малыш-Леопард?
Малыш-Леопард пошёл домой. Вот как это случилось. И сказка вся.
Обезьяна и Хамелеон
Шли вместе Обезьяна и Хамелеон и набрели на сосуд с пальмовым вином. Обезьяна тотчас схватила его и выпила добрую половину вина, а Хамелеон и притронуться к нему не посмел. Потом оба пошли своею дорогой.
Человек, который оставил вино на дороге, пустился их догонять по свежим следам. Догнал и кричит:
— Вот я вам покажу, как моё вино красть!
— Да мы и не видели никакого вина! — сказала Обезьяна.
И Хамелеон тоже сказал, что не видел вина. Но человек не хотел отпускать их.
Тогда Обезьяна и говорит:
— А ты посмотри, как мы идём. Если кто-нибудь из нас шатается, как пьяный, — расправься с ним, как с вором.
Остановился человек, смотрит, как они идут.
Обезьяна шла прямо, твёрдой походкой, а Хамелеон — враскачку, вперевалку, ковыляя кое-как, потому что Хамелеоны всегда так ходят.
— Видишь, — крикнула Обезьяна, — кто из нас под хмельком?
Тут схватил человек Хамелеона и ну тузить его.
— Теперь ступай, — сказал он. — Смотри, не попадайся мне больше.
Пошли дальше Обезьяна с Хамелеоном. И пришли они к полю, где люди собирались жечь травы, чтоб потом вспахать это поле.
— Дай-ка мы подожжём травы, — сказал Хамелеон.
— Нет, уж лучше не надо, — отвечала Обезьяна.
Хамелеон схватил головешку и швырнул в траву; трава вспыхнула, но скоро огонь погас, а люди прибегают, спрашивают:
— Кто посмел бросить головешку раньше времени?
— Вот уж не знаю! — сказал Хамелеон.
— И я не знаю, — сказала Обезьяна.
Но люди не поверили. Тогда Хамелеон и говорит:
— А вы посмотрите наши руки: у кого закопчёны, тот и бросил головешку.
Осмотрели люди руки у обоих. У Хамелеона руки чистые, а у Обезьяны, как всегда, ладошки черны. Оттаскали они Обезьяну, еле ноги унесла.
Колодец
Как случилось это?
Все звери ходили на водопой к одному пруду. И вот настал год без дождя. Они пили, и вода подошла к концу.
Тогда сказал Слон:
— Звери, собирайтесь все сюда!
И звери все собрались и пришли.
Тогда Слон сказал:
— Вода подходит к концу. Что мы будем пить? У нас на острове нет другой воды. А пить нам нужно.
Звери спросили:
— Что же нам делать?
А кто-то сказал:
— Давайте выроем колодец.
И Слон промолвил:
— Послезавтра мы примемся за работу. Потом день отдохнём, а на следующий день дороемся до воды.
Тогда сказал Заяц:
— Я не приду рыть колодец, у меня силы не хватит рыть: я ведь мал.
Ему отвечали:
— Что ж, если ты мал, не нужно тебе воды?
— Да, — сказал Заяц, — пить я пью, а копать не стану.
— Ну, не придёшь — дело твоё, — сказали ему. — Выроем без тебя, но воды тебе не пить.
И пришли они все вместе, пришли отрывать воду, и дорылись до воды, и сказали:
— Никак, это вода?
И все пили, и напились досыта. Тогда сказал Слон:
— Заяц увильнул от работы. Пусть кто-нибудь стережёт колодец, чтобы Заяц не пил воды.
И звери сказали:
— Ладно.
А Заяц взял лук и стрелы, нож и топор и пошёл на охоту. Повстречался ему Носорог, выстрелил он в Носорога и убил его. Заяц снял с него шкуру и нарезал из неё больших и малых ремней. Потом отнёс их домой, а наутро пошёл с топором искать пчелиного мёду. Набрал в бочку много мёду и отнёс домой. Взял маленькую кружку и налил в неё мёду. Как совсем рассвело, взял Заяц кувшин и пошёл по воду. И кружечку с мёдом прихватил с собой. Он увидел, что колодец охраняет Газель. Подсел к ней.
— Добрый день, Газель.
— Добрый день, Заяц.
— Что ты тут делаешь?
— Колодец стерегу. А ты куда собрался?
— Так просто, присел тут полакомиться сладеньким.
Взял Заяц свой мёд, глотнул и ну причмокивать:
— Ох и вкусно же!
Газель говорит:
— Дай-ка и мне отведать.
— Что ж, попробуй.
Заяц взял самую чуточку и дал ей.
Отведала Газель, говорит:
— Ох и сладко! Дай мне ещё, Заяц.
А Заяц в ответ:
— У меня обычай такой — только того угощать, кто связан.
Газель протянула руки и ноги, говорит:
— Ну, свяжи!
Взял Заяц свои ремни, скрутил Газель, связал её по рукам, по ногам. Газель говорит:
— Ну, теперь давай! Хватит, всю меня спутал!
А Заяц:
— Ничего тебе не дам, ничего не дам, я сюда по воду пришёл.
Прыгнул к колодцу, напился досыта и кувшин набрал. Поднял кувшин и пошёл прочь.
Тут все звери пришли на водопой. Видят, лежит Газель связанная.
— Газель, а Газель, кто связал тебя?
А Газель говорит:
— Ох, Заяц связал! Он и воду пил.
— Неужто так?
— Так.
— Да ведь Заяц мал!
— Вот связал же меня!
— Ладно, — сказал тут Леопард. — Завтра я сам приду стеречь колодец.
Пришёл на рассвете, стал ждать. И Заяц прискакал, говорит:
— Доброго утра, Леопард!
— Доброго утра, Заяц.
— Что ты тут делаешь?
— Колодец стерегу. А ты куда?
— Так просто, сладенького хочу поесть.
Глотнул да причмокнул:
— Ох и вкусно же! Сладко до чего!
Леопард говорит:
— А мне не дашь?
— На, бери.
Угостил его Заяц. Тот проглотил и говорит:
— Ох и сладко! Дай мне ещё, Заяц.
— А мне дашь? — спрашивает Лев.
А Заяц на это:
— Обычай у меня такой: только того угощаю, кто связан.
Леопард и говорит:
— Что ж, свяжи меня, только дай.
Он связал его: взял свои ремни и связал крепко-накрепко.
— Ну, теперь давай, — говорит Леопард.
— Ничего тебе не дам, — отвечает Заяц. — Я сюда по воду пришёл.
Леопард кричит:
— Так вот для чего ты связал меня!
А Заяц в ответ:
— Пить-то мне надо?
Напился Заяц воды, с собой прихватил, пошёл прочь.
Скоро звери пришли на водопой. Глядь — Леопард лежит, да как крепко связан!
— Кто связал тебя, Леопард?
Он отвечает:
— Заяц.
— Что ты? Ведь он мал, как дитя, где ему связать такого?
Лев сказал:
— Завтра я приду стеречь колодец!
Развязали Леопарда.
На другое утро Лев пришёл охранять колодец. Заяц тоже — взял свой кувшин да ремни — приходит, видит Льва, говорит ему:
— С добрым утром, Лев!
— С добрым утром, Заяц.
— Что ты тут делаешь?
— Стерегу колодец. А ты куда?
— Да вот сяду, охота мне отведать сладкого.
— А мне не дашь? — спрашивает Лев.
— На, бери!
Он дал ему; Лев отведал и говорит:
— Вот это сладость! Дай-ка ещё!
— Нет, — молвит Заяц, — у меня обычай такой: только тому давать, кто связан.
— Ну, свяжи, — говорит Лев.
Взял Заяц ремни, связал его. Лев говорит:
— Давай же, давай!
А Заяц:
— Нет, подождёшь. Мне воды набрать надо!
Лев:
— Так ты затем и пришёл?
— Ну, конечно, — говорит Заяц.
Набрал воды и ушёл.
Пришли звери на водопой.
— Кто связал тебя, Лев?
— Заяц.
— Неужто? Такого большого и сильного? Да ведь он малыш!
— Вот связал.
Носорог говорит:
— Завтра я приду колодец стеречь!
Вот приходит Заяц.
— Доброго утра, Носорог!
— Доброго утра, Заяц.
— Что ты тут делаешь?
— Колодец стерегу. А ты куда?
— Сяду тут, полакомиться хочу.
— Дай и мне.
Заяц говорит:
— На, бери.
Дал ему чуточку, тот отведал, просит:
— Заяц, дай мне ещё!
А Заяц:
— У меня обычай такой: только тому давать, кто связан.
Носорог говорит:
— Ну, свяжи.
Взял Заяц ремень и связал его.
— Ну, теперь давай!
— Нет, не дам, я воды наберу.
Набрал Заяц воды и ушёл.
Приходят звери на водопой. Носорог — связан!
— Кто связал тебя, Носорог?
— Заяц связал.
— Тебя, силача, — да такой малыш! Развязали Носорога, пошёл он домой. А Слон говорит:
— Я приду колодец стеречь, сам приду, посмотрю, наберёт ли Заяц воды!
Заяц пришёл, с ремнём в руках, говорит:
— Доброго утра, Слон!
— Доброго утра, Заяц.
— Что ты тут делаешь?
— Колодец стерегу. А ты куда?
— Тут посижу, сладенького поем.
Сел Заяц. А Слон говорит:
— А мне не дашь?
— На, бери.
Дал ему Заяц чуточку. Слон просит:
— Заяц, дай мне ещё!
А Заяц в ответ:
— Обычай у меня такой: того угощать, кого свяжу.
— Ну, вяжи.
Связал его Заяц.
— Ну ладно уж, — говорит Слон. — Давай ещё!
А Заяц ему:
— Нет, не дам, я воды наберу.
Набрал воды и ушёл. Приходят звери на водопой.
— Кто связал тебя, Слон?
— Заяц связал.
— Неужто, Слон? Тебя, великана, такой малыш обманул!
А Слон и говорит:
— Он очень хитёр, этот Заяц!
Развязали его, и все пошли домой.
Ночью выпал дождь, проливной и долгий; воды — море. Хватит всем, тут не стали стеречь колодец.
Но Зайца с тех пор, как увидят, гонят прочь.
— Почему ты не рыл колодец? — говорит ему Слон, и Носорог, и Лев, и Леопард, и всякий зверь в лесу.
— Ты дармоед, работать не хочешь. Убирайся прочь из нашего леса.
Потому-то Заяц боится всех от мала до велика и спит с открытыми глазами.
Вот как это было.
Леопард и Баран
Возвращался однажды Леопард с охоты и набрёл случайно на крааль Барана. Никогда до той поры не видал Леопард Барана; вот и подошёл он к нему почтительно и сказал:
— Добрый день, друг мой! Как тебя зовут?
А Баран ударил Леопарда передней ногой в грудь и ответил хриплым, грубым голосом:
— Я — Баран. А ты кто такой?
— Леопард, — ответил тот, чуть жив от страха.
Простился с Бараном и во весь дух пустился домой.
Вместе с тем Леопардом жил Шакал. Прибежал Леопард и рассказывает ему:
— Набрался же я страху, друг мой Шакал. Чуть не задохся — так бежал! Повстречался мне зверь, да такой страшный, голова большая, рога витые. Спросил я, как его звать, а он как загремит: «Я — Баран!»
— Ну и глуп же ты, Леопард! — воскликнул Шакал. — Такой славный кусок мяса упустил! Как это тебя угораздило? Ну, не беда, пойдем туда завтра вместе, съедим его.
На другой день отправились оба к краалю Барана. Остановились на вершине холма, смотрят вниз. А Баран их приметил. Он как раз вышел из крааля подышать свежим воздухом и раздумывал, где бы найти травы посочнее. Побежал он тотчас же к своей жене и кричит ей:
— Боюсь, пришёл нам с тобою конец! Шакал с Леопардом идут сюда. Что нам делать?
— А ты не бойся, — сказала жена. — Возьми ребёнка на руки, выйди им навстречу да щипни малыша посильней, чтоб он заревел, будто голоден.
Баран послушался, взял на руки ребёнка и пошёл навстречу Леопарду с Шакалом. Как увидал Леопард Барана, обмер он опять со страху и хотел убежать. И удрал бы, конечно, да Шакал был хитёр: на всякий случай привязал к себе Леопарда крепким ремнём.
— Ну, иди, иди, — говорит Шакал Леопарду.
Тут как щипнёт Баран своего малыша, тот как зальётся! А Баран кричит Шакалу:
— Вот молодец, что притащил нам на обед Леопарда! Слышишь, малыш мой как ревёт, есть просит!
Услышал Леопард эти страшные слова, шарахнулся да пустился бежать сломя голову и Шакала за собой поволок. Так и тащил Шакала через горы и долы, по кустам и по скалам и только тогда дух перевёл и назад оглянулся, когда добрался до дома, сам чуть живой, с полумёртвым Шакалом.
Вот как спасся от смерти Баран.
Заяц и Обезьяна
— Эх ты, — сказала Обезьяна Зайцу, — храбрец! Всё-то оглядываешься, косишься во все стороны! Минутки не посидишь спокойно!
— Глянь на себя, — ответил Заяц. — Всё-то ты чешешься, то здесь, то там!
Вот и решили они: весь день-деньской, от восхода до заката, просидят рядышком. Заяц обещал не коситься по сторонам, не оглядываться; Обезьяна обещала, что не почешется ни разочка.
Пришёл назначенный день. Чуть проглянуло солнце, друзья уж сидели рядышком. Заяц твёрдо уставился глазами в землю. Обезьяна сидела смирно, сложа руки на груди; не шевельнёт ни пальчиком.
Просидели они так до полудня. Не стало терпения у Обезьяны, она и говорит:
— Когда я была на войне, пули ранили меня и сюда, и сюда, и вот тут, и вот здесь!
А сама пальцем показывает, куда попадали пули, да всякий раз ковырнёт, ковырнёт, будто ненароком.
Заяц — тот крепился, крепился, никак не совладает со своими глазами. Вот и он говорит:
— Когда я на войне был, со всех сторон налетали на меня враги. Уж я со страху кидался то туда, то сюда, то влево, то вправо!
И куда укажет Заяц, в ту сторону быстро стрельнут его глаза.
Так и высидели до заката Заяц и Обезьяна, и оба сдержали слово: Заяц не оглянулся ни разу, а Обезьяна ни разу не почесалась.
Слоновая шкура
Родила однажды Ласочка ребёнка и говорит своему мужу Ласке:
— Сшей мне за это платье, какое мне хочется.
— Из чего ж тебе сшить платье? — спрашивает Ласка.
— Я хочу платье из слоновой шкуры! — отвечает Ласочка.
Самый хитрый зверь в лесу — Ласка. Вот отправился зверёк в лес и пошёл к Дождевому Червю, и к Курице, и к Кошке, и к Собаке, и к Гиене, и к Леопарду, и ко Льву, и к Слону, — приходит к каждому и говорит:
— Моё поле всё заросло травой; очень прошу, приходи завтра, помоги её выполоть.
…Началась у Слона со Львом драка.
И каждый сказал, что охотно поможет.
Чуть свет вышел на Ласкино поле Дождевой Червь с мотыгой и копьём. Придя на поле, воткнул в землю копьё, взмахнул мотыгой и принялся за работу.
Скоро пришла и Курица.
— Кто вперёд меня пришёл? — спрашивает она Ласку.
— Вон, Дождевой Червь, — отвечает Ласка.
Кинулась Курица к Червяку и проглотила его; потом взялась за работу.
Только взялась за работу — приходит Кошка.
— Кто вперёд меня пришёл? — спрашивает она Ласку.
— Червяк, — говорит Ласка, — только Курица, что работает вон там, съела его.
Как увидала Кошка Курицу — мигом к ней, разорвала и съела. А потом взялась за работу.
Тут приходит Собака. Как узнала, что Курица съела Червя, а Кошка сожрала Курицу, набросилась и сама на Кошку, разорвала и съела. А потом принялась за работу.
Потом пришла Гиена.
— Если, — говорит, — Курица съела Червя, а Кошка — Курицу, а Собака — Кошку, почему мне не съесть Собаку?
И съела, и взялась за работу.
Потом пришёл Леопард. Рассказала ему Ласка всё как было; кинулся он на Гиену, убил и сожрал. А сам принялся за работу.
Тут пожаловал Лев. Услыхал обо всём от Ласки, бросился на Леопарда, одолел его после короткой схватки и разорвал. А потом принялся за работу.
Пришёл, наконец, и Слон со своей мотыгой.
— Братец Ласка, — говорит, — кто вперёд меня пришёл?
— Червяк, — отвечает Ласка. — Только Курица его съела.
— А где же Курица?
— Кошка съела.
— А Кошка где?
— Собака съела.
— А где Собака?
— Гиена съела.
— А где Гиена?
— Леопард сожрал.
— Где же он, Леопард?
— Лев растерзал его.
— Где ж этот Лев?
— Вон там, работает в поле, — сказала Ласка.
Помчался Слон ко Льву, чтоб задать ему трёпку. А хитрая Ласка приготовила ловчую яму, в дно вогнала острый кол, а сверху всё закрыла циновкой и присыпала землёй. Как началась у Слона со Львом драка, свалился Слон в эту яму, а Лев удрал в лес.
Тогда опустилась Ласка в яму, содрала со Слона шкуру, принесла эту шкуру жене своей Ласочке и говорит:
— Ну, жёнушка, вот тебе и обновка!
Всех-Вас
Гиена кормила своих детей вот как: собирала в лесу кости и приносила им. Только придёт ночь, отправляется Гиена на добычу, а с рассветом бежит домой с костями.
Как-то раз ушла Гиена в лес, а Шакал забрался в пещеру, где сидели дети одни. Завёл он со щенками разговор и спрашивает, как их зовут. Каждый назвал своё имя.
— А меня зовут Всех-Вас, — говорит Шакал.
Услыхал Шакал, что Гиена возвращается, спрятался. Вернулась Гиена, принесла своим детям мяса. Щенки, как всегда, спросили:
— Для кого это мясо?
— Для всех вас, — сказала Гиена.
Ночь пришла, опять побежала Гиена в лес. Она и не приметила, что Шакал в пещере. Только Гиена из пещеры, вылезает Шакал из угла, говорит щенкам:
— Меня зовут Всех-Вас. Отдайте мне мясо, ведь оно — для меня. Вы слыхали, как ваша мать сказала: для Всех-Вас!
— Правда, так, — ответили дети и отдали мясо Шакалу.
Сожрал он его, не оставил ни крошки. А дети только зубами пощёлкали. Спрятался Шакал снова.
Так и пошло, день за днём. Вернётся Гиена с добычи, принесёт костей или мяса и скажет:
— Вот, принесла для всех вас.
Уйдёт Гиена опять, заберёт Шакал мясо и кости, сожрёт. А дети Гиены всё сидят и голодают.
Много времени прошло, ничего не примечала Гиена. Шакал отъелся на жирном мясе, на сладких костях.
Случилось раз, сказала Гиена детям:
— Ну-ка, выходите на свет!
Вышли детёныши из норы. Увидела Гиена, что все они тощие, кожа да кости. Хоть один был бы в теле!
— Куда же вы мясо девали, что я вам таскала? — спросила Гиена.
— Его съел Всех-Вас! — отвечали щенки.
— Кто ж такой этот Всех-Вас? — спросила Гиена.
— Так зовут Шакала, — сказали щенки.
— Где ж этот Шакал?
— Да там, в норе, — отвечали щенки.
Сунула Гиена морду в нору, увидала Шакала, кричит:
— Пошёл вон отсюда, обманщик! Конец теперь твоему обману!
— Ладно, — говорит Шакал, — сейчас вылезу.
Высунул он из норы свои уши и говорит Гиене:
— Вот мои туфли, возьми-ка их, а там и я выйду.
Зла была Гиена, как схватит уши, как швырнёт их в сторону, и не приметила, что вместе с ними вылетел из норы Всех-Вас. Стоит Гиена у норы, дожидается, чтобы вылез Шакал.
«Вот, — думает, — сейчас разорву его!»
А Шакал у неё уж за спиной.
— Оборотись, Гиена, вот он я, домой бегу!
И пустился прочь. Гиена — за ним. Шакал только крикнул: «Раз, два, три! Раз, два, три!» — и пропал, не догнала его Гиена.
Защёлкала Гиена зубами, оглянулась на тощих щенков и говорит:
— Дай срок, с тобой посчитаюсь, обманщик!
Обезьянье озеро
Пришёл однажды голод. Никто не мог раздобыть пищи, все сидели грустные. Как бы добыть еды? Вот пошла Гиена в лес поискать какой ни на есть добычи. Подходит к озеру, а в озере купается большая стая обезьян.
Она и говорит им:
— Шкура у меня больно грязна. Позвольте мне искупаться с вами!
Обезьяны в ответ:
— Купайся, Гиена, озеро — для всех, купайся, сестрица.
Полезла Гиена в воду, полощется вместе с обезьянами, а тем и невдомёк, что она их сожрать хочет. Потихоньку подобралась Гиена к одной обезьянке, схватила и мигом под воду. Спрятала её в сторонке; обезьяны и не приметили, что она исчезла.
Только ушли, воротилась Гиена за своей добычей. Обезьяны приходят домой — не хватает одной подружки.
— Все мы вместе вернулись домой; куда же теперь одна запропастилась?
Всюду искали её, нигде не нашли.
На другое утро собрались обезьяны и отправились снова на озеро купаться. Гиена тут как тут.
— Сестрица Гиена, — говорят ей обезьяны, — мы вчера с тобой купались, а домой пришли, недосчитались одной. Не ты ли поймала её?
— Мы-то вместе с вами вчера из воды вылезали, — говорит Гиена. — Разве видали вы, чтобы я убила одну из вас и потащила прочь? Разве есть на мне пятна крови? Разве похожа я на вора?
Обезьяны говорят:
— Всё равно, не ходи к нам. Не попадайся нам больше на глаза, не то убьём. Смотри ты!
Убежала Гиена домой, легла спать. Встала поутру, спрятала под шкурой камень и ползком, ползком к озеру. Схоронилась тут за деревом, чтоб обезьяны её не приметили. А самой-то все видно.
Стали обезьяны кувыркаться в воде; тут Гиена взяла свой камень, подшибла одну. Обезьяны с перепугу бежать, а Гиена выловила свою добычу и потащила к себе в нору. Глядь-поглядь, приходит к ней Шакал. Говорит ей жалобным голосом:
— Сестрица Гиена! Не оставь меня в беде, помоги мне!
— А чего тебе надо? — спрашивает Гиена.
— Ох, — говорит Шакал, — детки мои подыхают с голоду. Научи меня, как добывать мне пищу!
— Ладно, — говорит Гиена. — Ступай сейчас домой и ложись спать. Придёшь ко мне утречком, я покажу тебе, как промышляю добычу.
Шакал послушался, наутро пришёл к Гиене.
Повела его Гиена к озеру; схоронились они оба за деревом. Гиена показала ему обезьян и говорит:
— Вот моя добыча. Смотри не промахнись. А я пойду домой, буду ждать. Удастся тебе раздобыть мяса, тащи его ко мне, поделимся с тобой по-братски.
Воротилась Гиена домой. А Шакал дополз до берега, нырнул тихонько в воду, да всё под водой, под водой — к обезьянам. Осторожно высунул голову, схватил одну обезьяну и скорей нырнул снова, с ней вместе. И всплеска никто не слыхал. Выбрался Шакал на берег и побежал со своей добычей к Гиене.
— Сестрица Гиена, — сказал он ей, — и службу же ты мне сослужила! Ты спасла меня от голода. Уж как я тебе благодарен! Давай же делить добычу!
Оторвала Гиена переднюю лапу и дала её Шакалу, остальное взяла себе. Шакал не стал спорить, побежал домой с одной лапой.
На другой день Шакал отправился к озеру сам по себе; принялись обезьяны резвиться в воде, нырнул он тихохонько, как в прошлый раз. Выбрал Шакал самую большую обезьяну, дёрнул её под воду, а она как крикнет! Обезьяны все всполошились, мигом к берегу и бежать!
А Шакал вскинул добычу на плечи и пошёл прочь. Идёт, сам с собой толкует.
— Как же, — говорит, — Гиена будет дома сидеть, а я на охоту ходить и таскать ей добычу! А она мне — переднюю лапку в награду! Подождёт, голубушка!
Ждала его Гиена, ждала, терпения не стало.
— Неужто, — говорит, — не принесёт мне Шакал добычи?
Пошла и спряталась на дороге к Шакалову дому.
Вот идет Шакал, тащит свою добычу. Гиена вдруг выскочила, крикнула:
— Стой!
Испугался Шакал, остановился. Гиена говорит:
— Братец Шакал, так-то ты платишь мне за услугу? Я научила тебя, как детей спасти от голодной смерти, а ты мне за то и кусочка не дашь? Ладно! Проучу я тебя, век будешь помнить!
Тут схватила она Шакала за горло. Но тот вырвался, бросил обезьяну и убежал.
А была у Шакала дома старая львиная шкура. Натянул он на себя эту шкуру и опять приходит к Гиене.
— Слушай, — говорит, — Гиена! Пожаловался мне на тебя Шакал, будто ты отобрала у него добычу, самого оттаскала. Знай же, что Шакал мне приятель, я в обиду его не дам. Отдавай сейчас же его добро, а нет — скручу тебя и брошу Шакалу. Пусть делает с тобой что захочет!
Гиена обмерла, затряслась со страху. Вытащила из норы, что осталось от обезьяны, отдала Шакалу.
— То-то, — пригрозил ей Шакал. — Вперёд, смотри, попробуй только тронуть Шакала — в такую тебя брошу яму, костей не соберёшь!
С той поры, как встретятся в лесу Гиена и Шакал, всегда сторонятся друг друга.
Форамбиана
Была у Форамбианы жена; она сказала ему:
— Любишь ли ты меня, Форамбиана?
Он ответил:
— Очень люблю.
— Ну, если любишь, пойди и добудь мне сердце Нгутэ.[2]
— Что ж, приготовь мне еды на дорогу, — сказал Форамбиана, — бобов мне поджарь.
Жена поджарила ему бобов, он положил их в мешок и отправился в путь. Добрался до селения Нгутэ под вечер.
Начальник Нгутэ сказал ему:
— Кто ты такой?
— Я — Нгутэ, — ответил Форамбиана.
— Какой же ты Нгутэ, — спрашивает Начальник, — какой же ты Нгутэ, если с виду ты совсем похож на человека? Рот у тебя — как у человека, и нос — как у человека, голова — как у человека, волосы — как у человека, руки — как у человека, ноги — как у человека, спина — как у человека!
Ответил Форамбиана:
— А всё-таки я Нгутэ, мой друг.
Тогда Начальник поднял несколько камешков и дал их Форамбиане:
— Съешь их, если ты Нгутэ!
Форамбиана взял камни, положил их в мешок, в уголочек, а сам достаёт из мешка бобы и жуёт: пупуру-пупуру-пупуру…
— Да, — сказал Начальник. — Теперь я вижу, что ты и вправду Нгутэ.
Вернулся тут ещё один Нгутэ с охоты за камнями. Начальник сказал ему:
— Вот к нам ещё пришёл Нгутэ.
— Какой же это Нгутэ? — спросил охотник за камнями. — С виду он совсем похож на человека: рот у него — как у человека, уши у него — как у человека, нос у него — как у человека, волосы — как у человека, голова — как у человека, руки — как у человека, грудь — как у человека, живот — как у человека, шея — как у человека, плечи — как у человека, спина — как у человека, ноги — как у человека.
— А я всё-таки Нгутэ, — сказал Форамбиана.
Тогда взял охотник несколько камешков, что принёс с охоты, и протянул их Форамбиане. Тот положил их в мешок с бобами, достал оттуда бобов и принялся жевать: пупуру-пупуру-пупуру…
— А ты и вправду Нгутэ, мой друг!
И всякий, кто приходил, начинал сначала, и все сказали:
— А ты и вправду Нгутэ, друг!
И все успокоились и легли спать. Поутру все Нгутэ отправились на охоту за камнями. Только Начальник остался. Тогда вытащил Форамбиана нож и убил Начальника Нгутэ. Он взял его сердце и убежал.
А птица Токо пролетала мимо и всё видела. Она полетела туда, где охотились Нгутэ, и закричала: «Беда! Беда!» Тогда все Нгутэ пустились бежать обратно в селение и сказали так:
— Ведь мы говорили: «Какой же это Нгутэ? С виду он похож на человека: глаза у него — как у человека, и рот — как у человека, и нос — как у человека, и голова — как у человека, и уши — как у человека, борода — как у человека, волосы — как у человека, руки — как у человека, грудь — как у человека, плечи — как у человека, спина — как у человека, ноги — как у человека». Он отвечал нам: «А я всё-таки Нгутэ». Но он обманул нас.
Они прибежали домой и увидели, что их Начальник убит. Форамбиана взял сердце и убежал.
Они пустились за ним вдогонку и настигли, но он успел вскарабкаться на дерево Моолела. Они закричали:
— Моолела, Моолела, расти вниз! Расти вниз, Моолела!
Но Форамбиана запел:
— Моолела, Моолела, расти вверх, расти вверх!
И Моолела начала расти вверх. Она росла и росла. Все Нгутэ улеглись под деревом и заснули.
В полночь пропел Форамбиана:
— Моолела, Моолела, наклонись, наклонись!
И Моолела наклонилась, и вершина её коснулась земли далеко от Нгутэ. Форамбиана спрыгнул на землю и побежал прочь. Утром проснулись Нгутэ и удивились. Они опять пустились за ним вдогонку, но он был уже дома, и все Нгутэ повернули назад.
А Форамбиана сказал своей жене:
— Вот тебе сердце Нгутэ!
И рассказал ей всё как было. Она воскликнула:
— Ты и вправду меня очень любишь!
Тогда Форамбиана спросил:
— Ну а ты тоже любишь меня, жена?
— Да, — отвечала она, — очень.
— Ну, если ты меня вправду очень любишь, — сказал Форамбиана, — то пойди и добудь мне воды оттуда, где нет лягушек.
Она взяла кувшин и немножко еды, потому что знала, что поблизости нет нигде такой воды. Она шла, пока не пришла к реке. Тут она запела:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут! — отвечали лягушки.
Она пошла дальше и увидела пруд.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
Она пошла дальше и увидела другую речку.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
Она шла и шла, солнце село, и легла она спать. Утром проснулась, видит — ручей.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
Дальше пошла она, пришла к пруду, запела:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Ничего не слышно.
Она набрала воды, поставила кувшин и снова спела:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
Вылила воду, пошла дальше.
Приходит к реке.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Тишина.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Тишина. Она набрала кувшин, подняла его на голову и спела:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
— Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
Выплеснула воду и пошла дальше. Пришла она к большому пруду, весь пруд был в тени деревьев, и спела:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
…Он успел вскарабкаться на дерево Моолела.
Тишина.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Тишина. Набрала воды, поставила кувшин.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Ни звука не было слышно. Она умыла лицо, напилась воды и спела снова:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Тихо было, совсем тихо. Тогда она сказала:
— Это вправду вода, где нет лягушек!
Подняла кувшин на голову и прислушалась:
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Ни звука. Она прошла несколько шагов, остановилась.
— Мне воды, где нет лягушек,
Мне воды, где нет лягушек.
Потом пошла в тень ветвистого дерева Цинчинчи, сняла кувшин с головы, прислонилась к стволу дерева и сказала:
— Передохну немножко и пойду дальше.
Но пока она отдыхала, кувшин пустил корни в землю. Она хотела поднять его, но он сидел крепко.
Тут прискакал Заяц — фа-фа-фа-та-та:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
Потом прибежала Антилопа Дукер — ро-ро-ророро-роро:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
Потом пришёл Водяной Козёл — дува-дува-дува:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
Потом пришёл Каменный Козёл — цоцонго-цоцонго:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И спрятался в сторонке, в тени. Пришла Зебра — папара-папара-хва-хва-хва:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И укрылась в тени, в сторонке. Пришёл Жираф — цва-цва-цва-тца-по:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И укрылся в тени, в сторонке.
Пришёл Носорог — гого-гого-гого — и наморщил рога на носу:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И укрылся в тени, в сторонке.
Пришёл Лев и зарычал так, что по всей округе прокатилось эхо — мпфунгу-мбвунгу:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И пошёл и уселся в тени, в сторонке. Леопард пришёл — ша-ша-ша-лава-лава-лава:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И улёгся в тени, в сторонке.
Гиена пришла — хелева-хелева:
— Кто это тут сидит, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И легла в тени, в сторонке.
Потом пришёл Слон — шашаве-шашаве:
— Кто это смеет сидеть тут, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы, —
сказала женщина тихим голосом.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
И пошёл, и стал в тени, в сторонке.
И тут пришёл совсем чудовищный Слон — хлеу-хлеу-хлеу:
— Кто это смеет сидеть тут, в тени
Начальника?
— Это я, жена Форамбианы, —
сказала женщина совсем тихим голосом.
— Ну, тебе несдобровать сегодня.
Потом он пошёл к пруду и напился воды. Напившись досыта, он набрал воды хоботом и стал поливать себя всего, и вся вода в пруду взволновалась и замутилась. Тогда он вышел на берег и пошёл в свою тень, где сидела жена Форамбианы. Тут он заснул, и четыре ноги его стояли вокруг жены Форамбианы, как четыре толстых ствола. Когда солнце зашло, он отправился спать туда, где всегда проводит ночь.
Когда все приготовились спать, Заяц промолвил:
— Я всегда несчастливый. Если что-нибудь случится, скажут, что я виновен. Прикройте меня ступкой.
Его прикрыли ступкой.
Ночью скинул с себя Заяц ступу, вылез, взял топор и сказал жене Форамбианы:
— Хочешь идти домой?
— Конечно, хочу домой, — сказала она, — но мне нельзя, потому что кувшин пустил корни и врос в землю.
Тогда Заяц обрубил корни кувшина, помог ей поднять кувшин на голову и сказал:
— Ну, ступай.
Он проводил её, возвратился назад и опять накрылся ступой. Рано утром увидели все, что жена Форамбианы исчезла. И сказали:
— Значит, кто-то здесь перерубил корни кувшина.
Все собрались и стали спрашивать друг друга. И сказали так:
— Тот, кто помог убежать жене Форамбианы, будет наказан. Признавайтесь, кто обрубил корни? Ну, говорите!
Очень сильный был шум, когда искали, кто обрубил корни кувшина и помог убежать жене Форамбианы.
Тогда зашевелился под ступой Заяц — гугуру-ггуру — и воскликнул:
— Выпустите меня отсюда, я сам хочу глянуть. Меня нарочно здесь держат, боятся, что я разыщу, кто виноват!
Но никто на него не обратил внимания. Потом его всё-таки выпустили, и он притворился, будто очень удивлён. Каждый говорил по-своему. Одни говорили:
— Может быть, Заяц виновен? Он известный хитрец!
— Нет, — отвечали другие, — он ведь упрятан был под ступой, только сейчас его выпустили. Уж скорее это гиены, зубы у них остры, они могли перегрызть корни зубами. Ну, конечно, виновны гиены! Поплатятся же они за это!
А жена Форамбианы вернулась домой, совсем худая от страха, и дала своему мужу кувшин с водой и рассказала ему всё как было.
Форамбиана сказал:
— А ты ведь правду сказала! Ты крепко меня любишь!
Вот и вся сказка про Форамбиану.
Хитрый Шакал
Бежал раз Шакал и видит на дереве гнездо Жаворонка. В гнезде сидел Жаворонок и семь птенчиков высунули головки. Шакал кричит Жаворонку:
— Брось мне одного птенчика, не то я влезу на дерево и всех вас съем.
Испугался Жаворонок и бросил ему одного птенца. Подхватил его Шакал, проглотил и убежал прочь.
На другой день опять приходит Шакал к гнезду.
— Брось мне, — говорит, — одного птенца, не то я всех вас съем.
Отдал Жаворонок ему ещё одного птенчика.
Так каждый день приходил Шакал, шесть дней подряд. На седьмое утро в гнезде остались только Жаворонок да один птенчик.
Вот на седьмое утро сидит Жаворонок и горюет над последним птенцом и плачет. Пробегала мимо Лиса, видит — плачет Жаворонок. Она и спрашивает:
— О чём ты плачешь?
— Как мне не плакать? — говорит Жаворонок. — Каждый день приходит сюда Шакал, обещается влезть на дерево и всех нас сожрать, если я не брошу ему птенчика. Шестерых я ему уже побросал, а сегодня придёт он за последним сыночком.
Лиса говорит:
— Да ты не бойся, Шакал по деревьям лазит не лучше меня. Гони его прочь, не добраться ему до гнезда.
И побежала Лиса своею дорогой.
Немного погодя прибегает Шакал; стал под деревом и кричит:
— Подавай мне птенца, не то я взберусь к вам, и птенца проглочу, и тебе несдобровать!
— Ну что ж, полезай, — отвечает Жаворонок. — Полезай и хватай и меня, и птенчика!
— Сейчас полезу, — говорит Шакал.
Сперва он попробовал вскочить на дерево, да не тут-то было. Тогда пошёл он и нарвал соломы. Сплёл кольцо, обхватил им себя и дерево, уперся в кольцо спиной, ногами в дерево и полез кверху. Только кольцо порвалось, и Шакал шлёпнулся наземь.
А Жаворонок-то перепугался и ну плакать! Как раз тут пролетал Орёл. Спрашивает он Жаворонка:
— О чём плачешь?
— Да как мне не плакать? Шесть птенцов выманил у меня Шакал и всех сожрал. Теперь хочет последнего взять, седьмого. Уж он на дерево лезет!
— Не плачь, Жаворонок, — говорит Орёл. — Избавлю я тебя от Шакала.
Пал Орёл сверху на Шакала, схватил его когтями и понёс в небо. До самых облаков поднял Орёл Шакала; тут и спрашивает его:
— Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
Глянул Шакал вниз, поёжился от страха и говорит:
— Сдаётся мне, там, внизу, всё красное.
— Это красные телята, которых ты съел, — отвечает Орёл.
Несёт его Орёл выше, за облака, и спрашивает:
— Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
Глянул Шакал, похолодел от страха и говорит:
— Сдаётся мне, там, внизу, всё белое.
— Это белые ягнята, которых ты разорвал, — отвечает Орёл.
Несёт его Орёл выше и выше и спрашивает:
— Шакал, Шакал, каким обернулся белый свет?
Почернело у Шакала в глазах со страху. Открыл глаза, ничего не видит.
— Сдаётся мне, чёрным обернулось всё внизу.
— Это чёрные козлята, которых ты зарезал, — отвечает Орёл.
Ещё выше, ещё выше понёс он Шакала и спрашивает:
— Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
Но Шакал не посмел и глаз открыть.
— Ничего, — говорит, — не вижу внизу.
— То-то, — сказал Орёл. И раскрыл свои когти. Полетел Шакал вниз. Падает вниз Шакал, обмирает со страху. Тут он крикнул:
— Пресвятой Сиди Абдель Кадер Джилали! В море или в стог сена! В море или в стог сена! В море или в стог сена!
И упал он в море.
Упал он в море и попробовал прыгнуть. Но под ногами не было дна. Чуть-чуть не захлебнулся Шакал, да крикнул со страху:
— Сиди Абдель Кадер Джилали! Подарю тебе меру зерна, если дно найду под ногами!
Поглубже опустился Шакал; тут под ногами он почувствовал землю. Понемножку он мог идти к берегу; повеселел Шакал. Вышел на берег, отряхнулся и говорит:
— Не видать тебе мерки зерна, дорогой мой Сиди Абдель Кадер Джилали!
И побежал прочь.
Отбежал Шакал подальше, взял решето и держит его под носом. А сам бормочет, будто читает книгу. Сидел он так, сидел, а мимо шла Дикая Свинья. Увидела Свинья, как бормочет Шакал над решетом, и спрашивает:
— Что это ты делаешь, братец Шакал?
Шакал отвечает:
— Ступай, ступай, не мешай мне. Разве не видишь, что я читаю книгу?
И снова склонился над решетом и ну бормотать!
— Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
Поглядела на него Свинья, подошла к нему тихонько и говорит так почтительно:
— Прости, я вижу, ты читаешь. Значит, ты стал учёным человеком. У меня дома семеро деток, им как раз подошло время учиться. Не научишь ли ты их читать?
Шакал поднял морду от решета и отвечает:
— Хорошо, я согласен. Уж очень я люблю учить малых ребят.
— А долго придётся учиться? — спросила Свинья.
— Если это большие, умные дети, — отвечал Шакал, — хватит с них и одной недели.
Свинья говорит:
— Я приведу к тебе деток. Где найти мне тебя?
— Да приводи сюда, — говорит Шакал.
Свинья побежала прочь. Вот приходит она снова, а с ней семеро поросят.
— Вот, — говорит она, — мои дети. Научи их грамоте. Когда за ними прийти?
— Уж я сказал тебе, — отвечает Шакал. — На восьмой день приходи. Если они умники, всё уже выучат. Ты их и не узнаешь.
Ушла Дикая Свинья.
Взял Шакал маленьких поросят к себе в дом. Запер он тут шестерых в хлев, а седьмого убил и съел — половину в обед, половину в ужин. И завалился спать.
Каждый день он убивал по одному поросёнку. Половину съест в обед, половину — на ужин. А кожу сдерёт и растянет на дворе. Мух налетело — туча, носятся они над свежими кожами и жужжат: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
На восьмой день пришла Свинья. Шакал вышел ей навстречу и говорит:
— Добрый день, матушка.
А Свинья в ответ:
— Как мои дети? Можно их брать домой?
— Нет, — говорит Шакал. — Они учатся славно. Только ты не мешай им. Не так уж умны они, как я думал. С лица они красивые, совсем в матушку. А голова у них, видно, в отца. Твой муженёк небось поглупей тебя будет?
— Да, — сказала Свинья, — мой Кабан и впрямь не очень умён. Грамоте он нипочём не хотел учиться.
— Ну, не беда, — говорит Шакал, — не так уж плохи твои поросята. Всё-таки мать у них умница. Уж и прилежны они! Хочешь послушать, как они учатся?
— Хочу, конечно, — отвечает Свинья.
А Шакал говорит:
— Пойдём, прислонись ушком к двери. Услышишь, как они стараются!
Подошла Свинья к двери, прислушалась. А мухи жужжали громко: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
Шакал говорит:
— Слышишь, как стараются?
— Да, — говорит Свинья, — видно, ученье им в охотку. Вот хорошо-то! Когда же мне прийти за ними, братец?
— Приходи через недельку, — отвечает Шакал. — Уж тогда они будут в грамоте тверды.
И Свинья ушла.
Только ушла она, Шакал давай строить другой выход из дома, на задний двор, чтобы легче было удрать. А Свинья соскучилась по своим поросятам, неделю ей ждать невтерпёж. Она пришла через два денёчка. Стучит в дверь — никто не отпирает. Постучала погромче и крикнула:
— Это я, Свинья, отопри, я хочу моих деток проведать!
Шакал услыхал — шмыг в заднюю дверь.
Свинья кричит громче прежнего:
— Отопри, я к деткам пришла!
А в ответ только: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
Свинья и говорит:
— Нет, это не мои дети, мои давно бы открыли!
Разбежалась она — и в дверь. Разбила дверь, вбежала в дом и на двор. Видит — растянуты на дворе поросячьи кожи, над ними мухи — тучей. Тут поняла она, что Шакал обманул её. Заметалась по двору, нашла задний ход и кинулась за Шакалом вдогонку.
Бежит Шакал во всю мочь, а Свинья за ним. Быстро бежит Шакал, а Свинья быстрее. Видит Шакал — не удрать ему от Свиньи. Юркнул он в нору, что встретилась ему на дороге. Тут и Свинья подоспела. Хвать его за заднюю лапу.
Тянет его, а Шакал говорит:
— Эх ты, слепая! Схватила корешок, думает — моя лапа! Лапа моя в сторонке.
Выпустила Свинья лапу, опять щёлкнула пастью. Ногу-то Шакал убрал, а хвост не успел. Тащит его Свинья за хвост, а Шакал кричит:
— Эх ты! Схватила корешок, думает — мой хвост!
А Свинья сквозь зубы:
— Да, сдается мне, что хвост.
Тянула, тянула Свинья и оторвала хвост у Шакала. Шакал шасть в глубину и другим ходом тягу. Свинья ему вдогонку:
— Всё равно не уйдёшь от меня, ты теперь меченый. Хвоста у тебя нет, я тебя среди всех шакалов найду!
Пошла Свинья в лес и сказала всем кабанам:
— Шакал всех моих поросят сожрал. Где б он вам ни попался — убейте его или меня позовите. Его легко признать, потому что я ему хвост оторвала.
Услыхал Шакал, что повсюду ищут Шакала без хвоста.
— Посмотрим, — говорит, — как вы меня признаете!
Побежал Шакал к большому фиговому дереву, что росло возле дома одного крестьянина. Всех шакалов позвал он сюда угощаться фигами. Он им так сказал:
— Я полезу на дерево и потрясу.
А шакалы говорят:
— А мы полезем и сами будем рвать фиги.
— Нет, — говорит Шакал, — это не дело, братцы. Ветки обломятся, чего доброго, до драки дойдёт; каждый захочет на лучшее местечко. Крестьянин прибежит на шум, нам и полакомиться не придётся. Уж лучше я вас всех привяжу хвостами к стволу. Тогда перед каждым будет местечко, я влезу на дерево и всех буду поровну оделять. И споров не будет.
— Ладно, — сказали шакалы.
И он их накрепко всех привязал хвостами к дереву. А сам влез наверх и ну трясти ветки. Падают фиги, шакалы хватают их. Только вдруг Шакал как крикнет:
— Крестьянин, крестьянин, беги скорей! Шакалы все твои фиги сожрут!
Прибежал крестьянин, запрыгали шакалы, да крепко привязаны хвосты. Взял крестьянин палку, размахнулся. Тут шакалы рванулись, оторвались от хвостов и кто куда!
А тот, что сидел на дереве, как увидел это, обрадовался.
— Ну, — говорит, — посмотрим, как признают меня теперь кабаны!
Спрыгнул с дерева и был таков.
Взял Шакал коровью шкуру и отправился на высокий холм, чтобы его со всех сторон было видно. Тут разрезал он кожу и смастерил себе пару сандалий. Вот и расхаживает в сандалиях взад-вперёд по холму, чтобы все видели.
Проходил мимо Лев, увидел Шакала. Понравились ему сандалии, он и говорит:
— Шакал, сделай-ка мне такие сандалии!
— Отчего же, — отвечает Шакал, — охотно. Только вот беда: кожа у меня вся пересохла, ничего из неё не выйдет.
Притащи мне сюда корову пожирней. Я зарежу её и изготовлю из её кожи такие сандалии — загляденье! Чем корова жирней да кожа свежей, тем прочней будут сандалии!
Притащил Лев жирную, гладкую корову.
Шакал говорит:
— Хороша корова. Сейчас обдерём её, а мясо зажарим.
Убил Лев корову, Шакал содрал с неё шкуру. Выкроил Шакал сандалии и говорит:
— Мне ещё иголку и ниток.
Помчался Лев, притащил Шакалу иголку и ниток.
Шакал говорит:
— Ну, теперь ты ложись и вытяни лапы. Я примерю и примечу сандалии.
Лёг Лев, протянул лапы. Кольнул Шакал Льва в лапу, для пробы, и говорит:
— Ничего, не очень больно? Как-нибудь стерпишь, зато сандалии будут покрепче.
И давай пришивать сандалии к пяткам! Лев закряхтел от боли. А Шакал знай шьёт, приговаривает:
— Пустяки! Теперь поболит малость, зато и обувка же у тебя будет! Удобна и прочна, никакие колючки её не проткнут!
Пришил Шакал сандалии накрепко к львиным пяткам и говорит:
— Ну, всё в порядке. Ступай теперь на солнце, ложись на спину, подмётками кверху. Сандалии высохнут, и боль как рукой снимет.
Хотел было Лев встать на ноги, да как взвоет! Зарычал на Шакала, а тот ему:
— Что это ты, братец Лев? А я-то старался!
Схватил Шакал мясо и удрал.
Лев растянулся на самом припёке и лапы поднял кверху. Он думал, так легче будет. Но свежая кожа ссохлась, он свету невзвидел от боли.
Летели тут мимо две куропатки.
— Что с тобой, — спрашивают, — братец Лев?
— Вот поглядите, — говорит Лев, — какую злую шутку сыграл со мной Шакал.
Куропатки подлетели поближе. Сели в сторонке и спрашивают:
— Что за шутка такая?
А Лев говорит:
— Шакал пришил мне сандалии к лапам. Мне и пошевельнуться нельзя. Помогите мне как-нибудь.
Куропатки в ответ:
— Обещай нам, что ты ни сейчас, ни потом — никогда нас не тронешь. Тогда выручим из беды.
Лев обещал:
— Никогда, никогда больше не буду есть куропаток. Никогда вас никак не обижу.
Тут куропатки слетали к ручью и принесли в клювах и на крыльях воды. Они смочили Льву пятки и выдернули клювами нитки.
— Теперь ступай в тень, — сказали они Льву.
Лев встал, как зарычит! Он щёлкнул зубами и сказал:
— Проглотил бы вас сейчас, если б не моё слово.
Куропатки сразу вспорхнули и улетели. Как вспорхнули они, Лев испугался шума и говорит:
— Чуть-чуть не забыл своего слова! Теперь всегда, как вспорхнёт куропатка, буду пугаться!
И правда, посейчас пугается Лев, если рядом с ним вспорхнёт куропатка.
Отправился раз Шакал странствовать. Занозил он себе по пути лапу колючкой и охромел.
Повстречалась ему старушка. Старушка говорит:
— Шакал, ты, я вижу, хромаешь. Дайка я вытащу у тебя из лапы колючку.
Шакал лёг. Старушка ощупала лапу, вытащила занозу и бросила. Тут Шакал встал и говорит старушке:
— А где же моя колючка?
Старушка отвечает:
— Я выбросила её.
А Шакал говорит:
— Это была моя колючка. Как ты смела выбросить мою колючку? Найди её, давай мне её сюда!
Старушка искала, искала колючку, никак не найдёт.
— Нет, — говорит, — не найду. Я дам тебе сотню таких же точно!
А Шакал говорит:
— На что они мне сдались? Я хочу мою колючку! А не найдёшь — дай мне взамен яичко.
Старушка никак не могла найти его колючку. Она дала Шакалу яйцо, он убежал с ним прочь.
Вот под вечер приходит он к одному крестьянину и спрашивает:
— Нельзя ли у тебя переночевать?
— Отчего же, можно, — говорит крестьянин.
А Шакал ему:
— Вот у меня яичко есть. Надо бы его положить под наседку. Можно, я положу?
— Отчего же, можно, — ответил крестьянин.
Положил Шакал яйцо под наседку, а сам улёгся спать.
Ночью встал Шакал, пошёл к наседке, взял из-под неё яичко, разбил, скушал, а желтком намазал наседке клюв. Потом улёгся снова, как ни в чём не бывало.
Наутро заплакал Шакал. Крестьянин и спрашивает его:
— Отчего ты плачешь?
— Да, — говорит Шакал, — твоя курица моё яичко съела.
Крестьянин говорит:
— Где это видано, чтобы курица яйцо съела?
А Шакал в ответ:
— Погляди сам. У неё клюв и сейчас в желтке!
— Ну ладно, — сказал крестьянин. — Я другое яйцо тебе дам.
— Вот ещё! — говорит Шакал. — На что мне сдалось другое? Отдавай мне моё яйцо!
— Ну, — говорит крестьянин, — твоего я никак не могу отдать. Вот тебе два яйца взамен. Ну, пяток! Ну, десяток!
— Нет, — говорит Шакал, — мне моё подавай. А нет моего — наседку давай, что яйцо съела!
Отдал крестьянин Шакалу курицу, убежал Шакал прочь.
Подходит он под вечер к селу. Постучался в один дом и спрашивает:
— Пустишь, хозяин, переночевать?
— Отчего же, — говорит хозяин, — ночуй.
— Вот, — говорит Шакал, — есть у меня курица. Можно пустить её к твоей козе?
— Отчего же, — говорит хозяин, — пусти.
Шакал посадил курицу в закуток к козе, а сам завалился спать.
Ночью встал, взял курицу, убил и съел.
А кровью козе измазал морду. И опять улёгся спать.
Наутро сидит Шакал, плачет.
— Отчего ты плачешь? — спрашивает его хозяин.
— Да вот, твоя коза мою курицу съела.
— Что ты! Где это видано, чтоб коза съела курицу?
А Шакал говорит:
— Да ты сам погляди. Вся морда у неё в крови.
Поглядел хозяин — верно.
— Ладно, — говорит. — Что поделаешь! Я другую курицу тебе дам.
А Шакал:
— Вот ещё! Не нужна мне другая. Я мою хочу.
— Где ж я тебе возьму её? — говорит хозяин. — Ну, двух бери, трёх бери!
— Нет, — говорит Шакал. — Отдавай мне мою, а нет — давай козу, что мою курицу съела.
— Что с тобой поделаешь! — говорит хозяин. — Придётся и впрямь отдать тебе козу. Только она у меня упрямая. Я её лучше в мешок посажу.
Шакалу после курятины пить захотелось.
— Дай мне ещё глоточек воды, — говорит он хозяину.
— Ступай на двор, там стоит ведро, пей сколько хочешь.
Пошёл Шакал на двор.
Хозяин взял мешок, засунул в него двух больших псов и завязал туго-натуго. А козу спрятал в хлеву.
Вернулся со двора Шакал, взвалил на плечо мешок и пошёл прочь.
Дошёл он до горки, снял свой мешок и запел. Он пел такую песню:
— Я, Шакал, колючку сменял на яйцо, яйцо на наседку, наседку сменял на козу! Козу сменяю на корову, корову на кобылу! Вот я какой, Шакал, хитрый!
Захотелось ему козу посмотреть. Развязал он мешок, выскочили оттуда два пса и загрызли Шакала до смерти.