Тут Алиса не выдержала. Она побежала за Ричардом, догнала его и схватила за руку. Он как раз раздумывал, какой упрямой и неприятной девчонкой оказалась эта Алиса, и как бы поскорее доставить ее домой, чтобы, наконец, от нее избавиться, но почувствовав ее руку, обернулся и увидел перед собой ту самую несносную, неприятную девчонку. Она же решила вести себя поприветливее, потому что, поразмыслив над всем, что произошло, пришла к выводу, что Ричард, должно быть, уже бывал в Волшебной стране. «Что весьма странно, - подумала она. - Ведь он совсем бедный, я это точно знаю. У него руки торчат из рукавов, как спицы из зонтика его матери. И кто бы мог подумать, что я буду бродить по Волшебной стране не с кем-нибудь, а с ним!»
Как только она коснулась его руки, они увидели перед собой черную арку. Это была дверь - но, надо сказать, жутковатая на вид, потому что вела она в совершенно темный проход. Правда, поскольку других дверей не было, выбирать им не пришлось. Ричард сразу шагнул внутрь; Алиса заколебалась, но страх одиночества оказался сильнее страха перед неизвестностью. Они тут же оказались в беспросветном мраке. Алиса вцепилась в рукав Ричарда и почти против воли прошептала: «Ричард, миленький!». Конечно, это немного странно, что страх заговорил в ней словами любви; но ведь дело было в Волшебной стране. Не менее странным было и то, что, стоило ей произнести эти слова, как Ричард тут же влюбился в нее без памяти. Но еще удивительнее было то, что в тот же самый миг Ричард вдруг увидел ее лицо - белое, как мел, от страха, но такое прелестное!
- Алиса, милая! - сказал Ричард. - Какая ты бледная!
- Откуда ты знаешь, Ричард? Здесь же темно, как в погребе!
- Я вижу твое лицо. Оно светится. А вот и твои руки. И ноги. И я вижу, куда ты ступаешь. Нет, не ходи туда! Там в углу противная жаба.
А дело было в том, что, как только Ричард полюбил Алису, из его глаз начал струиться свет. Ему казалось, что светится ее лицо, но на самом деле, свет шел из его глаз. Он видел и саму Алису, и тропу под ее ногами, с каждой минутой различая ее лучше и лучше. Однако его собственный путь оставался во мраке. Вокруг было так темно, что он не смог бы разглядеть и свои пять пальцев, даже поднеся их к самому носу. Но он видел Алису, и это было лучше - гораздо лучше! - чем видеть, куда идешь.
Наконец, Алиса начала различать во мраке светлое пятно и вскоре уже ясно видела, что это лицо Ричарда - только куда красивее, чем раньше. Из ее глаз тоже начал струиться свет. «Не может быть, - удивилась она. - Неужели я полюбила сына нищей вдовы? Должно быть, так оно и есть», - заключила она и улыбнулась, потому что нисколько не рассердилась. Ричард увидел ее улыбку и обрадовался. Ее недавняя бледность уступила нежнейшему розовому румянцу. Теперь Алиса тоже видела, куда ступает Ричард, а он видел ее путь, так что идти вдвоем им стало совсем нетрудно.
Они шли по тропе между недвижными, глубокими водами, которые поблескивали черным деревом всякий раз, когда на них падал свет из их глаз. Однако тропа становилась все уже и уже, пока, к отчаянию Алисы, воды не сомкнулись прямо перед ними.
- Что же теперь делать, Ричард? - спросила она.
Нагнувшись и всмотревшись в воду попристальнее, они увидели, что та буквально кишит ящерицами, лягушками, черными змеями и уймой других странных, уродливых существ. Особенно жутко выглядели твари, у которых не было ни головы, ни хвоста, ни лап, ни плавников, ни щупалец; по сути, это были всего лишь живые комки плоти, которые то и дело выныривали из воды, снова пропадали, а потом, выпрыгнув, разваливались у них на пути. Перед тем, как ответить, Ричард немного подумал (что было весьма разумно с его стороны) и рассудил, что тропа, которая так долго их вела, не могла просто взять и кончиться; должно быть, она указывала им путь туда, куда не могла пойти сама. Тогда он подхватил Алису на руки и прыгнул прямо в гущу отвратительных тварей. И как улетучивается стайка мелких рыбешек, стоит лишь бросить в реку камень, так и мерзкие твари тут же исчезли - и справа, и слева, и со всех сторон.
Идти в воде пришлось дольше, чем он думал, да и Алиса оказалась потяжелее, чем можно было себе представить, но Ричард упорно продолжал ступать по твердому каменистому дну и постепенно выбрался на другую сторону. Они вышли к высокому, гладкому отвесному утесу с грубо вырубленными ступенями. Ступени повели их внутрь скалы, и они снова очутились в узком проходе, но на этот раз путь их шел наверх. Лестница поднималась виток за витком, как гигантский штопор. Наконец Ричард ударился обо что-то головой: дальше пути не было. Место было тесное и душное. Ричард изо всех сил уперся в руками в теплый камень, поднатужился - и почувствовал, что тот немного сдвинулся.
- Спускайтесь назад, негодники! - свирепо рявкнул кто-то сверху. - Будете опять пихаться, столкнете мой котел, рассердите кошку и меня тоже! Пошли вон!
Ричард тихонько постучал и сказал:
- Выпустите нас, пожалуйста!
- Ага, как же, так я вам и поверил! Ишь как сладко заговорили! А я говорю, ступайте себе вниз, гоблины поганые! Терпения на вас не хватает! Попробуйте только суньтесь, живо вам кипятком плешь на макушке проделаю! Пошли вон, я сказал!
Видя, что уговоры не помогут, Ричард велел Алисе отойти на пару шагов и, навалившись плечом на ближний край камня, вытолкнул его наружу. Камень перевернулся, и сверху посыпались и очаг, и котел, и кошка, которая спала рядом с огнем. Кошка пулей промчалась мимо Алисы, до смерти напугав ее в темноте своими зелеными глазами-светильниками.
Ричард просунул голову в отверстие и увидел, что перевернул плоский камень очага. Рядом с зияющей дырой стоял старый скрюченный карлик, который трясся от неистовой ярости и размахивал метлой, явно прицеливаясь, куда покрепче его стукнуть. Однако Ричард избавил его от этой заботы, выпрыгнув из норы и отобрав у него метлу. Потом, не обращая внимания на проклятия и ругательства старичка, он сначала вытащил Алису, а потом поставил на место и камень, и очаг, и котел. Что же до кошки, та благополучно выскочила сама.
Немного успокоившись и подобрев, старичок сказал:
- Простите, я думал, что вы гоблины. Они все время мне досаждают. Но, согласитесь, это все же несколько необычный способ наносить утренний визит.
И он примирительно поклонился.
- Не то слово! - ответил Ричард (который не очень-то ему доверял). - Жаль, что вместо двери нам открылся ваш очаг. Но я надеюсь, вы нас простите.
- Конечно, конечно, дорогие мои! Чувствуйте себя как дома. Но только разве можно таким юным созданиям бродить где попало совершенно одним? Это против правил!
- Но что делать человеку - вернее, двоим, - когда у них нет другого выхода?
- Да, да, конечно; но теперь, когда вы здесь, придется мне за вами приглядеть. Так что вы, молодой человек, садитесь-ка вон туда, а вы, барышня, вот сюда.
Он поставил один стул с правого края очага, другой - с левого, а свое кресло подвинул так, чтобы оно стояло между ними. Кошка вспрыгнула ему на горб, выгнула дугой спину, и между Ричардом и Алисой получилась самая настоящая стена, через которую лунному свету было уже не пробиться. Все это было презабавно, но Ричарду и Алисе не понравилось, что их так бесцеремонно разделили. Тем не менее, они решили, что второй раз сердить старичка на стоит - особенно в его собственном доме. Они не знали, что одного раза было более чем достаточно, так как старичок давно взял себе за правило никогда никого не прощать, не проучив обидчика как следует.
Как бы то ни было, сидеть вот так, со старичком между ними, было ужасно неприятно. Алисе и Ричарду даже начало казаться, будто они далеко-далеко друг от друга, и чтобы прогнать это чувство, они решили взяться за руки за спиной у карлика. Но как только руки их потянулись друг к другу, спина у кошки начала вытягиваться, а горб карлика расти, и в следующее мгновение Ричард обнаружил, что в изнеможении ползет вверх по крутому холму, чья верхушка поднимается высоко к звездному небу, и холодный ветер тоскливо обдувает ее. Вокруг не было ни души, и Алиса тоже куда-то исчезла. Однако Ричард подумал, что она должна быть где-то с другой стороны, и принялся карабкаться дальше, чтобы добраться до вершины, спуститься на противоположный склон и найти ее. Но чем дольше он лез, тем дальше казалась вершина, пока, наконец, он, совершенно обессиленный, не рухнул на землю и - надо признаться - чуть не заплакал. Еще бы! Вот так, в один миг разлучиться с Алисой, да еще и оказаться в такой переделке! Но вместо этого Ричард решил как следует подумать и вскоре сказал себе:
«Должно быть, это тот несчастный старикашка пытается нас надуть. Либо это гора, либо кошка. Если гора, то больно ей не будет, а если кошка - то чем больней, тем лучше!»
С этими словами он вытащил свой ножик и, нащупав местечко помягче, со всего размаху всадил его в холм по самую рукоятку.
Раздался душераздирающий визг, и в следующее мгновение Ричард увидел, что они с Алисой сидят по две стороны очага, между ними по-прежнему горбится старый карлик, а кошка-гора исчезла. Их хозяин даже не шелохнулся и молча продолжал сидеть, уставившись в пустой очаг, делая вид, будто ничего не произошло.
- Пойдем, Алиса, - сказал Ричард, подымаясь. - На такие порядки я не согласен. Здесь мы больше не останемся.
Алиса вскочила, взяла его за руку, и они направились к двери. Старичок не обращал на них внимания. В окне ярко сияла луна, но вместо того, чтобы выйти на лунный свет, ступив за дверь, они оказались в огромном красивом зале, и в его высоких готических окнах сияла все та же луна. Из зала был единственный выход - каменная лестница, ведущая наверх. Они поднялись по ней вместе, но потом Алиса выпустила руку Ричарда, чтобы заглянуть в маленькую комнатку, сверкавшую всеми цветами радуги, словно сердце алмаза. Ричард пошел было дальше по коридору, но, почувствовав, что ее нет рядом, обернулся и тоже заглянул в комнатку. Алисы там не было. Из комнатки открывалось множество дверей; должно быть, она по ошибке вышла не туда. Он услышал, что она зовет его, и поспешил на голос, но ее нигде не было.