Он встал, сделал несколько шагов по комнате, повернулся, одернул за уголки свой жилет.
— Дорогая моя супруга, — сообщил он, — вот мое решение.
— Я заранее уверена, что оно превосходно, — откликнулась госпожа Мать, у которой от восторга на глаза навернулись слезы, так как в этот момент в лице господина Отца появилось нечто героическое, волнующее, а его волосы заблестели еще ярче, чем обычно.
— Мы превратим, — заявил он, — оружейный завод в цветочный завод.
Крупные предприниматели обладают какой-то удивительной способностью противостоять превратностям судьбы, вдруг круто меняя ход событий.
Все тут же принялись за работу. Успех превзошел все ожидания.
Битва, во время которой противники обменивались не снарядами, а фиалками и лютиками, вызвала множество откликов во всем мире. Так что общественное мнение оказалось подготовленным. И все предшествующие события: и таинственным образом возникавшие то тут, то там заросли растений в цвету и даже само измененное название города Прицелес-на-Цветах — все шло на пользу новому предприятию.
Господин Дырнадис, которому доверили организацию рекламы, развесил над всеми окрестными дорогами гигантских размеров полотнища с надписями:
Сажайте цветы, которые вырастают за одну ночь,
или:
Прицелесские цветы растут даже на стали.
Однако самый лучший призыв звучал так:
Скажите «нет» войне, но скажите это цветами.
Сразу появилось много покупателей, и Сияющий дом вновь стал процветать.
Глава 19,в которой Тисту делает свое последнее открытие
Истории никогда не завершаются там, где этого ожидаешь. Вы, должно быть, подумали, что все уже сказано, и, наверное, решили, будто теперь хорошо знаете Тисту. Так вот что я вам скажу: до конца нельзя узнать ни одного человека. Даже наши лучшие друзья могут в любую минуту преподнести нам какой-нибудь сюрприз.
Тисту, разумеется, уже не делал тайны из своих зеленых пальчиков. Напротив, о них теперь много говорили, и слава Тисту вышла за пределы Прицелеса, распространилась по всему миру.
Завод работал как нельзя лучше. Девять труб были до самой верхушки покрыты зеленью и яркими цветами. В цехах витали редчайшие ароматы.
Там изготовляли ковры из цветов, чтобы украшать ими квартиры, а также гобелены из цветов, чтобы заменить ими на стенах бумажные обои и кретоновую обивку. Сады отправлялись из Прицелеса целыми вагонами. К господину Отцу поступил даже заказ так украсить небоскребы, чтобы не было видно, что это небоскребы, потому что проживавшие в них люди, похоже, заболевали странной лихорадкой, которая заставляла их бросаться вниз головой со сто тридцатого этажа.
Ясное дело, что им было не по себе жить так далеко от земли, и поэтому возникла идея спасти их от головокружения с помощью цветов.
Светоус стал главным советником по растениям. Тисту не переставал совершенствовать свое искусство. Он теперь придумывал новые цветы. Ему удалось вывести голубую розу, где каждый лепесток был, как кусочек неба, а еще он создал два новых вида подсолнуха: один из них походил на восходящее солнце цвета зари, а другой — на пурпурный с медным отливом закат.
Заканчивая свою работу, он шел вместе с выздоровевшей маленькой девочкой поиграть в саду. Что же касается пони Гимнастика, то он теперь питался одним лишь белым клевером.
— Ну как, ты теперь доволен? — спросил как- то раз Гимнастик у Тисту.
— Да, конечно, очень доволен, — ответил Тисту.
— А тебе не скучно?
— Нет, совсем нет.
— И ты не собираешься покидать нас? Ты останешься с нами?
— Ну разумеется! Что за странный вопрос ты мне задаешь?
— Да я подумал…
— Что ты подумал? Моя история, значит, еще не закончилась? — спросил Тисту.
— Поживем — увидим… — сказал пони, опять принимаясь за свой клевер.
А через несколько дней после этого разговора в Сияющем доме распространилась новость, которая опечалила, кажется, всех его обитателей. Садовник Светоус утром не проснулся.
— Светоус решил, что теперь он будет вечно отдыхать, — объяснила сыну госпожа Мать.
— А я могу сходить посмотреть, как он спит?
— Нет-нет. Он отправился в долгое-долгое путешествие, из которого не вернется уже больше никогда.
Тисту никак не удавалось взять в толк. «С закрытыми глазами ведь не путешествуют, — размышлял он. — Если Светоус спит, то почему же перед сном он не пожелал мне спокойной ночи? А если уехал, то почему не попрощался? Что-то здесь не так: от меня что-то скрывают».
Он стал расспрашивать кухарку Амелию.
— Наш бедненький Светоус сейчас уже на небе. Он теперь счастливее нас, — сказала Амелия.
«Если он счастливее нас, — спрашивал себя Тисту, — то зачем называть его бедненьким, а если он бедненький, то как он может быть счастливым?»
Каролюс придерживался на этот счет несколько иного мнения. По его словам, Светоус находился теперь под землей, на кладбище.
Во всем этом было чересчур много противоречий.
Под землей или все-таки на небе? Тут надо свести концы с концами. Не мог же садовник быть одновременно в нескольких местах.
И Тисту отправился к Гимнастику.
— Я знаю, — сказал ему пони. — Светоус умер.
Гимнастик всегда говорил правду — таков был один из его жизненных принципов.
— Умер? — воскликнул Тисту. — Но ведь войны не было.
— Чтобы умереть, не обязательно нужна война, — ответил пони. — Просто от войны смертей становится гораздо больше… А Светоус умер потому, что он был очень старый. Жизнь всегда так заканчивается.
У Тисту появилось такое ощущение, будто солнце вдруг померкло, будто луг почернел, а у воздуха появился неприятный привкус. Это были признаки горя, недуга, про который взрослые думают, что он случается только у них, хотя на самом деле он знаком и маленьким детям тоже.
Тисту обхватил шею пони руками и долго плакал, уткнувшись в его гриву.
— Поплачь, Тисту, поплачь, — говорил Гимнастик. — Нужно выплакаться. Взрослые сдерживаются и не плачут; это неправильно, потому что слезы, не находя выхода, застывают у них внутри, ожесточая сердце.
Однако Тисту был странным ребенком и отказывался мириться с горем, не прикоснувшись к нему своими зелеными пальчиками.
Вытерев слезы, он постарался немного привести в порядок свои мысли.
«На небе или в земле?» — мысленно повторял он.
Тисту рассудил, что лучше начать с того, что находится ближе. На следующий день после обеда он вышел из сада и побежал на кладбище, расположенное на склоне холма. Кладбище оказалось красивым, густо усаженным деревьями и совсем не унылым.
«Прямо как какое-то пламя ночи, горящее днем», — подумал он, глядя на стройные черные кипарисы.
Он увидел со спины садовника, приводившего в порядок аллею. На мгновение у него появилась безумная надежда… Но тут садовник обернулся, и оказалось, что это обыкновенный кладбищенский садовник, совсем не похожий на того, кого искал Тисту.
— Извините, сударь, вы не знаете случайно, где можно найти господина Светоуса?
— Третья аллея направо, — ответил садовник, не переставая работать граблями.
«Значит, все-таки здесь…» — подумал Тисту.
Он пошел мимо могил в указанном направлении и остановился перед самой последней из них, совсем еще свежей. На каменной плите можно было прочитать такую вот, придуманную школьным учителем, надпись:
Здесь Светоус покоится,
Садовник безупречный.
Поплачь, прохожий: он был
Цветов друг сердечный.
И Тисту принялся за работу. «Светоусу никак не устоять перед великолепным пионом, — размышлял он. — У него непременно появится желание поговорить с ним». Он погрузил палец в мягкую землю и стал ждать. Вскоре сквозь почву пробился зеленый стебель, вытянулся вверх, и появившийся на нем тяжелый, словно кочан капусты, цветок склонил свою голову к надписи. Однако плита не пошевелилась.
«Может быть, лучше подействует аромат… — пришло в голову мальчику. — У Светоуса над его большими усами был такой чувствительный нос». И Тисту тут же вырастил гиацинты, гвоздики, сирень, мимозы и туберозы. Из них вокруг могилы за несколько минут образовалась целая роща. Но могила так и осталась могилой.
«А если взять такой цветок, какого он еще никогда не видел, — продолжал размышлять Тисту. — От любопытства можно проснуться, даже когда очень-очень устанешь».
Однако смерть оставляет загадки без внимания. Она сама любит их задавать.
В течение целого часа Тисту проявлял чудеса изобретательности, создавая невиданные растения. Так он придумал цветок-бабочку с двумя пестиками в форме усиков и двумя крылоподобными лепестками, которые начинали трепетать от малейшего движения воздуха. Только все было напрасно.
Уходя с перепачканными руками и поникшей головой, он оставил позади себя самую удивительную могилу, какая только может быть на кладбище, а вот Светоус так и не ответил на его призывы.
Тисту пересек луг и приблизился к Гимнастику.
— Знаешь, Гимнастик…
— Знаю, Тисту, — ответил пони. — Ты обнаружил, что смерть является единственным злом, против которого цветы бессильны.
Ну а поскольку пони был философом, то он добавил:
— Поэтому люди, стараясь навредить друг другу, — чем они, собственно, и занимаются большую часть своего времени — поступают очень глупо.
А Тисту стоял рядом, задрав голову к небу, смотрел на облака и о чем-то размышлял.
Глава 20,в которой становится известно, кем был Тисту
Уже несколько дней она присутствовала во всех его мыслях и во всех его делах. Кто это, она? Лестница.
— Тисту занялся сооружением лестницы, — стали говорить в Прицелесе. — Что ж, пусть поиграет немного.
Но никто ничего не знал про эту лестницу. Куда он собирался ее поставить? Зачем? Почему он делает лестницу, а, скажем, не башню и не разукрашенную цветами беседку?