Когда они вернулись к лодке и месту пикника, Джонатан небрежно взглянул в небо и заметил:
– Мама, мне тут пришло в голову про все эти беспорядки в двадцатом веке… Может, там кто-то украл полюс Города Времени? Может, история от этого разбалансировалась?
Дженни только рассмеялась и набросила ему купальник на голову.
– Замолчи и переоденься. Какой ты все-таки выдумщик, Джонатан!
Купальник был большой, на все тело, и к тому же с подогревом, чтобы не мерзнуть в холодной воде, поэтому намек Джонатана он совершенно заглушил. Все расслышали только «А если…». Но когда Джонатан выпутался из купальника, он утратил всякую охоту намекать.
Зато скрыть, что Вивиан не умеет плавать, оказалось проще простого, поскольку Дженни с Рамоной учили плавать Сэма, а Сэм громогласно протестовал, и все на это отвлеклись. Джонатан и Вивиан просто ушли дальше по берегу и спрятались за кусты от воплей и дрызготни Сэма. Там Джонатан бросил все силы на то, чтобы научить плавать и Вивиан тоже. Она отважно барахталась, пока Джонатан держал ее под подбородок, и тонула, стоило ему убрать руку. Наглоталась по горло озерной воды. И при этом прекрасно понимала, что Джонатан в глубине души только рад, что Дженни посмеялась над его намеком. Поэтому каждый раз, с плеском вынырнув из воды, Вивиан тыльной стороной ладони протирала глаза и смотрела в глаза Джонатану, голые и прищуренные без зрительной функции, и спрашивала:
– Ты ведь попробуешь намекнуть еще раз, правда?
– Ой, ну ладно! – сказал он наконец. – Знал бы я, какая ты зануда, оставил бы тебя у кузины Бородавочницы! Вы бы с ней прекрасно поладили!
Слово он сдержал. Когда они вернулись в Годичный дворец, усталые, прогревшиеся на солнышке и очень веселые, Джонатан за ужином благородно предпринял еще одну попытку намекнуть. В гостях у них в тот вечер был главный ученый доктор Леонов из Института грядущей науки, еще один ученый, рангом пониже, из Института стародавней науки и премьер-министр Земли и ее муж из 8120 года.
Джонатан дождался паузы в церемонных разговорах и громко сказал:
– У меня есть теория, что дисбаланс в двадцатом веке вызван тем, что кто-то украл там полюс Фабера Джона. Как вы думаете, такое возможно?
Премьер-министр спросила:
– Неужели вы здесь верите во все эти легенды?
Дженни ужасно смутилась. Премьер-министр повернулась к доктору Леонову, но доктор Леонов не удостоил ее ответом. Он предоставил это ученому рангом пониже, а тот вполне благожелательно заметил:
– Нет-нет, мальчик мой. Силы, влияющие на историю, чтобы удержать на месте Город Времени, на самом деле не из тех, что можно украсть. Да и Фабер Джон, знаешь ли, фигура мифологическая.
– А представьте себе, что полюс довольно маленький и, например, зарыт в землю, – отважно возразил Джонатан. – Тогда его могли украсть.
Вековечный Уокер бросил на него страдальческий взгляд:
– Джонатан, перестань говорить глупости. Эта идиотская теория была опровергнута еще при твоем дедушке.
Джонатан прижал подбородок к груди, чтобы скрыть, как побагровели у него щеки, и сдался. Вивиан не могла его винить. Она понимала, сколько храбрости понадобилось Джонатану, чтобы решиться на намек. И вечером у себя в комнате постаралась основательно обдумать, что же им теперь делать. Она считала, что ее долг – помочь Джонатану выпутаться из этого положения, а уже потом ей можно будет вернуться домой, но могла думать только об одном – как ее мама сидит в Луишеме, где с неба валятся бомбы, а история вокруг рушится на глазах.
Глава восьмаяПротяженность
Наутро Петула разбудила Вивиан очень рано. Она принесла ей пояс с кнопками, как у Джонатана, но светлый, жесткий и новенький.
– Это от Элио, – сказала она. – Сегодня школа, поэтому собирайся поскорее. Только сделай нам одолжение, не надевай больше этот фиолетово-желтый кошмар, который так любит Элио. Мне страшно представить себе, что скажут о нем в Протяженности.
Вивиан выбрала строгий синий комбинезон и застегнула на нем жесткий пояс.
Она спустилась вниз, ощупывая кнопки – ей было интересно, какая за что отвечает, но экспериментировать она боялась. Во дворце было очень оживленно. Вивиан слышала, как по лестницам туда-сюда топают ноги и перекликаются голоса.
– Что происходит? – спросила она Джонатана, когда встретила его в коридоре.
Но Джонатан в ответ только сказал:
– Без толку им намекать. Никто не обращает внимания. Я полночи не спал, все думал, как…
Ему пришлось отпрыгнуть в сторону. Из двери у лестницы выскочил Вековечный Уокер и метнулся мимо них вниз, в вестибюль. На нем был накрахмаленный красный балахон и еще шитая золотом накидка поверх, но балахон расстегнулся, и полы так и развевались. Перед глазами у Вивиан мелькнуло белое белье и довольно много худой волосатой ноги.
Она поглядела вслед стремительно удалявшемуся Вековечному, не веря своим глазам.
– Золотые завязки! – взревел Вековечный. – О Великое Время, где мои золотые завязки?
Следом за ним из-за двери выскочил Элио с красной шелковой шляпой в руках. За ним выбежала Дженни с массивным золотым ожерельем вроде цепи мэра. Потом промчалась Петула в сопровождении женщин, прислуживавших за обедом, и еще пяти человек, которых Вивиан впервые видела, а за ней неслись уборщики, которые натирали лестницу. Все они несли охапки мантий, шляп, золотых башмаков, разнообразных золотых цепей, а Петула размахивала двумя широкими золотыми лентами. Вивиан глядела как завороженная, как все они бегут за Вековечным Уокером и загоняют его в угол в дальнем конце вестибюля.
– Да нет же! Вот глупый андроид! – кричал Вековечный Уокер из тесного кольца. – Другую шляпу! И я сказал – золотые завязки, глупая вы женщина! Неужели трудно найти? До церемонии осталось двадцать минут! – Он вырвался из толпы и ринулся обратно, в сторону Джонатана и Вивиан.
«Какая прелесть!» – думала Вивиан, глядя, как все тут же развернулись и бросились за Вековечным. Вековечный Уокер грациозно обогнул столбик перил на повороте лестницы и понесся вверх, перелетая через две ступеньки.
– И мне нужны сердоликовые запонки! – прогремел он. – Почему здесь никто ничего не может найти?
Когда толпа хлынула вверх по лестнице следом за ним, Вивиан еле сдержалась, чтобы не захихикать.
– Бестолочь! – донесся до нее вопль Вековечного. – Золотые завязки!
Все промчались по площадке с перилами наверху, спотыкаясь о ковры и путаясь друг у друга под ногами. Вивиан едва не расхохоталась. «Прямо как в кино!» – подумала она и повернулась посмотреть, что думает об этом Джонатан.
Джонатан надменно отвернулся.
– Перед церемониями всегда так, – устало проронил он. – Пошли. Давай лучше позавтракаем.
Смех засел у Вивиан прямо за зубами и рвался наружу. Она его проглотила.
– А у вас часто церемонии?
– Примерно через день, – кисло ответил Джонатан.
Они завтракали под топот бегущих ног, крики и даже металлический грохот и лязг, как будто кто-то сбросил с каменной лестницы золотую цепь. Джонатан притворялся, что не слышит. Вивиан прекрасно понимала, что он очень обидится, если она засмеется, но хихиканье пузырилось у нее в горле каждый раз, когда до рассветной доносился топот и вопли. Поэтому Вивиан было трудно слушать, что говорит Джонатан.
– Нам надо выследить этого мальчишку и вернуть коробку на место, – говорил он. – Если с каждым прыжком во времени он покрывает двадцать лет, сейчас он в самой середине Фиксированной эры и, вероятно, и ее уже пустил наперекосяк. Если яйцо сработает, мы сможем его найти. Но мне не понравилось, что в прошлый раз оно едва не отказало, когда мы возвращались. Не хотелось бы застрять в истории.
Мимо двери в рассветную с топотом проскакал сначала Вековечный, а следом все остальные. Вивиан снова подавила зарождавшийся хохот.
– Как ты считаешь, он собирается украсть все полюса? – спросила она, изо всех сил стараясь размышлять логически. – Может, нам стоит сначала обойти все места, где они спрятаны, и попросить тамошних жителей их охранять? Их вообще сколько?
– Не знаю! – Джонатан едва не застонал. – Я не знаю, где и когда их спрятали. Я даже не уверен, что он украл именно полюс!
Очевидно, вчерашняя реплика ученого катастрофически поколебала веру Джонатана. Вот почему он пришел к такому выводу, решила Вивиан. Доказательств-то нет. С другой стороны…
Тут топот Вековечного Уокера раздался над потолком рассветной, и Вивиан снова пришлось проглотить смех.
– Выше нос, – велела она. – Вспомни наши хронопризраки. По ним сразу понятно, что мы сделали… сделаем что-то.
– И то верно! – Джонатан немного приободрился.
Вскоре после этого во дворце вдруг настала тишина. Джонатан нажал кнопку часов на поясе и сказал, что им пора. Вивиан встала и двинулась за ним, сразу сильно струсив. Джонатан почему-то не взял с собой в школу ничего, даже ручки. А Вивиан терзало ощущение, что у нее чего-то не хватает. Она уже привыкла носить пижамы Города Времени, хоть поначалу и чувствовала себя в них так, будто на ней ничего нет, но без учебников и хотя бы пенала снова почувствовала себя голой. Вестибюль и лестницы были усыпаны шелковыми плащами, разнообразными шляпами, башмаками, кое-где валялись золотые цепи. Элио сосредоточенно спускался по лестнице и все подбирал. Его лицо было плохо видно Вивиан, но она была готова спорить, что Элио улыбается.
Кто точно улыбался – так это Сэм: когда они встретились с ним у фонтана на площади Времени, он сиял самой широкой своей двузубой улыбкой.
– Твой папа мчался, как ракета! – сообщил он. – Подобрал подол и несся со всех ног. Что, важный повод?
– Да так, средний, – холодно отозвался Джонатан. – Пошли. Через десять минут обещали дождь.
Когда они прошли через арку на площадь Эпох, Вивиан посмотрела в небо. Там сгущались белые облака, за ними подоспели серые, но на дождь было как-то непохоже.
– А точно будет дождь?
– Точно, потому что погоду на этот год мы позаимствовали в три тысячи пятьсот восемьдесят девятом году, – ответил Джонатан. – Засушливые годы мы не берем – надо растить посевы. Прогноз можно узнать у пояса.