Наконец ориогорухо наелся досыта и заснул как мертвый. Тогда жена Нарато поставила в каждый дом селения по кокосовой скорлупе со вшами, которых нашла в голове сына, и им сказала:
— Когда ориогорухо проснется и начнет звать Нарато, отвечайте ему из всех домов: «Эй, ои!»
После этого она вернулась к берегу, положила младшего сына в половину лодки, села в нее сама, и они поплыли — она и ее старший сын гребли, а Нарато сел у руля. Он сказал жене и сыну:
— Гребите сильнее, а то ориогорухо нас догонит. Ориогорухо между тем проснулся и зарычал:
— Нарато, где ты?
Он огляделся вокруг и, не видя Нарато, стал звать его еще громче. Тогда вши в одном из домов ответили ему:
— Эй!
Ориогорухо бросился к этому дому, но никого там не увидел и зарычал снова:
— Нарато, где ты?
Вши из другого дома ему ответили:
— Ои!
Ориогорухо побежал туда, но и в этом доме никого не оказалось. Он кинулся еще в один дом, оттуда — еще в один, но нигде никого не было, и ориогорухо побежал на берег. Там он посмотрел в одну сторону — и не увидел никого, посмотрел в другую — и увидел лодку Нарато.
— Ты дух, я сегодня тебя убью! — заревел ориогорухо и поплыл за лодкой.
Нарато увидел ориогорухо и закричал:
— Уо-оо, ориогорухо за нами гонится!
Ориогорухо догнал их и влез в лодку. Нарато стал просить его:
— Ориогорухо, не убивай меня, я твой друг, я тебя кормил вкусной едой!
— Хум-хум, — пробурчал ориогорухо, но есть Нарато не стал.
Они поплыли дальше и наконец увидели берег и на нем жителей Кубиры — те строили себе новый дом. Лодка Нарато подплыла к берегу, и брат жены, увидев его, сказал:
— Нарато, иди сюда, мы будем жить вместе.
— Нет, — ответил Нарато из лодки, — я не хочу жить с тобой вместе, ты не пожалел своей сестры и еедетей.
Одна из женщин позвала жену Нарато, но та тоже сказала:
— Нет, я к вам жить не пойду!
Тогда ориогорухо, сидевший на носу лодки, сказал Нарато:
— Давай уплывем в Дуди.
Они туда приплыли и поднялись вверх по течению реки Кауаро, к месту недалеко от Коабу. Там ориогорухо сказал:
— Здесь мы и будем жить.
Они остались там, и ориогорухо теперь уже не был таким злым, как раньше. Нарато делился с ним едой — мясом, саго, таро, кокосами. У Нарато родилось много детей, целый народ, и однажды ориогорухо ему сказал:
— Теперь у тебя много родных, так лучше ты живи в доме, а я уйду жить под землю.
Он вырыл большую яму и перешел жить туда.
— Ты работай на огороде и делай саго, — еще сказал он Нарато, — а я буду смотреть за твоими детьми. А врагов, если на вас нападут, я всех буду съедать.
До сих пор можно видеть яму, в которой живет этот орио-горухо.
46. Как появился большой ястреб
На одном из холмов острова Даване, в месте, которое называется Були, жили человек по имени Коудабо и его жена Бокари. Однажды Коудабо и Бокари возвращались с огорода, где они в этот день сажали таро и выпалывали сорняки. Чтобы его длинные волосы не путались, Коудабо обвязал голову повязкой, а за повязку он засунул стебельки ароматных трав, которые любят девушки.
В камне, лежавшем у тропинки, по которой возвращались домой Коудабо и Бокари, жила хиваи-абере, и она, увидев их, подумала: «Какой он красивый! Надо сделать, чтобы я, а не она, была его женой».
Дома Бокари приготовила ужин, и они с мужем поели, а потом, ложась спать, Коудабо сказал жене:
— Утром, когда пропоет лесной петух, пойди в мангровы и убей осьминога.
Все хиваи-абере слышат издалека самый тихий шепот, и эта, услышав слова Коудабо, подумала: «Войду-ка я в осьминога, и пусть тогда Бокари за ним приходит». Она вышла из своего камня, перебежала к мангровам и вошла в осьминога.
Утром к мангровам пришла Бокари с копьем, расстелила циновку и стала снимать с себя и класть на нее сперва украшения, а потом новую верхнюю юбку. Нижнюю, из такой же травы, но покороче, она снимать не стала, вошла в ней по пояс в воду и начала искать осьминога. Она увидела его недалеко от берега, вонзила в него копье, и из раны в Бокари ударила струя крови — такая сильная, что Бокари взлетела под самые облака, а потом упала на верхушку высокого дерева на острове Кусаро, что за Бойгу.
— Ой, что же мне теперь делать? — запричитала Бокари. — Почему меня забросило так далеко? Где Коудабо, мой муж? Мне без него очень плохо. Где я, что это за место?
Хиваи-абере тем временем вышла из мертвого осьминога, стала, насколько могла, похожей на Бокари и надела все, что Бокари с себя сняла, а для того, чтобы Коудабо не увидел ее лица, она закуталась с головой в циновку. После этого она пошла к нему в хижину.
Когда хиваи-абере вошла, Коудабо принял ее за жену и спросил:
— Что с тобой, Бокари?
Хиваи-абере задрожала, будто в ознобе, и сказала:
— Ой, Коудабо, я заболела, мне очень холодно, разожги огонь.
Коудабо разжег, а потом сказал:
— Сними циновку, Бокари.
— Не могу, — ответила хиваи-абере, — если я сниму ее, я умру.
Вскоре Коудабо сказал:
— Я пойду на огород, а ты оставайся дома.
— Нет, Коудабо, мой муж, — простонала хиваи-абере, — не ходи на огород один, пойдем лучше вместе.
— Но ведь ты больная, — сказал Коудабо.
— Ну и что же, что больная? Все равно я пойду. Я не могу пустить тебя одного, тебя может забрать себе в мужья другая женщина.
И они пошли на огород вдвоем, Коудабо впереди, а хиваи-абере за ним. Там она уселась на землю, а Коудабо начал работать. Поработав немного, он сказал хиваи-абере:
— Сбрось циновку, мне хочется на тебя посмотреть.
— Нет, Коудабо, я ее не сниму, мне очень холодно.
Тогда Коудабо выдернул из земли несколько клубней таро и сказал:
— Бокари, отрежь у этого таро ботву.
Но хиваи-абере ему ответила:
— Ой, Коудабо, мой муж, как же я могу ее отрезать? Ведь меня знобит. Отрежь ее лучше ты.
Коудабо подумал: «Что с ней случилось? Раньше она никогда не бывала такой, никогда мне так не говорила». Он срезал с таро ботву, положил клубни в корзину и сказал:
— На, Бокари, неси.
— Как же я подниму эту корзину? Она такая тяжелая! Подними ее лучше сам и поставь мне на голову.
Коудабо поставил корзину ей на голову, и они пошли в селение. Когда они туда пришли, женщины сказали хиваи-абере:
— Бокари, давай свой таро, мы испечем его для тебя вместе с нашим.
Но хиваи-абере ответила:
— Нет-нет, Коудабо не разрешает, чтобы ему готовили другие, я ему все готовлю сама.
— Ведь ты болеешь, — сказали они, — как же ты будешь ему готовить?
Хиваи-абере не положила в очаг хороших дров, а набросала мусора, и таро, который она хотела испечь, остался наполовину сырым. Она пожаловалась Коудабо:
— Ой, Коудабо, я все делала как надо, я не знаю, почему таро не испекся.
Коудабо рассердился:
— Лучше нам было остаться дома, а не ходить на огород за таро — все равно ты не сумела его приготовить.
А Бокари в это время плакала на дереве, на которое ее забросила хиваи-абере. Она сделала на нем из веток небольшую хижину и стала в ней жить. Есть ей было нечего, и она отрезала у себя мочки ушей и их съела. От этого она забеременела, а когда прошло немного времени, родила, но не ребенка, а ястреба.
Птица стала очень быстро расти и вскоре начала летать к морю и приносить рыбу для матери. Бокари чистила рыбу, пекла на очаге и давала ястребу, чтобы он ел тоже, но ястреб брал себе совсем немного.
Ястреб стал очень большим и сильным и теперь ловил даже черепах и дюгоней. Бокари разделывала их, готовила и давала птице, но ястреб брал кусочек, а остальное толкал клювом к матери.
Однажды он прыгнул, играя, к Бокари на колени, и тогда она оторвала от своей юбки три длинные травинки и завязала одну вокруг шеи ястреба, вторую вокруг правой его ноги, третью вокруг левой и сказала ему:
— Я даю тебе свое имя, ты будешь называться бокари. Лети на Даване и найди там старейшину, которого зовут Коудабо — он станет твоим отцом. Когда прилетишь на Даване, разыщи его сразу, а то люди там могут тебя подстрелить.
И ястреб полетел, крича: «Ва, ва, ва!» Он прилетел на Даване и начал кружить над островом. Женщины Даване стали кричать:
— Коудабо, возьми лук и подстрели этого большого ястреба! Коудабо, однако, увидев ястреба, подумал: «Этот большой ястреб прилетел сюда неспроста» — и он сказал своим односельчанам:
— Подождите, не стреляйте.
Ястреб, паря в вышине, отыскал глазами человека, про которого ему говорила мать, а потом камнем упал на землю перед Коудабо и сел к нему на колено. Коудабо увидел травинки, завязанные вокруг его ног и шеи, и воскликнул:
— Это от юбки Бокари!
А потом спросил у односельчан:
— Вы не видели, с какой стороны он прилетел?
— Вон оттуда, из-за того холма, — сказал кто-то.
— Наверно, он прилетел с другого острова, — сказал Коудабо.
Ястреб расправил крылья, махнул крылом в ту сторону, где стояла лодка Коудабо, и закричал: «Ва, ва, ва!» — он хотел, чтобы Коудабо столкнул лодку на воду. Тогда Коудабо сказал односельчанам:
— По-моему, этот ястреб меня зовет. Поднимайте на лодке парус.
Люди стали собираться в путь, а когда все было готово, Коудабо сказал тем, кто оставался:
— Не говорите моей жене, куда я поплыл.
Ястреб сел на мачту, и они отплыли. Сначала они поплыли к Саибаи, но, когда они подплыли к этому острову, ястреб замахал крыльями, закричал: «Ва, ва, ва!» — и повернул голову в другую сторону. Они поплыли туда, куда показывала головой птица, и приплыли к острову Буру, но там ястреб повернул голову в сторону острова Кусаро. Дул попутный ветер, и они скоро туда приплыли.
Бокари между тем все плакала на своем дереве и думала: «Когда же приплывет лодка?» И вот наконец она ее увидела. Ястреб замахал крыльями и поднял голову вверх, показывая: Бокари там, наверху. Коудабо посмотрел, куда показывала птица, и воскликнул: