Кубриков надавил ручку газа. Катерок так взял с места, что Генчика вдавило в спинку.
— Ух ты!..
Кубриков заложил широкий вираж. Генчика прижало к борту. Он восторженно взвизгнул. Потом оглянулся. За кормой громадным веером стояла вздыбленная вода — с пенным гребнем и тучей брызг. В брызгах горели радуги. Вода медленно, опала, но радуги еще какое-то время держались в воздухе. Так, по крайней мере, запомнилось Генчику.
Генчик радостно глянул на Кубрикова.
— Как в самолете!
— А тебе часто приходилось летать?
— Не… Ни разу. Но мне так кажется…
— Значит, у тебя хорошее воображение, — одобрил Кубриков. И сбавил газ. Катерок пошел теперь потише. И ровно, по прямой.
Кубриков протянул широкую, в пятнах смазки ладонь.
— Будем знакомы. Петр. Можно Петя. Кубиков…
— Геннадий. То есть Генчик… А вы разве не Кубриков? Мне послышалось там, на берегу…
— Правильно послышалось. Иногда бывает, что и Кубриков. Это, так сказать, псевдоним. Для большей приобщенности к морской тематике…
Ресницы у Пети — в отличие от остальной белобрысой растительности — были рыжеватые. На них горели желтые солнечные точки. А глаза — очень голубые. Ну прямо как матросский воротник.
— Вы на флоте служили, да?
— Служил я как раз наоборот, на самом сухопутье. Крутил баранку в погранчастях. Как говорится, среди горячих песков и отвесных скал. Зато сейчас, можно сказать, у меня флотская жизнь.
— Ну да, — осторожно согласился Генчик. — Хотя здесь и не совсем море…
— А я здесь тоже «не совсем». Случайно и временно. Так вот распорядилась судьба-злодейка. — Бирюзовый взгляд Пети Кубрикова затуманился. Петя отвел глаза и стал прищуренно смотреть вперед.
Генчик спросил с робким сочувствием:
— А что случилось?
— Да так… Не будем сыпать соль на свежие раны.
Генчик притих. Не хотел он сыпать соль. Потом, чтобы прогнать неловкость, сказал:
— Хороший катер. Это какая марка?
— «Нептун»… Славная посудинка, если только мотор не барахлит. А сегодня он как раз меня замучил. Я там, у вашего пирса, больше часа с ним возился. Даже пообещал судьбе: обязательно сделаю нынче какое-нибудь доброе дело, если эта тарахтелка починится… Она и починилась! А тут как раз ты с бабушкой! Сразу выпал случай исполнить обещание!
— А без обещания… значит, вы меня не повезли бы? — слегка расстроился Генчик.
— Ну почему же! Повез бы! Как не помочь хорошим людям!
Генчик тут же представил себя на месте Кубрикова. Там, у пристани. И словно глянул голубыми Петиными глазами на берег. На высокую старуху в квадратных очках и растрепанного пацаненка с перемазанным бинтом на колене и в синей с белыми горошинами рубашке.
— А разве было видно, что мы хорошие?
— У меня, брат, глаз на людей…
Генчик мигом понял, что надо ловить счастье за хвост.
— Тогда сделайте еще одно доброе дело!
— Не очень трудное?
— Не очень! Дайте мне порулить! Хоть чуть-чуть! Я еще ни разу в жизни…
— Ну, берись… Только вон туда, к рыбачьим лодкам, не ходи, а то придется делать сразу кучу добрых дел — вылавливать утопающих и разматывать с винта снасти…
Генчик и Петя поменялись местами. Генчик радостно вцепился в пластмассовые «рога» полукруглого штурвала.
— Не стискивай, держи одной рукой. А вторую — сюда, на ручку газа. Это чтобы скорость менять… Только не дергай, надо плавно… Не спеши, тогда все получится…
И у Генчика получилось!
Сперва катер «ВС-2» марки «Нептун» подергался, пометался по воде, выписывая загогулины, но скоро Генчик понял, что к чему. И лихо заложил несколько широких стремительных виражей. Не хуже, чем сам Кубиков-Кубриков. И опять повисли в солнечном воздухе радуги.
Жаль только, что все это недолго. Через несколько минут берег оказался рядом. Озеро — не океан…
— Ну а причаливать буду я сам. Это, брат, дело тонкое… — Петя опять перебрался к рулю.
Он мягко подвел суденышко к лодочному пирсу у Тележного спуска.
Потом Петя проводил Генчика вверх, до угла Кузнечной улицы. Опять протянул крепкую ладонь.
— Будь здоров, Генчик. Заходи в гости на станцию номер два. Я вижу, есть в тебе флотская жилка.
— Ага… Обязательно зайду! Ой…
— Что?
— Вон Елена идет! Сестра…
Прекрасная Елена (стук-стук каблучками-шпильками) грациозно двигалась вдоль забора. Видать, направлялась в Дом культуры на репетицию. И, конечно, тут же узрела любимого братца. В компании незнакомца, одетого в рваную тельняшку.
— Это Петя, — поспешно сообщил Генчик. — То есть Петр Кубриков. Он прокатил меня на моторке. Он старший спасатель.
Петя светски наклонил голову в мятой мичманке. Елена, однако, глянула неласково.
— Очень хорошо. Но, судя по всему, Петр… Кубриков не обещал своей маме помочь развешивать белье. А кое-кто обещал. И кое-кому будет дома такая нахлобучка, что не помогут все на свете спасатели. Даже самые старшие…
— Ничего не будет! — Генчик храбро показал сестрице язык, а Пете помахал рукой. И нырнул за угол, в тень тополей. Оставил вдвоем старшего спасателя Кубрикова и Елену Бубенцову — претендентку на почетное звание «Мисс Утятино».
2
Нахлобучки не было. Белье помог развесить пришедший на обед отец (и они с мамой помирились).
Вторую половину дня Генчик мирно провел на краю огорода, за сараем, где мастерил пружинчиков. Он их расселял в своем городе. И вспоминал все хорошее, что случилось сегодня: Зою Ипполитовну, ее корабль; девочку, которая назвала Генчика чайником; Петю Кубрикова с медными искрами на ресницах. Радуги над водой… Правда, вспомнились и враги с отвратительным Шкуриком в проволочной клетке. Но Генчик дернул плечами и прогнал из памяти эту пакость.
Когда Генчик улегся спать, ему опять стала вспоминаться Зоя Ипполитовна. Представилось, будто она в своей комнате с прохладными половицами и запахом ванили (или корицы?), в сумерках, без света, стоит перед моделью. И осторожно трогает уснувшего на палубе пружинчика. Гладит узловатым мизинцем… Кто знает, может быть, так оно и было…
3
Утро было прекрасное. Даже мама с отцом не препирались, не дулись друг на друга. А Елена пела арию «У любви как у пташки крылья…». И примеряла на голову какую-то кружевную фиговину с бисером.
Генчик отпросился гулять до обеда.
— А если чуть-чуть задержусь, не ругайтесь!
— Я вот тебе задержусь, — для порядка сказала ему вслед мама. А он — на двор, на огород и — через изгородь, на Кузнечную.
Жаль, что Зоя Ипполитовна живет так далеко. Сейчас, значит, бегом на трамвай, потом — еще на один, а дальше — по запутанным переулкам Окуневки.
Не нарваться бы опять на компанию Круглого и Буси с их гадостным Шкуриком…
А может, забежать на водную станцию номер два? Вдруг там окажется Петя Кубриков со своим «Нептуном»? Может, опять перевезет через озеро?
Конечно, это бессовестно — так часто напрашиваться в пассажиры. У старшего спасателя и без того забот хватает. К тому же горючего, наверно, мало. С бензином сейчас везде трудности. И все-таки…
Генчик остановился на взгорке, заскреб затылок. Куда повернуть? И… вот везенье! С высоты он увидел край озера, мостки у Тележного спуска и знакомый катерок у мостков! И самого Петю в тельняшке и мичманке.
Расстояние до берега Генчик преодолел, можно сказать, на бреющем полете.
— Здрасте! — он лихо затормозил на досках сандалиями.
— О! Привет! Откуда ты взялся?
— Оттуда… Из дома. А вы тут дежурите, да?
— Можно сказать и так… А вообще-то я очки искал. Вчера, когда причалили, выронил из кармана. Жаль, хорошие очки от солнца, друг привез с Гавайских островов…
— Не нашли?
— Нет. Наверно, провалились под доски, в траву, а там их кто-то отыскал.
— Подождите… — Генчик юркнул под мостки. Ползал там минут пять. Мусор сыпался за ворот и в волосы. Грязный бинт, который Генчик по привычке намотал сегодня на колено, развязался и застрял в траве.
Генчик сердито сунул его в карман. И виновато выбрался на солнце.
— Нету. Нигде…
— Да. Я и сам тут искал, искал… Ладно, переживу. Иди сюда, побеседуем за жизнь, как говорят в Одессе.
Генчик с готовностью сиганул в моторку. И ойкнул: снова Петя скажет «пробьешь днище». Но Петя сказал:
— А сестра твоя… она где?
— Елена? Дома. А что?
— Да ничего… Просто вчера показалось, что вы с ней сегодня утром куда-то собирались. В Дом культуры, кажется…
— Не утром, а вечером! И она без меня! Чего я там не видел? Конкурс красоты! Пфы…
Петя, кажется, слегка затуманился. Наверно, опять пожалел потерянные гавайские очки.
— Ну, ладно. Кому конкурс, кому работа. Пора в объезд по акватории… А ты куда собрался?
— А я опять… на тот берег. У вас туда случайно не будет пути сегодня?
— Случайно будет, — понимающе сказал Петя. — Раз уж ты тут случайно оказался. Поехали…
Когда моторка набрала ход, Генчик с чувством произнес:
— Ох и спасибо вам! А можно вас попросить…
— Сначала можно я попрошу?
— Ага… А что?
— Давай будем с тобой на «ты». Я ведь еще неженатый, бездетный. Молодой снаружи и внутри.
— Ладно… давай. А можно, чтобы скорость потише?
— Ты что? Боишься?
— Вот еще, «боишься»! Просто… чтобы плавание было подольше. А то ж-жик — и там…
— Понял. Малый ход…
Нос катерка опустился, мотор застучал неторопливо. В корму стали поддавать крутые гребешки — с берега дул теплый плотный ветер и разгонял зыбь.
— Так и поедем, — решил Петя. — Если бабушка не успела соскучиться по внуку.
— Да она вовсе не моя бабушка! Мы только вчера познакомились!
И Генчик без утайки поведал вчерашнюю историю. Не скрыл даже, как спасался от зловредных парней и Шкурика и как боялся, что старуха — коварная похитительница.
— А по правде-то она совсем не такая!.. И корабль у нее знаешь какой замечательный! Ну, в точности как настоящий, только будто его какой-то волшебник уменьшил. Она его несколько лет строила…