Услышала новая барыня, как кричит барашек, и говорит барину:
- Вели барашка зарезать.
Удивился барин: «Как это, жена так любила барашка, а то вдруг велит его резать!» Однако согласился. И велела ведьмина дочь наточить ножи, разложить костры и нагреть котлы. Проведал барашек, что ему недолго жить: лёг на бережку у реки и причитывает:
- Алёнушка, сестрица моя.
Меня хотят зарезати;
Костры кладут высокие,
Котлы греют чугунные,
Ножи точат булатные.
А Алёнушка из-под воды братцу и отвечает:
- Ах, братец мой, Иванушка!
Тяжёл камень шею перетёр,
Шёлкова трава на руках свилась,
Жёлты пески на грудь легли.
Барин был неподалёку; услыхал, как Алёнушка с братцем переговариваются, и стал своих людей звать:
- Собирайтесь вы, люди дворовые,
Закидайте невода шелковые!
Собрались люди, закинули невод и вытащили Алёнушку. Отрезали камень, окунули её в чистую воду и обтёрли полотенцем. Ожила Алёнушка и стала ещё краше прежнего. Бросилась она барашка обнимать, а барашек стал уже Иванушкой. Зажили они тогда втроём лучше прежнего; а ведьмину дочь слуги мётлами со двора прогнали.
Сивка-Бурка
Было у старика трое сыновей: двое умных, а третий - Иванушка-дурачок: день и ночь дурачок на печи валяется.
Посеял старик пшеницу, и выросла пшеница богатая, да повадился ту пшеницу кто-то по ночам толочь и травить. Вот старик и говорит детям:
- Милые мои дети, стерегите пшеницу каждую ночь, поочерёдно: поймайте мне вора!
Приходит первая ночь. Отправился старший сын пшеницу стеречь, да захотелось ему спать; забрался он на сеновал и проспал до утра. Приходит утром домой и говорит:
- Всю ночь-де не спал, иззяб, а вора не видал.
На вторую ночь пошёл средний сын и также всю ночку проспал на сеновале.
На третью ночь приходит черёд дураку идти. Взял он аркан и пошёл. Пришёл на межу и сел на камень: сидит, не спит, вора дожидается.
В самую полночь прискакал в пшеницу разношёрстный конь: одна шерстинка золотая, другая - серебряная; бежит - земля дрожит, из ноздрей дым столбом валит, из очей пламя пышет. И стал тот конь пшеницу есть: не столько ест, сколько топчет.
Подкрался дурак на четвереньках к коню и разом накинул ему на шею аркан. Рванулся конь изо всех сил,- не тут-то было! Дурак упёрся, аркан шею давит. И стал тут конь дурака молить:
- Отпусти ты меня, Иванушка, а я тебе великую сослужу службу.
- Хорошо,- отвечает Иванушка-дурачок,- да как я тебя потом найду?
- Выйди за околицу,- говорит конь,- свистни три раза и крикни: «Сивка-бурка, вещий каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!»- я тут и буду.
Отпустил коня Иванушка-дурачок и взял с него слово- пшеницы больше не есть и не топтать.
Пришёл Иванушка домой.
- Ну что, дурак, видел?-спрашивают братья.
- Поймал я,- говорит Иванушка,- разношёрстного коня; пообещался он больше не ходить в пшеницу- вот я его и отпустил.
Посмеялись вволю братья над дураком; но только уж с этой ночи никто пшеницы не трогал.
II
Скоро после этого стали по деревням и городам глашатаи от царя ходить, клич кликать:
- Собирайтесь-де, бояре и дворяне, купцы и мещане и простые крестьяне, все к царю на праздник, на три дня; берите с собой лучших коней, и кто на своём коне до царевнина терема доскочит и с царевниной руки перстень снимет, за того царь царевну замуж отдаст.
Стали собираться на праздник и Иванушкины братья: не то чтобы уж самим скакать, а хоть на других посмотреть. Просится и Иванушка с ними.
- Куда тебе, дурак,- говорят братья,- людей, что ли, хочешь пугать? Сиди себе на печи да золу пересыпай.
Уехали братья, а Иванушка-дурачок взял у невесток лукошко и пошел грибы брать. Вышел Иванушка в поле, лукошко бросил, свистнул три раза и крикнул:
- Сивка-бурка, вещий каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из очей пламя, из ноздрей дым столбом валит; прибежал - и стал перед Иванушкой как вкопанный.
- Ну,- говорит конь,- влезай мне, Иванушка, ч правое ухо, а в левое вылезай.
Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез - и стал молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать.
Сел тогда Иванушка на коня и поскакал на праздник к царю. Прискакал на площадь перед дворцом, видит-народу видимо-невидимо; а в высоком терему, у окна, царевна сидит: на руке перстень- цены нет; собой - красавица из красавиц. Никто ДО неё скакать и не думает: никому нет охоты наверняка шею ломать. Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бёдрам. Осерчал конь, прыгнул -только на три венца до царевнина окна не допрыгнул. Удивился народ, а Иванушка повернул коня и поскакал назад; братья его не скоро посторонились, так он их шёлковой плёткой хлестнул. Кричит народ: «Держи! Держи его!»- а Иванушкин уж и след простыл.
Выехал Иван из города, слез с коня, влез к нему в левое ухо, в правое вылез и стал опять прежним Иванушкой-дурачком. Отпустил Иванушка коня, набрал лукошко мухоморов и принёс домой.
- Вот вам, хозяюшки, грибков!- говорит.
Рассердились тут невестки на Ивана.
- Что ты, дурак, за грибы принёс? Разве тебе одному их есть!
Усмехнулся Иван и опять залёг на печь.
Пришли братья домой и рассказывают отцу, как они в городе были и что видели; а Иванушка лежит на печи да посмеивается.
III
На другой день старшие братья опять на праздник поехали, а Иванушка взял лукошко и пошёл за грибами. Вышел в поле, свистнул, гаркнул:
- Сивка-бурка, вещий каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!
Прибежал конь и стал перед Иванушкой как вкопанный. Перерядился опять Иван и поскакал на площадь. Видит - на площади народу ещё больше прежнего; все на царевну любуются, а прыгать никто и не думает: кому охота шею ломать? Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бёдрам. Осерчал конь, прыгнул - и только на два венца до царевнина окна не достал. Поворотил Иванушка коня, хлестнул братьев, чтоб посторонились, и ускакал.
Приходят братья домой, а Иванушка уже на печи лежит, слушает, что братья рассказывают, и посмеивается.
На третий день опять братья поехали на праздник; прискакал и Иванушка. Стегнул он своего коня плёткой. Осерчал конь пуще прежнего: прыгнул-и достал до окна. Иванушка поцеловал царевну в сахарные уста, схватил с её пальца дорогой перстень, повернул коня и ускакал, не позабывши братьев плёткой огреть. Тут уж и царь, и царевна стали кричать: «Держи, держи его!» А Иванушкин и след простыл.
Пришёл Иванушка домой: одна рука тряпкой обмотана.
- Что это у тебя такое?-спрашивают Ивана невестки.
- Да вот,- говорит,- искавши грибов, сучком накололся.- И полез Иван на печь.
Пришли братья, стали рассказывать, что и как было; а Иванушке на печи захотелось на перстенёк посмотреть; как приподнял он тряпку, избу всю так и осияло.
- Перестань, дурак, с огнём баловать!-крикнули на него братья.- Ещё избу сожжёшь. Пора тебя, дурака, совсем из дому прогнать!
Дня через три идёт от царя клич, чтобы весь народ, сколько ни есть в его царстве, собрался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться; а кто не прибудет, царским пиром побрезгует, тому голову с плеч.
Нечего тут делать: пошёл на пир сам старик со своей семьёй. Пришли, за столы дубовые посадилися; пьют и едят, речи гуторят. В конце пира стала царевна мёдом из своих рук гостей обносить. Обошла всех, подходит к Иванушке последнему; а на дураке-то платьишко худое, весь в саже, волосы дыбом, одна рука грязной тряпкой завязана… Просто страсть!
- Зачем это у тебя, молодец, рука обвязана?- спрашивает царевна.- Развяжи-ка!
Развязал Иванушка руку, а на пальце царевнин перстень - так всех и осиял. Взяла тогда царевна дурака за руку, подвела к отцу и говорит:
- Бот, батюшка, мой суженый.
Обмыли слуги Иванушку, причесали, одели в царское платье, и стал он таким молодцом, что отец и братья глядят-и глазам своим не верят. Сыграли свадьбу царевны с Иванушкой и сделали пир на весь мир. Я там был, мёд пил, по усам текло, а в рот не попало.