О его нежной привязанности к животным и особенно к птицам уже при жизни художника ходили легенды. Например, купец Андреа Корсали в письме правителю Флоренции писал в 1515 году из Индии: «…жители этой далекой загадочной страны, подобно нашему Леонардо, не позволяют чинить зла животным». Об этом хорошо были наслышаны флорентийские мальчишки, которые несли в мастерскую к художнику заблудших собак, раненых птиц или диковинных бабочек, зная, что их непременно ждет щедрое вознаграждение. А местные птицеловы ждали как праздника появления Леонардо на птичьем рынке. Не торгуясь, он платил за облюбованных пленников, томящихся в клетках, и тотчас выпускал на волю, любуясь, как птицы парили в небе, обретя нежданную свободу.
Хотя в жизни Леонардо видел немало зла и несправедливости, он не переносит свою горечь на мир животных. В его сказках даже хищные звери и птицы проявляют снисхождение к слабым и обездоленным, примером чему могут служить такие миниатюры, как «Сокол и щеглята», «Великодушие», «Лев и ягненок» и другие. Но автор полон неприязни к коварным паукам, змеям и крабам, которые не брезгуют ничем, лишь бы насытить свою утробу. Все его симпатии на стороне тех, кто честен, скромен и трудолюбив, а уж лгунам, хвастунам и лежебокам нет от него никакой пощады.
Его сказки поражают простотой формы и безыскусностью, простодушием и по-детски наивным содержанием. Каждую из них, как, например, «Кремень и огниво», венчает назидательная концовка: «Ученья корень горек, да плод сладок». Все предельно просто и ожидаемо, и все же не так просто постигнуть смысл этих слегка назидательных, но исполненных удивительного достоинства и сокрытой в них гармонии сказок, легенд и притч.
Их легкость и доступность обманчивы, а их прелесть несомненна.
Говоря о Леонардо-сказочнике, нельзя не сослаться на одно из его примечательных откровений. Вспоминая детские годы, проведенные в горной деревушке в доме своей бабушки, он пишет: «Блуждая однажды среди темных скал и любуясь смешением разнообразных причудливых форм, порожденных природой, я набрел на вход в огромную пещеру и остановился как вкопанный. Заглянув внутрь, я ничего не увидел, кроме тьмы кромешной, и мною овладели разом два смешанных чувства: оторопь перед разверзнувшейся бездной и неодолимое желание раскрыть заключенную в ней тайну».
Мы видим, как пытливость ума и любознательность сочетаются в Леонардо с ощущением непостижимости некоторых загадок мироздания, и тогда природа предстает его воображению в фантастических сказочных образах. Такое отношение к окружающему миру вдохновляло его не только при написании сказок, легенд и «фантастических предсказаний». Оно проявляется в многочисленных рисунках, являющихся своеобразным разговором с природой, языком графики. Наряду с образами прекрасных юношей и девушек на этих рисунках можно увидеть целую вереницу обезображенных гримасами уродливых лиц крылатых драконов и прочих чудовищ. Порою Леонардо подтрунивает над собственными страхами, как, например, в сказках «Страшный зверь» или «Лев и петух», а иногда его фантазия порождает образы жестокого Василиска, бессмертной птицы Феникс или лучезарной Люмерпы. Легенду о ласковом Единороге, по всей вероятности, Рафаэль слышал из уст самого Леонардо. В римской картинной галерее Боргезе хранится написанный им дивный портрет девушки, держащей на коленях маленького единорога как символ чистоты и целомудрия.
Сказки привлекали Леонардо своей народной мудростью и служили ему верным подспорьем в его неустанных поисках заветного ключика, чтобы проникнуть в загадочную «пещеру», осветить ее светом разума и раскрыть тайны, хранимые природой. Вполне закономерно, что у великого творца возникло желание выразить на бумаге свои наблюдения и услышанные им истории. Пытливым оком натуралиста и мыслителя он хотел раскрыть «гармонию разнородного», как говорили древние. Не все его сказки равноценны, и некоторые из них представляют собой всего лишь зарисовки с натуры, что позволяет нам проникнуть в святая святых – творческую лабораторию гения.
Ему было за шестьдесят, когда по приглашению французского короля Франциска I он поселился в замке Клу близ Амбуаза, где была королевская резиденция. Судя по позднему автопортрету, он выглядел намного старше своих лет – годы скитаний наложили отпечаток. Однако по-прежнему светились ясностью и мудрым спокойствием глаза. Его парализовало, и бездействовала правая рука. Но великий труженик не сдавался и с первыми лучами солнца шел к рабочему столу в просторный зал с позолоченным плафоном, большим камином и высокими окнами, за которыми простирался парк и доносилось бормотание Луары.
Он скончался ясным весенним днем 2 мая 1519 года в возрасте 67 лет. По свидетельству очевидцев, «всем своим обликом он являл собой олицетворение благородства знаний». Леонардо встретил последний час спокойно, словно подтверждая одну из последних записей в своей тетради: «Подобно тому, как разумно и с пользой проведенный день одаривает нас безмятежным сном, так и честно прожитая жизнь дарит нам спокойную смерть». Мы еще раз вспомним эти слова великого человека, читая его миниатюру «Лебедь», полную тихой светлой грусти.
Леонардо да Винчи занимает особое место в итальянской литературе эпохи Возрождения, которое требует еще дальнейшего изучения, и настоящая книга является одной из попыток в этом направлении. Сам он никогда не домогался писательских лавров, скромно считая себя «несведущим в литературе» человеком. Но долгие годы работал над составлением толкового словаря тосканского диалекта, послужившего основой итальянского литературного языка. Леонардо не прибегал в своих манускриптах к ученой латыни, как это было принято в то время среди эрудитов. Он ценил образную крестьянскую речь и, не считаясь с орфографией, записывал в своей тетради меткие слова и обороты. Черпая из жизни сюжеты своих сказок и легенд, Леонардо любил повторять: «Жизнь – великий учитель, и у нее есть чему поучиться даже писателям».
Сказки, легенды, притчи
Бумага и чернила
На письменном столе стопкой лежали одинаковые листы чистой бумаги. Но однажды один из них оказался сплошь испещренным крючочками, черточками, завитками, точками… Видимо, кто-то взял перо и, обмакнув его в чернила, исписал листок словами и разрисовал рисунками.
– Зачем тебе понадобилось подвергать меня такому неслыханному унижению? – в сердцах спросил опечаленный листок у стоявшей на столе чернильницы. – Твои несмываемые чернила запятнали мою белизну и испортили бумагу навек! Кому я теперь такой буду нужен?
– Не тужи! – ласково ответила чернильница. – Тебя вовсе не хотели унизить и не запятнали, а лишь сделали нужную запись. И теперь ты уже не простой клочок бумаги, а написанное послание. Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и великая ценность.
Добрая чернильница оказалась права. Прибираясь как-то на письменном столе, человек увидел беспорядочно разбросанные пожелтевшие от времени листки. Он собрал их и хотел было бросить в горящий камин, как вдруг заметил тот самый «запятнанный» листок. Выбросив за ненадобностью запылившиеся бумажки, человек бережно положил исписанный листок в ящик стола, дабы сохранить как послание разума.
Кремень и огниво
Получив однажды сильный удар от огнива, кремень возмущенно спросил у обидчика:
– С чего ты так набросилось на меня? Я тебя знать не знаю. Ты меня, видимо, с кем-то путаешь. Оставь, пожалуйста, мои бока в покое. Я никому не причиняю зла.
– Не сердись попусту, сосед, – с улыбкой промолвило огниво в ответ. – Если ты наберешься немного терпения, то вскоре увидишь, какое чудо я извлеку из тебя.
При этих словах кремень успокоился и стал терпеливо сносить удары огнива. И, наконец, из него был высечен огонь, способный творить подлинные чудеса. Так терпение кремня было по заслугам вознаграждено.
Сказка сказана для тех, кто поначалу робеет в учебе. Но если запастись терпением и проявить старание, то посеянные семена знания непременно дадут добрые всходы. Ученья корень горек, да плод сладок.
Язык и зубы
Жил-был на свете мальчик, страдавший серьезным недугом, которому иногда бывают подвержены и взрослые, – он беспрестанно разговаривал, не зная меры.
– Что за наказание этот язык, – ворчали зубы. – Когда же он угомонится и помолчит немного?
– Какое вам до меня дело? – нагло отвечал язык. – Жуйте себе на здоровье и помалкивайте. Вот и весь вам сказ! Между нами нет ничего общего. Никому не позволю встревать в мои личные дела, а тем паче соваться с глупыми советами!
И мальчик продолжал без умолку болтать кстати и некстати. Язык был на верху блаженства, произнося все новые мудреные слова, хотя и не успевал хорошенько вникнуть в их смысл.
Но однажды мальчик так увлекся болтовней, что, сам того не ведая, попал впросак. Чтобы как-то выпутаться из беды, он позволил языку сказать заведомую ложь. Тогда зубы не выдержали – терпенье их лопнуло. Они разом сомкнулись и пребольно укусили завравшегося лгунишку.
Язык побагровел от выступившей крови, а мальчик заплакал от стыда и боли.
С той поры язык ведет себя с опаской и осторожностью, да и мальчик, прежде чем вымолвить слово, дважды подумает.
Бритва
У одного цирюльника была бритва красоты необыкновенной, да и в работе не было ей равных. Однажды, когда посетителей в лавке не было, а хозяин куда-то отлучился, вздумалось бритве на мир поглядеть и себя показать. Выпустив острое лезвие из оправы, словно шпагу из ножен, и гордо подбоченясь, она отправилась на прогулку погожим весенним днем.
Не успела бритва перешагнуть через порог, как яркое солнце заиграло на стальном полированном лезвии, и по стенам домов весело запрыгали солнечные зайчики. Ослепленная этим невиданным зрелищем, бритва пришла в такой неописуемый восторг, что тут же непомерно возгордилась.