Король Эрик срочно созвал Малый Совет и спросил:
— Что случилось, кто-нибудь знает?
— Нет, — покачали головами советники.
— Ветра ничего не рассказывали? — спросил король у колдуньи Марии. Та развела руками.
— Северный поет песни о мохнатых елях, южный — о раковинах на дальнем берегу, а западный и восточный поссорились и не говорят ни друг с другом, ни со мной. Ветра ничего не знают.
— А эльфы? Феи? Дриады? Драконы?
— Вы бы еще зловредных пикси упомянули, ваше величество! — сказал министр иностранных дел Алехандро. — Мы спрашивали. Никто не знает, почему не наступило лето.
— А все условия были соблюдены? Может, мы что-то упустили?
— Давайте снова проверим, — вздохнули советники.
— Эльфы плясали Последний Майский Танец?
— Да!
— Сурикаты выкопали все священные абрикосовые косточки?
— Да!
— Гильдия мясников приготовила Могучую Колбасу?
— Да, ваше величество!
И так они перебирали все условия, которые должны быть соблюдены, чтобы в Малагетте наступило лето, пока не дошло дело до самого последнего.
— …А художник Примитивус нарисовал летнюю картину?
Советники переглянулись.
— Честно говоря, не помню, ваше величество, — сказала канцлер Наталия. — Он ведь каждый год исправно пишет картину и представляет ее ко двору. Мне казалось, он приносил…
— Нет, — сказал король, — я не припомню.
Спросили королеву, принцев и принцесс, но никто о картине ничего не знал.
Тут же отправили слугу к Примитивусу, однако через некоторое время посланник возвратился в одиночестве.
— Я долго стучал, — доложил он, — а Примитивус сказал из-за двери, что никого нет дома. А раз нет никого, то и открывать некому!
— Все понятно! — хором сказали советники. — Надо ехать!
И они отправились к Примитивусу.
Художник жил в Акварельном переулке, под самой крышей узкого зеленого дома. Примитивус был довольно известен: он рисовал картинки, похожие на детские рисунки, очень светлые и искренние. Этот стиль назывался «примитив», а потому и художника так прозвали.
Советники гуськом поднялись по узкой лестнице, и канцлер Наталия постучала в дверь.
— Никого нет дома! — ответил печальный-печальный голос, в котором с трудом можно было узнать голос жизнерадостного художника.
— Послушай, Примитивус, — сказала Наталия. — Тут весь Малый Совет к тебе пришел. Давай поговорим!
Из-за двери долго не отвечали, а потом художник неохотно сказал:
— Не заперто.
Советники вошли в мастерскую. Это было просторное помещение со множеством удивительных вещей, однако сказка вовсе не о них, а потому никто не обратил на них внимания. Художник же лежал на кровати спиной к двери и вставать не собирался.
— Послушай, — обратился к нему Алехандро, — почему ты не принес картину во дворец? Ведь из-за этого лето никак не может наступить!
— Вы действительно хотите это знать? — хмыкнул Примитивус.
— Да, очень хотим! — воскликнули советники.
Тогда художник сел на кровати. Вид у него был растрепанный и чрезвычайно грустный.
— Потому что мне надоело, — сказал Примитивус. — Вот уже много лет я приношу картины во дворец, и это стало рутиной, и никто этого не замечает, никому нет дела. Я стал вроде как ремесленником, но я не ремесленник, я художник! Мне быстро говорят спасибо, и я отправляюсь восвояси. Зачем же я буду писать летнюю картину, если мое творчество никому не нужно?
Советники переглянулись. Наконец, волшебница Кристина сказала:
— Но никто не думал о тебе забывать!
— Как же! Вы совсем обо мне позабыли! Я никому не нужен! — трагически воскликнул художник. — А ко мне вы пришли потому, что вам надо, чтоб наступило лето!
— Это неправда, — сказала канцлер Наталия. — Извини, что мы давно не говорили тебе этого, Примитивус, но твои картины — просто потрясающие, и нужны нам не только из-за лета, но и из-за них самих!
— Так и есть! — послышался голос от дверей, и на пороге показался король Эрик. — Мы очень любим твои картины! Вся Малагетта любит. А если не веришь, выгляни в окно.
Примитивус встал и осторожно подошел к окну, выглянул и рассмеялся. На улице собралось много народу, и все выкрикивали добрые слова.
— Что ж! — сказал Примитивус, сразу повеселев. — Извините, что так получилось! Просто каждому художнику иногда требуется вспомнить, что он кому-то нужен.
Он подбежал к холсту, схватил кисть и палитру и нарисовал зеленый луг, синее небо, много-много разноцветных цветов и яркое веселое солнце. А потом Примитивус взял готовую картину и торжественно вручил ее королю, и за окнами сразу наступило лето.
— Отлично! — сказал король, любуясь картиной. — А теперь поехали все на площадь — резать Могучую Колбасу и пить хвойный эль!
И они отправились праздновать наступление лета, которое, к счастью, все прекрасно понимало и ничуть на художника не обиделось. В конце концов, всегда можно оттяпать у осени пару лишних деньков!
Цветок шафрана
Однажды у главного королевского повара, господина Рико, закончились кое-какие специи. Ну, с корицей да красным перцем проблем нет — это можно купить у торговцев за углом. А вот шафрана осталась маленькая горстка, и господин Рико не знал, кто нынче привозит его в Малагетту. Потому королевский повар позвал своего молодого помощника, Дженаро, и сказал ему:
— Послушай! Ты совсем недавно работаешь на королевской кухне дворца в Эль Корасон, и, как тебе известно, это самая лучшая кухня в мире! Ты уже кое-чему научился, а потому пришла пора дать тебе первое задание. Видишь эту крохотную горку пряностей? Это все, что осталось от шафрана, а мне ведь надо испечь с ним сегодня пирог к королевскому ужину и приготовить огромную паэлью! Отправляйся и отыщи мне шафран.
— Но где он растет? Или кто им торгует? — спросил Дженаро.
— Этого я тебе не скажу, — усмехнулся господин Рико. — Узнай сам!
И Дженаро немедля отправился в путь. Сначала он обошел известные ему лавки торговцев специями, но, по неудачному стечению обстоятельств, ни у кого из них не имелось в продаже шафрана. Тогда Дженаро решил, что ему надо сходить на дальний рынок, и поспешил туда. Он так спешил, что чуть не сбил с ног художника Примитивуса. Тот неторопливо шествовал по улице, неся коробку для этюдов, когда Дженаро на него налетел.
— Полегче! — сказал Примитивус, еле устояв на ногах. — Куда вы так торопитесь, юноша?
— Я ищу шафран, — сознался Дженаро. — Но нигде не могу найти. Он словно заколдованный!
— Шафран — это цвет, — назидательно сказал Примитивус. — Хотите, дам вам немножко?
Он мгновенно открыл коробку, смешал краски и через пять минут отдал Дженаро лист, на котором была нарисована изумительная шафрановая загогулина.
— Это прекрасно, — сказал Дженаро, завороженно глядя на загогулину. — Но как насыпать это в паэлью?
— Вот этого я не знаю, — развел руками Примитивус и, насвистывая, отправился по своим делам.
Дженаро долго бродил по городу и нигде не мог найти шафран. Он думал, что пряность эта и вправду заколдованная, и собрал в карман теплый свет фонарей, яркость оранжевого зонтика, мягкость вязаной кофты симпатичной старушки. Но как из этого сделать шафран, Дженаро не знал. Может, нужна волшебница?
И тут Дженаро повезло: в одном из уличных кафе он увидел волшебницу Кристину, которая пила чай. Помощник повара решительно направился к ней.
— Прошу прощения за беспокойство, прекрасная госпожа, — сказал он, поклонившись. — Но мне очень-очень нужно немного вашего волшебства!
— Что случилось? — спросила Кристина.
Дженаро объяснил, выложил перед нею все собранные кусочки цвета и попросил превратить их в пряность.
— Это не по моей части, — покачала головой Кристина. — Отправляйся лучше за город, к цветочным феям, они тебе подскажут, что делать. Только купи ирисок.
Дженаро кивнул. Всем известно, что цветочные феи без ума от ирисок.
Он отправился за городские стены и очень быстро отыскал фей на опушке Леса Чудес. Они порхали с василька на ромашку, с ромашки на одуванчик и напевали песенки тонкими голосами. Дженаро сел, высыпал горсть ирисок на землю и стал ждать. Скоро к нему слетелось больше десятка фей.
— Зачем ты пришел, большой человек? — пропели они.
— Я ищу шафран, — объяснил Дженаро. — Вы не поможете его найти?
Феи засмеялись, но необидно.
— Посмотри сам! Он растет прямо тут!
— Но где? — Дженаро заоглядывался, однако не увидел бутонов мягкого оранжевого цвета.
— Да вот же! — закричали феи, указывая на… бледно-фиолетовые цветы, в которых Дженаро с удивлением узнал крокусы.
— Но как же… ведь шафран оранжево-желтый, а вы предлагаете мне цветы такого оттенка!
— Ты глупый, — зазвенели феи. — Твой шафран — это крокус! А для того, чтоб получилась пряность, надо высушить рыльца цветков. Ты принес нам ирисок, и мы тебе поможем!
И феи запорхали быстро-быстро, так, вокруг Дженаро словно закрутилась цветная метель. Они просили у крокусов рыльца, сушили их своим дыханием и складывали в мешочек, который дал Дженаро. Скоро мешочек был полон.
Дженаро поблагодарил цветочных фей и со всех ног кинулся во дворец, где с гордостью продемонстрировал господину Рико свою добычу.
— Отлично! — сказал главный повар. — Я разрешу тебе самому приготовить паэлью!
И в этот вечер в королевском дворце был роскошный пир. Паэлья удалась на славу, и пирог был чудо как хорош! Дженаро украсил его вылепленными из марципана крохотными бледно-фиолетовыми крокусами, и свет фонарей в столовой был такой же теплый, как цвет теста.
Ракушка
Однажды мальчик из рыбацкой деревушки прогуливался по берегу Янтарного моря, слушал шепот волн, кидал в них камешки и смотрел, как парят в вышине чайки. Он бродил долго и вдруг увидел сидевшую на песке девочку. Она закрыла лицо руками и, кажется, плакала.
— Что случилось? — спросил мальчик, подойдя к ней. — Почему ты плачешь?