Словины в Юрьев день устраивают процессию, в которой главную роль играет парень, окутанный зеленью и называемый зеленым Юрием.
Белорусы, обходя в Юрьев день поля, причем несут пирог, водку и другие припасы, взывают к св. Георгию:
Юрий, вставай рано,
Отмыкай землю,
Выпущай росу
На цеплое лето,
На буйное жито,
На ядронистое,
На колосистое,
Людзям на здоровье…
В честь св. Георгия поют также:
Святый Юрья,
Божий посол,
До Бога пашов,
А узяв ключи золотые,
Атамкнул землю сырусенькую,
Пусцив росу цяплюсеньку (тепленькую),
На Белую Русь и на увесь свет.
А Юрьева маци, боже милы, по небя ходзила,
З Юрьям говорила:
А Юрьюмой, Юрью,
Подай Пятру ключи,
Землю адомкнуци,
Траву выпусцици.
По словам белорусских песен, Юрий вместе с Николой идет в поле «жита глядзець», засевает в поле горох и пр. Он один из святых «коня мает». Эта последняя черта сближает его с богом-всадником, иногда встречающимся в латышских песнях и имеющим точно такое же значение благодетельного божества, покровителя нив, напр.:
У тебя, Боже, хороший конь,
Объезжай вокруг моего поля с рожью…
Тихо, тихо едет Бог
С горы в долину:
От него не колышется цвет ржи,
Не пугаются кони пахарей.
В других латышских песнях речь идет о чудесном всаднике, одевающем деревья листвой и землю травой:
Сюда прискакал одетый в латы муж
На каменном коне:
Он принес деревьям листья,
Любезной земле – зеленую траву.
Или:
Кто прискакал сюда
На темно-сером коне:
Кто принес деревьям листву,
Земле – зеленый клевер?
Этот чудный, божественный всадник не кто иной, как солнечный бог Усинь, в данных случаях совпадающий со св. Георгием, покровителем нив, подателем древесной и луговой зелени. В буковинской рождественской песне св. Никола, св. Юрий и Господь трубят в трубы:
Як затрубив св. Юрий
Вси лиса си зазеленили.
В Малой Руси говорят о св. Георгии:
Святый Юрий по полю ходить, хлиб жито родить.
Там же встречаем божество, называемое Урай, – очевидно, искаженное наименование Юрия. В посвященной ему песне, он спрашивает у матери своей ключи (ср. предыдущую белорусскую песню) для отмыкания неба:
Та Урай матку кличе:
«Та подай матка ключи,
Одимкнути небе,
Выпустити росу,
Дивоцкую красу».
Последние два стиха находятся в связи с весьма распространенным между всеми славянами верованием в целебную и укрепляющую силу росы, выпадающей в Юрьев день. Катаются по полю, увлажненному росой; девушки умываются юрьевской росой для сохранения красоты; малоруссы выводят ею бельмо у скотины, произнося при этом приведенный выше заговор, начинающийся словами: «Ехав Юрий на белом коне» и т. д. В Червонной Руси верят, что выгон скота на Юрьеву росу предохраняет его от порчи ведьм. У малоруссов, вследствие приписываемого ему свойства отмыкать весною землю или небо, св. Юрий называется ключником. В вышеупомянутой песне скопцов «Батюшка Искупитель», описываемый по образцу св. Георгия, изображается так:
Уж на том ли на храбром на коне
Искупитель наш покатывает,
Он катается со златыми ключами,
По всем четырем сторонушкам.
Ключником, отмыкающим землю и небо, изображается св. Георгий и в песнях западных славян; так в моравской весенней песне спрашивают Морену, богиню зимы (владевшую ключами от земли во время зимы), кому она дала ключи. Она отвечает:
Дала я их, дала св. Юрию,
Чтобы он отомкнул зеленую траву,
Чтобы трава росла, трава зеленая.
Или:
Дала я их, дала св. Юрию,
Чтобы он отворил двери неба,
(И даровал) всяких цветов по своему пути.
Как малоруссы, так и мораване называют поэтому, св. Георгия ключником:
Ключник небесный,
Мы просим тебя,
Когда будем жать,
Отомкни нам небо!
Св. Георгий во всех этих случаях (кроме последнего, где речь идет о ясном небе, необходимом для успешной жатвы) является уже как бы представителем небесной влаги, но следует, кажется, видеть в акте отмыкания им земли и небес, т. е. подаяния плодоносной росы и растительной зелени, не более как действие теплых лучей весеннего солнца, освобождающих связанные зимней стужей небо и землю от зимних оков, что именно и выражается в даваемом святому эпитете «водопас», т. е. способствующий вскрытию рек, в Пермском крае, «водонос» – в том же смысле у белорусов, наконец, как мы видели выше, «ключник» – у малоруссов и мораван. Специальными же представителями влаги служат другие святые.
У Каченовского находим целую серию болгарских песен на Юрьев день, в которых «света Дёрде» или «Гёрги» изображается объезжающим на коне границы полей или шествующим по межам: он с участием смотрит на поля и искренно радуется, если всходы хлеба на них хороши, или же горько опечаливается, роняет «белы сьлзи», если не видит надежды на урожай.
Как бог жаркого, «припекающего» солнца, способствующего созреванию плодов и обусловливаемому тем изобилию и богатству, св. Юрий является у белорусов под названием «Рай» («Раёк»), в котором нельзя не узнать сокращенного имени названного выше малорусского «Урая» (Юрия) – ключника. Его приглашают зайти в дом или на двор, взглянуть на хранящееся в нем добро, отчего ожидается счастье и обилие дому:
а) Ишоу Раёк дорогою,
Рано, рано!
Дорогою широкою.
Нихто Раю не просиць,
Просиць яго мой Потапочка:
«Мое гумно вяликая,
Пираплеты высокие,
Ёсь гдзе Богу посядзеци,
Мойго добра поглядзеци:
Одного житнаго,
А другого ярычнаго,
А трецяго пшаничнаго».
б) Ходзиу Раёк по улице,
Нихто Райка у двор ни зовець.
Отзвауся к нам паночик:
«Ходзи, Раёк, ко мне у двор,
Мои дворы мяценые,
Мои столы цисовые,
Мои обрусы бялевые» и т. д.
в) Ходзиу Рай по вулице,
Нихто Раю у хату ня просиць;
Просиць Раю Андрейка:
«А прошу ж Раю, к собе у хату!
А у мяне у хаце усе приберено:
Цясовые столы позасциланы,
Золотые кубки поналиваны —
Жничик гоставаци (угощать)».
г) Ходзиу Раю коли двору,
Нихто Раю у двор не зовець.
Обозвауся наш паночик:
«Ходзи, Раю, ко мне у двор,
Мое дворы мяценые,
Мое обрусы шоуковые,
Мое кубки золотые,
Вином медом налитые».
Эти песни к «Раю» как по содержанию, так и по форме своей очень похожи на приведенные раньше песни, обращаемые к Спорышу или Богу. Это сходство песен, которые могут быть рассматриваемы как довольно близкие варианты одного текста, доказывает, что в народном представлении св. Юрий, под именем Урай – Рай, служит олицетворением и изобилия и довольства, заступив место Спорыша (Пильвита – Плутоса).
Во всех приведенных песнях, св. Юрий, как под собственным именем, так и под именем Урай, Рай, Бог, Спорыш, Добро – является благодетелем рода людского, в качестве доброго гения плодородия и довольства, в том же точно смысле, как древнеиталийский Гаран – Геркулес; он отождествляется и со Святовитом Арконским, который чествовался по окончании жатвы и почитался покровителем плодов земных и богом изобилия, как Спорыш белорусов, замещенный Раем – Юрием. Св. Георгий – Урай – Рай, как представитель изобилия и богатства, опять совпадает с Усинем, который в одном из латышских заговоров величается возгласом: «Ах ты богатый Усинь!» Св. Георгий – «волчий пастырь», покровитель и защитник стад от хищных зверей и недугов.
На этой характеристической черте св. Георгия следует несколько остановиться. Раньше уже обращено было внимание на то, что бог солнца, в лице Митры, был вместе и милостивым, и мстительным богом, деятельность его была и благодетельна, и разрушительна. Та же двойственность проявляется и в деятельности Аполлона: он давал тепло и свет, плодородие и обилие, но в то же время был и причиной засухи, повальных болезней, чумы, постигавшей людей в жаркое время года, когда гневался сияющий бог. Но в то время, как Аполлон насылал бедствия и в особенности заразы, он же был и могущественнейшим исцелителем от болезней. Оттого в жаркое время года в Греции, в особенности в Аттике, устраивались известные церемонии, исполнялись умилостивительные обряды и жертвоприношения, посредством которых старались успокаивать и усмирять гнев знойного, палящего солнечного бога, молились о ниспадении небесной влаги, о наступлении благодетельной прохлады. Точно так же Аполлон был покровителем и пастырем диких зверей, отважным охотником. Дикие звери, именно волки и львы, служили символами силы солнца; на всем востоке, по замечанию Преллера, борьба могучих сил природы олицетворялась борьбой диких зверей. Аполлон, как покровитель и пастырь волков, считался символом этого бога. Волк был также посвящен древнеиталийскому Марсу и у римлян назывался Марсовым: Лупус Мартинус; изображение волка помещалось в храме Марса, появление его в поле признавалось за выражение помощи Марса. Такой взгляд на появление волка существует и ныне в Белой Руси: «Воук дорогу перебег», – говорят в Виленской губ., когда кому посчастливится.
Св. Георгий принял на себя вышеуказанную специальную черту Аполлона Ликейского и Марса: он у славян представляется волчьим пастырем, вообще повелителем над зверями.