— Верно.
— А почему же с дороги не мог взлететь?
— Да крылья длинные. Об землю задевают.
НЕ СМЕЙ!
Перед нашим домом, на куче песка, играют самые малые ребятишки. Ну, известно, какие у них игры: лепят куличики, строят что-то из еловых шишек.
Ерунда, в общем.
Только у этих карапузов тоже имеются свои заводилы, свои атаманы. И свои тихони безответные.
Атаманом на песочной куче давно сделался Фёдор. Он ростом побольше. Молчаливый такой, насупленный. И всегда лохматый, будто его не стригут и не причёсывают. А может, он и не позволяет себя причёсывать.
Когда Фёдор что-нибудь возводит на песочной куче, то лучше к нему не приближайся.
А самая безответная, самая тихонькая девчонка, конечно же, соседская Татьяна. Среди ребятишек она — как палец мизинчик. Меньше всех. Слабее всех.
Вдобавок носит очки Татьяна, а в её возрасте это совестно. Всегда прилепится Татьяна где-нибудь сбоку, с краешка, старается никому не мешать. И даже если обидят, не ревёт громко — стесняется...
Но сегодня Татьяна победила Фёдора.
Строил Фёдор город на вершине кучи. Глянь, бежит по песку паучок-сенокосец. Обыкновенный паучишко, мелочь. Фёдор поднял свою ногу с чёрной пяткой и собрался этого паука прихлопнуть.
— Не смей! — вдруг крикнула Татьяна. — Что он тебе сделал?
Фёдор так и замер с поднятой ногой. Уж не знаю, что его так ошеломило. Но паучишку он не тронул. И Татьяну не тронул...
Может, вправду задумался — что ему сделали те, которые меньше его и слабей?
КОРОВЫ В ВОДЕ
Хожу я по речному берегу очень гордый.
Потому что нашего пастуха заменяю.
Отлучился пастух в деревню, попросил стадо посторожить. Кнут оставил. Настоящий пастушеский кнут, свитый из верёвки, с волосяной кисточкой на конце!
Бродят коровы на полуденном лугу. А я — с кнутом через плечо — ими командую.
И тут взбесились мои коровы. Просто взбесились! Рванётся корова с места, поскачет галопом... Хвост кверху задран, как палка.
Несётся корова прямиком в речку. Бултых! — и лезет глубже и глубже. Будто топиться собралась!
Я растерялся. Придёт пастух, а у меня бешеные коровы в речке сидят...
Только хотел выгнать коров на берег, как что-то зажужжало, замелькало.
Ай!.. За ногу куснули!..
Слепни — здоровенные такие мухи, жёлтые и серые, — на меня налетели. Отмахиваюсь, отбиваюсь — не отстают!
Помчался к речке. Как был, в трусах и майке, так и влетел в воду...
Вернулся пастух. Видит — коровы сидят в речке. И я сижу по горло в воде.
— Спасаетесь?
— С-с-спас-саемся...
— Что ж, — говорит, — давай погоним стадо в лес.
— А там не закусают?
— Не закусают. Через кусты продерёмся, через ельник пройдём — слепней веточки отмахнут.
БЫВШИЕ БЕСПРИЗОРНИКИ
В канаве, около проезжей дороги, вырос голубой колокольчик. Такой хилый, такой чумазый. Листья как серые тряпочки.
Учитель Сергей Степанович увидел этот колокольчик, выкопал и перенёс в школьный сад.
— Собираю, — говорит, — беспризорников.
И верно: посажены в школьном саду цветы-беспризорники. Полевая гвоздика-липучка, болотные незабудки, подзаборные ромашки-растрёпы.
Цветы, на которые никто внимания не обращал.
А Сергей Степанович рассаживает их старательно, поливает, подкармливает. Этого подвяжет, этому подпорочку даст, этого подстрижёт.
И тогда происходят чудеса.
Мелкие ромашки крупными делаются, глазастыми. Васильки — прямо в голубых коронах стоят. А на колокольчике столько цветков, что на целый букет хватит!
Заглянут в школьный сад случайные гости. Обязательно удивятся:
— Какие прекрасные цветы! Откуда вы их достали?
И невдомёк гостям, что это бывшие беспризорники.
КТО В ПОГРЕБЕ?
Кто-то в нашем погребе пьёт молоко.
Поставит бабушка кринку, накроет её блюдечком. Утром приходит — блюдечко сдвинуто, молоко тронуто. Чуть-чуть.
Пьют молоко, по понемножку...
— Дед, — говорит бабушка, — посмотри, кто в наш погреб лазает!
— И смотреть нечего, — отвечает дед. — Никто лазать не может. Затворяй дверь покрепче.
Закрывает бабушка дверь покрепче. Проверяет, нету ли щёлочки. Нигде нет ни дырочки, ни щёлочки, даже труба вытяжная металлической сеткой затянута.
А блюдце опять сдвинуто, молоко опять тронуто.
Кто-то пьёт понемножку.
— Дед, придумай, как вора изловить!
Дедушка подумал-подумал, советует:
— Поставь в погребе черепок, наливай туда молока. И никто большую посуду не тронет.
Послушалась бабушка, плеснула в черепок молока, поставила в углу на земляной пол. Утром приходит — блюдце не сдвинуто, кринка цела. Зато в черенке молоко исчезло...
Больше не спрашивает бабушка, кто появился в погребе. Подливает в черепок молока, не жалеет. Лишь бы горшки да кринки сохранить! Откупается бабушка от неизвестного грабителя...
Дед мне подмигивает:
— Знаешь, кто в погребе? Змея. Только не кусачая, добрая... Называется — уж.
— А зачем ты его молоком поишь?
— Он полезный. Мышей ловит.
— А почему про него бабушке не говоришь?
— Дак она женщина! Скажешь ей — она шибче напугается!
БРУСНИЧНЫЙ КУСТИК
Прижался к старому гнилому пню брусничный кустик.
— Не спеши мимо, — говорит. — Наклонись ко мне.
— Да у тебя ягод мало.
— Не ленись, наклонись... Ягод мало, потому что я старенький.
— Какой же ты старенький? Ростом с вершок!
— Ну и что же... Я давным-давно родился. Когда тут, на вырубке, ещё подрастал сосновый лесок. Это сотни лет назад было...
— Сотни лет?!
— Сотни... Молодые сосны к небу подымались. Великанами стали. Небо загородили, а я жил. Потом и сосны состарились, начали сохнуть. Их срубили. Остались на вырубке пни- коротышки. А я жил.
— Значит, дольше всех деревьев?
— Дольше. Теперь и пни на вырубке догнивают. И вот уже новые сосенки подымаются...
— Выходит, ты им дедушка?
— Я им прадедушка. И всё равно засыхать не собираюсь. Зимой зелёные листики под снегом прячу. Весной бело-розовые цветочки распускаю. Их поменьше теперь. Но сколько могу, столько ягод тебе и протягиваю...
— Спасибо, прадедушка!
— На здоровье, правнучек.
С УТРА И ДО ВЕЧЕРА
Опустился шмель на головку клевера.
Шмель большой, грузный.
Наклонится стебелёк у клевера, розовая головка опрокинется, шмель вверх тормашками повиснет.
— Трудно тебе, шмель?
— Ещё бы!
— А почему па другие цветы не садишься?
— На других цветах пчёлы работают, мухи да букашки мелкие. Все, кому не лень.
— А на клевере?
— На клевере им сладкого соку не достать. Только я могу. У меня хоботок длинный.
— Это что же получается? Как в сказке! Не было бы тебя шмеля, клевер бы впустую цвёл. Семян не давал. Без семян клевера не посеешь. Без клевера корову не накормишь. Деду с бабкой без молока сидеть...
— Не знаю как там в сказках. Я своё дело знаю. Хоть и тяжело, а кувыркайся на клевере с утра до вечера!
ЖАТВА
Вот и хлеба созрели.
С утра ползёт по хлебному полю комбайн. Косит спелую рожь, сразу обмолачивает. Оставляет на поле вороха соломы.
Сбоку пристраиваются к комбайну грузовики.
Забирают зерно.
На ходу идёт погрузка.
Люди торопятся. Про отдых забыли.
Поскорей надо убрать хлеб, пока зерно не осыпалось, пока сухая погода держится...
Весь день пылят на дороге грузовики. Задыхаются, приседают от тяжести.
До бортов полны зерном.
И даже не верится, что весь этот хлеб висел, качался в поле на тоненьких стебельках.
— Как же вы, стебельки, выдержали?
— Дружно — не грузно!
НОВЫЙ ЛЕСНОЙ ГОСТЬ
По нашему дому, по всем комнатам, ходит зверь. Лесной зверь.
Стучит по полу когтями: цок-цок-цок!
Пыхтит деловито, пофыркивает.
Этот зверь — ёжик.
Нас спрашивают:
— Зачем вы его поймали?
Нас спрашивают:
— Вы его в доме держать будете?
А мы его не ловили, мы держать его не собираемся. Он самостоятельно к нам пришёл. Вдруг появился у нас в огороде, а потом не побоялся забежать в дом. И если захочет от нас уйти — пожалуйста, двери открыты. Скажем ему «до свидания».
У дедушки всегда живут звери и птицы У него есть совсем ручная галка Галя, совсем ручной бельчонок Тишка, дикая уточка по имени Граня.
Они появляются в доме, когда хотят, и уходят, когда пожелают.
Но потом обязательно возвращаются.
Может, потому и возвращаются, что силком их никто не удерживает?
ВСЁ НАОБОРОТ
Днём над нашим озером носятся с писком стрижи и ласточки. Ловят всякую мошкару, пьют воду.
Удивительно пьют: на лету.
Вот кружится ласточка высоко — и вдруг помчится вниз, будто с горки.
Чиркнет по воде — и снова вверх. А там, где она дотронулась до воды, разбегаются волнистые круги...
Я думал, одни птицы умеют пить на лету. Кто же ещё сможет?
Но тут ночевал я однажды на берегу озера. Мы лошадей отводили в ночное. И увидел я странную картину.
Поднялась луна, осветила озеро.
И я вижу, что летают над водой какие-то тени. Похожи на птиц — с двумя крыльями.
Кружатся, беззвучно падают вниз. По воде чиркнут — оставят круги: наверное, тоже пьют...
— Что за птицы? — спрашиваю Саньку.
— А ты приглядись...
Смотрю я внимательней и тут замечаю, что у ночных птиц голова с торчащими ушами... Лопоухие птицы!
— Это летучие мыши, — говорит Санька.
— Вот тебе на! Это — мыши. Да ещё летучие... Да ещё ночные! Почему они ночью летают?
— А у них всё наоборот, — говорит Санька. — Ночью летают, днём спят. Луна для них — вроде солнышка.
— Как же они видят?
— Ушами. Они слышат очень хорошо. И даже мошкару ловят на слух.