Бегут вровень, ни один перегнать не может, ни один догнать не может. До самой яранги добежали, а уж войти в нее сил не хватило. Упали у входа, еле дышат. Потом поползли оба. Так, ползком, и ввалились в ярангу.
Смотрят — сидит Сэкен, и молодая жена сидит, и мать, и отец с ними рядом. Чай пьют. Испугались богачи. Никому в яранге слова не сказали, повернулись, ушли прочь.
Что сделали — сами сделали, что видели — сами видели, а спросить не у кого. Стали спрашивать у старого бедного чукчи:
— Ты долго жил, много видел. Как может ожить убитый ножом в спину?
Подумал старик и сказал:
— Не человека вы убили, а его тень!
Легли спать богачи, не спится им. Каждый думает, как бы все-таки Сэкена убить, его имуществом завладеть. Один вышел из своей яранги, второй вышел. У поломанной нарты сошлись, опять стали сговариваться.
— Нож его не берет, — говорит один.
— Может, земля его возьмет, — говорит другой. — Давай выроем глубокую яму, пригласим его на праздник и сбросим вниз.
Сэкену тоже не спится в своей яранге. Он говорит:
— Слышишь, жена, снова богачи затевают недоброе!
— Давай перекочуем в верхнюю тундру, — просит его жена. — Рядом с ярангой отца нашу ярангу поставим.
— Нет, — сказал Сэкен. — Я тут родился, тут и жить буду. Не хочу перекочевывать. Пусть богачи не думают, что я их боюсь!
Утром пришли соседи, говорят Сэкену:
— Ты нас угощал, теперь мы тебя угостить хотим. Приходи к нам на праздник.
Пошел Сэкен, и жена с ним пошла.
Сели все. Мясо едят, чай пьют. Потом один богач подает Сэкену бубен, спрашивает:
— Поплясать не хочешь ли?
— Отчего не поплясать? — отвечает Сэкен.
Взял он бубен, ударил в него раз, ударил другой и пошел носиться в пляске. Ходит кругами, только на шкуру, что расстелена посреди яранги, не наступает.
Богачи в ладони бьют, кричат:
— Хорошо пляшешь, высоко скачешь!
Раззадорился Сэкен, обо всем забыл. Подпрыгнул, взлетел вверх, как птица, и опустился прямо на шкуру посредине яранги. Глубокая яма под шкурой была, провалился Сэкен, даже крикнуть не успел. Молодая жена за ним бросилась.
— Ну вот, — обрадовались богачи, — теперь наконец пропал Сэкен!
— Я возьму его ярангу, — сказал один, — ты оленей.
— У меня оленей много, — отвечает другой, — а такой яранги, такой посуды, таких шкур нигде не сыщешь. Ты бери оленей, я возьму ярангу.
— Моя яранга, твои олени! — не уступает первый.
Твои олени, моя яранга! — кричит второй.
Спорили, спорили и подрались.
На крик, на шум пришел старый работник. Перестали богачи драться, просят старика, чтобы он между ними богатство поделил. Он их спрашивает:
— А где же хозяин того, что вы поделить не умеете?
Засмеялись богачи:
— Пошел своими плясками хвастать в самую нижнюю тундру.
Поглядел кругом старый чукча, увидел яму, все понял. И так сказал богачам:
— Плохое дело вы сделали. Только от плохого вам же плохо и будет. А я на это смотреть не хочу.
И ушел. Совсем ушел из стойбища.
А Сэкен с молодой женой все летели, летели вниз, пока не упали в самую нижнюю тундру. Упали — на ноги встали. Смотрят: стоят там шесть яранг. Из тех яранг выходят им навстречу шесть келэ. Тех самых, что Сэкен когда-то в тундре повстречал.
Шестой келэ говорит:
— Здравствуй, Сэкен, внучек! Как сюда попал?
— Не по своей воле явился, — отвечает Сэкен. — Нас злые люди в яму сбросили.
— Ну, это горе небольшое, — смеется келэ. — Откуда пришли, туда и уйдете.
Дал он им хорошую упряжку, усадил на нарты, а сзади привязал бешеного оленя.
Взвилась оленья упряжка вверх, вынесла Сэкена и его молодую жену в ярангу богачей.
Те все еще спорят, как имущество делить. Только не пришлось им доспорить, смерти Сэкена порадоваться! Разнес ярангу бешеный олень, одного богача копытами зашиб, другого рогами ударил.
Сэкен с женой домой поехали, где их мать и отец поджидали.
Если увидишь в тундре белую ярангу, похожую на снежную сопку, так и знай: это яранга славного Сэкена, который женился на дочери Танаыргина из верхней тундры.
ГУЛЬДЖАХАНТуркменская сказка
Перевод В. Чулкова и О. Давлетовой
ыло это или не было, в далекие времена жил-был падишах по имени Ширванады́л. Днем он выслушивал жалобы подданных, а ночью вместе с несколькими визирями, облачившись в одежду нищего, ходил по дворам и прислушивался, что о нем говорят в народе.
Однажды Ширванадыл и два его визиря зашли во двор к бедняку, жившему на самой окраине столицы, и попросились переночевать. Бедняк впустил их в свою кибитку. Улеглись гости на дырявую кошму и сделали вид, что уснули.
У бедняка было три взрослых дочери. Видя, что гости уже спят, одна из них и говорит:
— Ну что, сестрички, давайте помечтаем.
— Давай, — ответили две других.
— Вот если бы меня отдали замуж за одного полюбившегося мне дайха́нина[28], я бы была самой спокойной и доброй женой, — сказала старшая.
— А мне бы хотелось стать женой одного богатого купца, — сказала средняя.
— Ну какая же это мечта? — сказала младшая сестра Гульджаха́н. — Вот если бы я была женой Ширванадыла, я бы раздала всю царскую казну беднякам, а сам падишах надевал бы мне на ноги мои башмачки, когда я выходила из комнаты, и снимал бы их, когда я возвращалась обратно.
Наутро Ширванадыл попрощался с хозяином и поспешил во дворец. Позвав нуке́ров[29], он приказал им доставить дочерей бедняка.
— Ну, красавицы, — обратился к сестрам падишах, когда они появились во дворце, — ответьте мне на вопросы, что я вам сейчас задам. Только говорите правду. Скажите: о чем вы между собой говорили вчера вечером?
— Я говорила, что хотела бы стать женой дайханина, которого я люблю, — сказала старшая сестра.
Падишах узнал имя этого человека, призвал его и пожелал старшей сестре счастливой жизни с ним.
— А что ты говорила? — спросил падишах вторую сестру.
— Я говорила, что хотела бы стать женой одного богатого купца, — сказала средняя сестра.
Падишах узнал имя и этого человека. Призвал его и средней сестре пожелал счастливой жизни с ним.
— Ну, а теперь ты расскажи, о чем говорила, — обратился падишах к Гульджахан.
— Наш падишах, я осмелилась сказать, что если бы я была вашей женой, я бы раздала всю казну беднякам, а сам падишах надевал бы мне на ноги мои башмачки, когда я выходила из своих покоев, и снимал бы их, когда я возвращалась них.
— Со всеми твоими желаниями я согласен, — сказал Ширванадыл, — но насчет башмаков… Ты захотела слишком многого…
Он позвал палача и приказал:
— Казните ее!
— О великий падишах, — сказали визири, — она еще молода и глупа, потому даруй ей жизнь — прикажи бросить ее в пустыне. А там уж ее дело: сумеет — будет жить, не сумеет — умрет.
Падишах согласился.
День и ночь проплакала Гульджахан в пустыне. Наутро она вытерла слезы, огляделась и пошла куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли шла она — неизвестно. Только от долгой ходьбы у нее распухли ноги, от горячего солнца почернело лицо, от жажды потрескались губы. Когда она уже потеряла всякую надежду на спасение, ей на пути встретилось дерево, в тени которого журчал ручей.
Гульджахан напилась воды, прилегла отдохнуть и не заметила, как уснула.
Ночью ее разбудили какие-то голоса. Она прислушалась. Говорили птицы, сидевшие на дереве.
— Подружки, видите, под деревом спит девушка? — спросила одна из птиц.
— Видим! Видим! — ответили две другие.
— Она, бедняжка, столько перенесла из-за падишаха Ширванадыла, пока пришла в свои владения.
— Как, разве это ее владения?
— Да. Они ей предназначены падишахом, жившим еще в древности. Вон там, в сорока шагах от этого дерева на восток, схоронен большой клад. Все его богатства принадлежат ей. На камне, под которым они лежат, написано: «Гульджахан».
А в горах, у истока ручья, что течет под нашим деревом, находится ее сад, а в нем — дворец. Такой красивый дворец, какого никто никогда не видел.
Высказав все это, птицы вспорхнули и улетели.
Едва забрезжил рассвет, Гульджахан уже была на ногах. Пройдя сорок шагов, она стала копать землю отломанным от дерева сухим сучком. Вскоре ей попался камень, и на нем она прочла свое имя. Камень легко подался в сторону. Девушка увидела столько сокровищ, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Положив камень, она пошла искать сад и дворец.
Долго ли, коротко ли шла Гульджахан вверх по течению ручья, на берегу которого она спала, наконец достигла ущелья. Миновав пещеру, она очутилась в роскошном саду. От восторга у девушки разбежались глаза: кругом благоухали цветы, пели соловьи и журчали фонтаны. Гульджахан выкупалась, пошла дальше. Из-за кущи деревьев показался неописуемой красоты дворец. Девушка обошла все покои дворца, блиставшие невиданной роскошью, и вышла снова в сад. В это время к ней подошла старушка.
— Откуда ты, красавица? — спросила она Гульджахан. — Тут еще не ступала нога человека.
— Я — Гульджахан.
— Здравствуй, мое дитя, — обрадовалась старушка. — Сколько лет я ждала тебя. Наконец-то ты явилась, моя ненаглядная. Пойдем, я тебе покажу все твое наследство и вручу тебе ключи от него. Теперь ты хозяйка всему.
Старушка завела Гульджахан в одну из комнат, показала, где и какие ее наряды. На другой день девушка оседлала коня и в одежде мужчины поехала к падишаху этих земель.
Когда доложили падишаху, что из далекой страны пожаловал богатый купец, падишах тут же приказал: «Пригласить дорогого гостя!»
Гульджахан вошла, поприветствовала владыку и преподнесла ему подарки.
— Откуда будешь, добрый человек? — спросил падишах. — И по какому делу пожаловал в наши края?