А юноша не терял времени. Привязал конец своего пояса к ногам птицы и, пока она клювом долбила его голову, стал ходить вокруг и опутывать ее длинным травяным поясом.
Шесть дней прошло, шесть ночей прошло — продолбила птица шесть железных шапок на голове юноши, одна осталась. Но к этому времени он так опутал поясом птицу, что у той только голова да шея были видны.
Седьмой день наступил, стала железная птица шею поворачивать, чтобы последнюю шапку на голове юноши продолбить.
Взял тогда юноша конец крепкого пояса и завертел его на шее птицы так, что она головы не могла повернуть и клюва раскрыть.
— Ну, — спрашивает он, — кто победил? Ты или я?
— Ты победил меня, великий Мэргэн, — отвечает птица, — неси меня к твоему отцу. Пусть признает тебя своим сыном.
Обещала железная птица больше не трогать людей и не есть человеческого мяса. Взял тогда юноша на плечо сухое дерево, которое стояло на вершине горы из человеческих костей, посадил на него железную птицу и отправился в обратный путь.
Долго шел и наконец пришел в свое стойбище. Вышли все старики, мужчины, женщины и дети встречать Мэргэна, победившего железную птицу, пожирающую людей.
Принес он птицу в дом отца и спрашивает:
— Признаешь теперь меня своим сыном, отец?
— Теперь признаю тебя своим сыном, Мэргэн, — отвечает отец.
Захотелось ему железную птицу руками потрогать, но только подошел, как она засверкала глазами, зашипела и закричала страшным голосом. Испугался отец, замахал руками, приказал сыну поскорее унести птицу из дома или убить.
Пожалел юноша железную птицу, не стал убивать. Отнес на опушку леса, посадил на высокое дерево, а чтобы она не скучала, обещал каждый день приходить и приносить ей пищу.
Много надо было еды железной птице, и, чтобы добыть ей пищу, юноша рыбу в реке ловил, в тайге на зверя охотился.
Привязалась железная птица к юноше, совсем добрая стала.
Вот однажды и говорит ему:
— Твой отец скажет скоро, чтобы ты убил меня. Но ты отпусти, дай мне улететь. Улечу далеко-далеко и людей больше трогать не буду. Когда будем расставаться, я дам тебе перо из своего крыла. Не теряй его. Будешь идти на охоту — брось перо и посмотри, в какую сторону оно упадет концом. В ту сторону иди — удачливым охотником будешь и счастье свое найдешь!
Приходит сын домой, а отец ему говорит:
— Железная птица много мяса, много рыбы ест. Зима скоро. Как жить будем, если еды не станет? Пойди убей птицу!
Пошел юноша в лес к большому дереву, на котором сидела железная птица, и говорит ей:
— Жаль мне расставаться с тобой, но отец велел мне убить тебя. Не буду тебя убивать, лети куда хочешь!
Развязал он птицу, расправила она железные крылья, выдернула одно перо, отдала юноше и улетела далеко-далеко.
Много дней прошло с тех пор, как улетела птица, но не забывал ее юноша и перо железной птицы всегда с собой носил. Как пойдет на охоту — возвращается с богатой добычей. Хорошо стало жить отцу и матери с добрым, заботливым сыном!
Сильного, красивого юношу все звали Мэргэном. Но вот пришла ему пора жениться, и старики стали сватать сыну невест. Но не нашлось под стать ему красавицы.
Загрустил Мэргэн и решил сам искать себе невесту. Взял с собою лук, стрелы, немного еды, попрощался с отцом и матерью, бросил вверх перо железной птицы и пошел в ту сторону, куда указало острие пера.
Шел, шел, долго шел, людей не встретил. Есть захотел Мэргэн. Ничего не осталось из того, что взял из дома. Надо охотиться, чтобы добыть еду. Но стало тихо в тайге: ни зверя, ни птицы не слышно.
Рассердился Мэргэн и громко воскликнул:
— Обманула ты меня, железная птица! Где то счастье, которое ты мне обещала? Я поверил тебе, шел по дороге, которую указало твое перо, но ни зверя, ни птицы не встретил и теперь от голода должен погибнуть!
Только сказал последнее слово, как над его головой вспорхнула маленькая птичка. Схватил он лук и хотел подстрелить птичку, но она сказала:
— Не убивай меня, Мэргэн, иди за мной!
Пошел Мэргэн за птичкой. Шел, шел, совсем ослабел от голода, спотыкается, в глазах темно — вот-вот упадет. Совсем выбился из сил, не может больше идти.
Вдруг слышит нежный голос:
— Вот и конец пути! Мэргэн, подними голову, посмотри вперед!
Поднял голову Мэргэн и видит: тайга расступилась, впереди большая поляна, на ней домик стоит, весь светится. А навстречу ему девушка идет, да такая красавица, какой никогда видеть не приходилось! Черные косы до земли падают, шелковый халат удивительными узорами расшит, разными красками, как цветы на поляне, переливается, а блестящие украшения на подоле серебряными колокольчиками звенят!
Протянула девушка к нему руки, улыбается:
— Здравствуй, Мэргэн! Я давно тебя жду. Это я маленькой птичкой летела впереди тебя, дорогу к нашему дому показывала. Заходи!
Понял Мэргэн, что не обманула его железная птица. Нашел он свое счастье — красивую невесту.
Скоро они отправились в обратный путь — в дом отца и матери Мэргэна. Очень обрадовались старики возвращению сына с красивой и умной невестой. Отпраздновали свадьбу, и зажили счастливо Мэргэн со своей красавицей женой. Долго жили. Много детей было, все красивые. Девушки научились от матери шить красивую одежду, стали искусными рукодельницами, а юноши, как отец, — храбрыми охотниками. И еще научились они от отца украшать затейливой резьбой разные вещи из дерева.
Хорошо жили! А может, и теперь живут.
КАК ЯРТЫ-ГУЛОК НАШЕЛ ОТЦА И МАТЬТуркменская сказка
Перевод А. Александровой и М. Туберовского
ыло ли это или не было, ехал по раскаленным от солнца пескам старик.
Он ехал на ишаке и вел за собой на поводу верблюда. Старик до света уже работал на мельнице и очень устал. Верблюд нес на себе тяжелые мешки и тоже устал. Ишак же устал потому, что на нем сидел старик. А до аула было еще далеко.
От бархана к бархану, от одной песчаной горы до другой целый день вела старика дорога. Даже птица не знает, где конец этой дороги. Ветер и тот не знает, где конец пустыне. А человек называет эту пустыню Караку́мы, что по-туркменски значит «Черные пески». Вот где ехал старик.
Он ехал и пел песню, длинную, как его жизнь, и печальную, как его мысли, потому что он был уже очень стар и борода его стала белой, как груда хлопка, но у него не было сына — помощника в старости. О чем старик думал, о том и пел:
Был бы у меня сынок,
Сынок хотя бы с ноготок,
Лицом подобный цветущему маку,
Нравом подобный веселому солнцу,
А трудолюбием подобный пчеле,—
Вот тогда был бы я счастлив…
Вдруг старик услыхал, что кто-то его зовет:
— Эй, ата́[94]-джан, дорогой отец! Если у тебя нет сыночка, так возьми меня в сыновья.
Старик удивился. Он остановил ишака и стал смотреть себе под ноги, но увидал на дороге только сухие кусты верблюжьей колючки.
Но голос раздался снова:
— Если хочешь увидеть орла, не смотри на землю!
Тогда старик поднял глаза к небу, однако и там не нашел ничего.
А голос сказал совсем громко:
— Эй, ата-джан, кто же ищет барса среди облаков?
Старик взмолился:
— Перестань прятаться! Покажись сейчас же!
Ему очень хотелось поскорей увидеть своего долгожданного сыночка. И вдруг он его увидел: маленький мальчик выглянул из верблюжьего уха! Он весело посмотрел на старика и пропищал тоненьким голоском:
— Я здесь, здесь! Ты видишь меня? Будь так добр, помоги мне выбраться из этой тесной кибитки, а то я задохнусь.
Старик вынул мальчика из верблюжьего уха и посадил себе на ладонь — вот какой он был маленький! Голова его спереди была гладко выбрита, как у всех туркменских мальчишек, а за ушами торчали две тугие черные косички.
— Как же тебя зовут? — ласково спросил старик мальчика.
— Зови меня как хочешь! — бойко ответил малыш и принялся заплетать свои косички. Он проделывал это так спокойно, будто сидел у себя дома на мягкой кошме-подстилке, а не на шершавой ладони.
Старик покачал головой:
— Какой же ты маленький! Клянусь, ты не больше половины верблюжьего уха!
Малыш глянул на старика и засмеялся:
— Вот так меня и зови! Это мне по душе!
И старик назвал мальчика Ярты́-гуло́к, что значит «половина уха».
— Всем ты хорош, Ярты-гулок, — вздохнул старик, — но будешь ли ты мне добрым помощником в старости? Ты слишком мал!
Сынок хитро подмигнул отцу и ответил:
— Ата-джан, алмаз тоже невелик, но за один алмаз отдают сотню больших верблюдов. — И прибавил: — Но ты, отец, не отдавай меня и за тысячу верблюдов, потому что я принесу в твой дом счастье и удачу.
С этими словами Ярты-гулок вскочил на ноги и, как заправский погонщик, закричал на задремавшего ишака:
— Ио, ио, мой ишак! Вези нас скорее к дому, а то у моей матери плов пригорит!
Ишак встряхнул ушами, и все четверо двинулись в путь.
Пускай они едут, а ты слушай, что было со старухой.
Старуха сидела посреди двора на белой кошме-подстилке и ткала ковер. Она завязывала маленькие шерстяные узелки и думала о своем горе. А когда у человека горе, он или плачет, или поет.
Вот старуха и пела:
Был бы у меня сынок,
Сынок хотя бы с ноготок,
Выткала бы я для него ковер —
Алый, как лепестки гвоздики,
Золотистый, как солнце на закате,
Синий-синий, как ночное небо.
Когда старуха глянула за ворота, она увидала, что ее старик несется вскачь на своем ишаке прямо к дому, а старый верблюд, приплясывая, бежит за хозяином.
— Эй, мать! — закричал старик еще издалека. — Счастье приходит и к молодым, и к старым. К нам пришло оно очень поздно, но тем лучше мы его оценим. Я привез тебе сына!
Старуха даже рассердилась: