— Убить меня в вашей власти, — отвечала девушка. — Пощадить — тоже в вашей власти.
Делайте что хотите, только дайте мне огня. Я не могу оставить моих братьев без ужина…
— Что ж, заходи тогда, — пригласила дочь Ашдаги и крикнула: — Отец, эта девушка просит у нас огня!
Ашдага в ту пору был сыт. Он подумал: «Я могу съесть ее и потом. Только надо пуститься на хитрость».
— Принеси мне железное сито, — велел он дочери.
Наполнил Ашдага сито золой, а сверху положил горящие угли.
— Когда будешь нести, — сказал он девушке, — покачивай по дороге сито, иначе угли затухнут.
Поблагодарила девушка, схватила сито и, покачивая его, побежала домой. А где бежала, там от золы след оставался.
Разожгла девушка огонь в очаге, сварила ужин. Вернулись ее братья домой: поели, попили и спать легли… Она им ничего не рассказала, побоялась.
Рано утром ушли семеро братьев, как всегда, в лес на охоту. А змей Ашдага к тому времени успел проголодаться и по следу, который оставила зола, приполз к дому семи братьев. Увидела девушка змея, закрыла дверь на засов.
— Открой! — шумел змей. — Открой, а не то я дом развалю!
Но девушка дверь не открыла.
— Вот сейчас вернутся мои братья! — крикнула она.
— Хорошо же! Завтра я тебя съем непременно! — погрозился змей и уполз, потому что все-таки побаивался семи братьев-охотников.
Вечером, когда вернулись братья из лесу с добычей, молвила сестра:
— Милые братцы, я вчера побоялась рассказать вам правду… Не уберегла я огонь в очаге, и пришлось мне просить огня у змея Ашдаги. А сегодня Ашдага приполз к нашему дому. Он грозится меня съесть.
— Не бойся, милая сестрица, — успокоили ее братья. — Мы убьем Ашдагу!
Вырыли они у дверей сакли большую яму и ловко накрыли ее войлоком, а сами, все семеро, не пошли на охоту, спрятались за дверью.
Голодный Ашдага приполз на другой день и тут же свалился в яму. Выскочили из-за двери семеро братьев, пустили в него семь стрел. Убили Ашдагу и землей засыпали.
Упросила вскоре сестра семерых братьев на родину вернуться.
Купили братья золотой сундук и белого верблюда. Сестру свою они посадили в этот золотой сундук, навьючили сундук на белого верблюда и пустились в путь.
Все было бы хорошо, да, на беду, когда уже выходили они из лесу, попался им навстречу заяц. Не стерпели семеро братьев, схватили свои луки и бросились догонять зайца.
А белый верблюд с золотой поклажей брел да брел потихоньку. Увидел его проходивший мимо молодой крестьянин. Остановил он верблюда, открыл сундук, а там красавица девушка!
Долго ждали они семерых братьев, но те, видно, так далеко погнались за зайцем, что и дорогу потеряли.
— Поедем к нам! — сказал тогда юноша сестре семи братьев. — Если я тебе по сердцу, будь моей женой.
Девушка согласилась, вышла за него замуж. Родился у них сын. Когда мальчик научился говорить, мать привела его на берег озера, неподалеку от их дома.
— Как станут в озере лягушки квакать, — сказала она, — брось в них, сыночек, горсть песку и скажи: «Лягушки, лягушки! Моя мама — сестра семи братьев, моя мама — поклажа белого верблюда, моя мама — сокровище золотого сундука!»
Ушла она, оставив ребенка на берегу, и слышит мальчик: заквакали в озере лягушки. Бросил он в них горсть песку, закричал громко:
— Эй, лягушки, лягушки! Моя мама — сестра семи братьев! Моя мама — поклажа белого верблюда! Моя мама — сокровище золотого сундука!
Проходили в это время мимо озера семеро братьев-охотников. Услышали они, что кричал мальчик, обрадовались.
— Веди нас скорее к твоей маме! — сказали братья.
Но сестра уже сама бежала к озеру им навстречу. Обнялись они и поклялись никогда больше не разлучаться.
А потом все вместе: и зять семи братьев, и племянник семи братьев, и сестра семи братьев, и сами семь братьев — вернулись к отцу с матерью и остались там навсегда.
Я тоже с ними там был, но погостил немного и вернулся сюда к вам, чтобы рассказать вам эту сказку.
ТАЙНА ДРУЖБЫ.Азербайджанская сказка
Обработка Н. Сеидова, перевод Э. Ибрагимова.
ил-был шах. И был у него единственный и любимый сын, а звали его Мелик.
Однажды ехал Мелик верхом по берегу моря и вдруг видит: конюх и Кеча́л Маме́д[56] о чем-то спорят, кулаки в ход пустили. Мелик подскакал, разнял спорщиков и спрашивает:
— Что же это вы не поделили? За что тузите друг друга?
Драчуны чуть-чуть отдышались, конюх и говорит:
— Господин мой, дело было так. Стоял я на берегу и увидел, что по морю плывет какой-то сундук. Бросился я в воду, с трудом вытащил сундук, а тут, откуда ни возьмись, Кечал появился, кричит, что он первым увидел и потому сундук его. Вот мы и подрались.
Мелик пожурил драчунов, дал каждому по пятерке, а сундук забрал себе. Вез, вез и вдруг подумал: «Дай-ка открою я этот сундук и посмотрю, что в нем. Может, догадаюсь, почему его бросили в море».
Сказано — сделано. Открыл царевич сундук и видит, что внутри лежит еще один сундучок, поменьше. Открыл он этот сундучок, а там еще одна шкатулочка. В шкатулочке лежит бумажный свиток. Развернул его Мелик и прочитал: «Тот, кто хочет постичь тайну истинной дружбы, должен посетить крепость трех стариков».
Прочитал сын шаха это послание, пошел к отцу и говорит:
— О свет очей моих, отец и государь! Разреши мне отправиться в дальнее путешествие.
Шах удивился:
— Что это ты надумал, сынок? Куда собрался?
Мелик не хотел рассказывать отцу о таинственной находке, но тот так настаивал, что в конце концов он поведал и о ссоре конюха с Кечалом Мамедом, и о том, как забрал у них сундук, и о странном послании. В ответ шах рассмеялся:
— Так вот почему ты решил отправиться в дальние страны. Нет, сынок, человек не должен верить всему, что услышит. Нельзя гнаться за каждой птицей. Какой-то глупец нацарапал пустые слова, а ты готов внять его совету. Нет, не пущу я тебя одного рыскать по белу свету. Нету у меня, кроме тебя, никого, и не хочу я с тобой расставаться. Живи дома. Вся страна к твоим услугам. Разве здесь нельзя познать тайну настоящей дружбы?
Пригорюнился царевич, попробовал отца уговорить, но тот был непреклонен. Так ничего и не добившись, ушел Мелик от отца. И направился прямо в палату печали. Была во дворце такая комната. Если у кого-нибудь из приближенных шаха случалась беда какая, приходили они сюда и проливали горькие слезы. Все тут было черное — и стены, и потолок, и пол. Ни один луч света не пробивался сюда.
Мелик надел все черное и целую неделю никуда не выходил. Томился он, тосковал, и от слез его расплылись чернила на свитке.
После разговора о путешествии долго ждал шах сына к ужину, но так и не дождался. Не появился Мелик и утром. Встревожился шах, созвал всех своих слуг и отправил на поиски царевича.
Они обыскали дворец и сад, заглянули во все уголки, разослали глашатаев, но никто не мог найти беглеца. Наконец, когда прошла неделя и началась новая, сына шаха нашли в горнице печали. Тут же дали знать государю. Он вызвал своего визиря, вместе с ним отправился к сыну.
Мелик встретил их бледный и удрученный. Шах, который от волнения забыл о таинственном письме, удивился, увидев в руках сына какую-то бумагу, и спросил:
— Сынок, что с тобой, какое у тебя горе? Что это ты держишь в руке?
Мелик упал перед отцом на колени:
— О свет очей моих, отец и государь! Я испрашивал твоей воли отправиться в дальнее путешествие, чтобы узнать тайну истинной дружбы, но ты не разрешил. Этот отказ так опечалил меня, что я не смог сдержаться и пришел сюда выплакать свое горе.
Долго уговаривал шах сына, сулил ему золотые горы, обещал исполнить любое другое желание, только молил не уезжать. Увы, все было бесполезно. Мелик твердил, что ему ничего не нужно, только бы узнать тайну дружбы. Наконец, посовещавшись с визирем, шах решил отпустить сына, дав ему в сопровождение сто воинов.
Хитроумный визирь предложил коварный план.
— Мы скажем воинам, чтобы они по одному постепенно покинули царевича. В конце концов он останется один, испугается и вернется обратно.
Так и сделали. На следующий день сын шаха, простившись с отцом, выехал из дворца. Следом за ним на горячих конях направились сто храбрых воинов.
Только выехали они на большую дорогу, как навстречу попался Кечал Мамед.
Царевич остановил свой отряд и обратился к нему:
— Послушай, Мамед, в сундуке, который вы нашли, оказался свиток. Какой-то неведомый человек написал, что тот, кто хочет познать тайну истинной дружбы, должен пойти в крепость трех стариков. Вот я и отправился на поиски этой крепости. Пойдем со мной.
Подумал Кечал и согласился:
— Ладно, только подожди, я своим скажу.
Испросил Мамед разрешения у отца, попрощался с матерью, которая положила в его хурджи́н[57] ячменного хлеба, и догнал Мелика.
Двинулись они в путь. Шли долго. Вдруг Мелик повернул голову и увидел, что они остались вдвоем, а все воины незаметно куда-то исчезли. Кечал Мамед повернул своего коня поперек дороги и испуганно спросил:
— Как же мы пойдем одни, без войска? Что мы можем там сделать одни, без воинов, без оружия. Давай и мы вернемся.
Мелик закипел от гнева:
— Вижу, братец, ты не прочь удрать. Что ж, возвращайся, я один пойду.
Правильно говорят в народе — все кечалы сметливые и сообразительные. Посмотрел Мамед на царевича и сказал:
— О господин мой, не забудь, что если уж суждено кому-нибудь найти это место, то только мне.
Я пойду с тобой.
И они продолжали путь. Ехали да ехали, то помалу, то помногу, спотыкались всю дорогу, где расспросом, где без спросу, как вдруг видят: кончились запасы еды. Мелик опечалился:
— Что же нам теперь делать? Есть нечего, умрем мы с голоду.
Но Кечал беззаботно махнул рукой: