В большом прекрасном зале было разложено на специальной шерстяной подстилке бесчисленное множество очков. Ведал всеми делами теперь преемник того чародея, ему тотчас же сообщали о рождении каждого нового младенца, и он подбирал соответствующие очки и сам надевал их ребенку или поручал это своим помощникам.
Очки же были самых разных видов и фасонов. Самой сложной моделью оказались очки для бедняков; над ними волшебник трудился целых двадцать пять лет, пока, наконец, к нему не пришла удача. Стекла были сконструированы так, что вот смотрит бедняк на своих братьев и сестер — и кажутся они ему беспомощными, ничтожными созданиями, а глянет на богатея или даже на короля — и кажутся они ему сквозь эти очки существами могущественными, почти что божественными созданиями, которым должно принадлежать всё самое лучшее на свете, и бороться против власти которых никому не под силу, и которым право дано обращать всех прочих людей в своих рабов. Пришлось поломать голову волшебнику и над тем, как добиться подходящего цвета для стекол; ведь нужно было сделать так, чтобы бедняк, который носит эти очки, смотрел на свое жалкое жилище и видел его уютным и красивым, и наоборот — глядел на дома и сады богатеев, на дворцы и парки короля и не замечал их великолепия, роскоши; ведь это, в конечном счёте, может вызвать у него чувство раздражения.
А вот изготовление очков для богачей оказалось делом совсем простым: добавил волшебник немного золота или серебра, и вот уже, куда ни посмотрит богач, кажется ему, что вокруг только золото да серебро, а людей зато вовсе не замечает; увидит он рабочего и думает, что это просто машина, созданная, чтобы приносить ему пользу.
Ну а сделать очки для короля было делом вовсе пустячным, их и обрабатывать-то по-особому не надо было. Окунул чародей их разок в кровь самого жестокого человека на свете да потом пару раз в кровь самого глупого человека, и вот уже видит король сквозь те очки всё то, что видят обыкновенно короли, и выглядело всё так, как оно должно было предстать перед взором короля.
Изготовил ещё волшебник небольшое количество больших очков с розовыми стеклами; за триста лет, что истекли после смерти старого волшебника, только три раза пришлось пользоваться этими очками. Они предназначались для тех странных людей, глаза которых всё же, несмотря на обычные очки, могли что-то различать и видеть из реальной действительности.
Вот был, к примеру, один юный поэт, служил он при дворе, жил себе в радости и довольстве, всеми любим и почитаем. Писал он красивые стихи, восхвалявшие короля и его мудрое правление, а ещё сочинял он песни, в которых превозносил добродетели богачей.
Казалось бы, такой поэт должен быть самым счастливым человеком на свете; и действительно, смотрел он на мир сквозь свои посеребренные очки вполне веселыми глазами. Одно только беспокоило богатеев: не хотел поэт становиться таким же жирным и сытым, как они, но ведь он был поэт, и они прощали ему это.
Но вот как-то раз оказался поэт случайно в квартале бедняков. Был чудный летний день, солнце так припекало, что серебро, покрывавшее стекла очков, немножко расплавилось, и тогда поэт увидел одним глазком реальную действительность. Он так испугался, что даже громко вскрикнул. Он увидел усталых работяг, вкалывавших от зари до зари, худых, больных женщин, чахлых, изголодавшихся детей. И подумал он, что ведь этого ещё никто, кроме него, никогда не видал и он обязан рассказать всем эту правду. Тогда побежал он к богачам и, обливаясь слезами, поведал им о тех ужасах, какие узрел. А те посмеялись только, решив, что это он от жары немножко не в себе. Посмотрел поэт тогда и увидел снова одним глазом действительность. Крикнул он тогда богачам:
— Грабители! Убийцы! — и помчался к королю, надеясь хоть там обрести поддержку.
Но как только предстал перед его взором король, восседающий на троне, крикнул поэт ему прямо в лицо:
— Ах ты злыдень, чудовище, тупица! Кто дал тебе право сидеть на этом троне?
Связали тогда поэта по рукам и ногам и заточили в темницу, и решено уже было предать его смертной казни, если бы волшебник, хранитель очков, не замолвил за него доброе словечко и не растолковал королю, откуда зло сие происходит. Приволокли тогда смутьяна к волшебнику, тот надел ему розовые очки и сказал:
— Друг мой, твои очки сломались, вот ты и решил, что видишь такие страшные вещи. Выйди-ка теперь на улицу, оглядись по сторонам и поймешь сразу же, что ты заблуждался.
Послушался его поэт, посмотрел на мир сквозь розовые очки, и снова показалось всё ему красивым и хорошим. Бедность и нищета предстали перед ним как нечто просветленное, святое, и подумал он: «Труд облагораживает человека; как счастливы должны быть люди, которым дано вот так облагораживаться по двенадцать часов в сутки!» Богатеи показались ему снова добропорядочными друзьями, ну, а как предстал он перед ясны очи самого короля, от почтения тут же бухнулся ему в ноженьки, ослепленный королевским величием.
После этого случая ещё долгие годы ничто не нарушало покоя и порядка в стране.
Но когда молодой поэт стал поэтом старым и лежал уже при смерти, он сорвал очки с глаз, что вот-вот сомкнутся навеки, и в эту секунду ему показалось, что увидел он снова всё то, что видел тогда — летним днем. Подле него сидела молодая служанка, которая преданно ухаживала за ним всё это время. Поэт схватил её за руку и пробормотал:
— Очки, снимите очки, смотрите!
С этими словами он умер.
Девушка, опечаленная и расстроенная этим событием, вернулась к своим, неспокойно у неё было на душе. Правда, она не совсем поняла последние слова умирающего старца, ибо очки влияют не только на глаза, но и на разум, и всё же она запомнила их и порою задавала себе вопрос: как должен выглядеть мир, если на него посмотреть без очков?
Вскоре после этого она вышла замуж, и когда родился у неё сын, этакий славный крепыш, и увидела она его сияющие глаза, и вспомнились ей слова поэта, подумала она с горечью: «Как жаль будет скрывать такие чудесные глазки за уродливыми очками!» Но всё пошло своим чередом, прибыл волшебник и нацепил маленькому Фрицу на нос очки — порядок есть порядок.
Но странное дело — не хотел малыш носить очки, всё норовил их стянуть, так что родители боялись, что ему это удастся когда-нибудь, и пойдет он без очков на улицу, и схватят его тогда блюстители порядка и казнят по законам этой страны. Уж как они просили-умоляли маленького Фрица, как грозили-угрожали ему, всё напрасно: стоило Фрицу остаться одному, как он тут же начинал стаскивать очки, которые были укреплены у него на затылке хитроумным способом.
И вот уже когда мальчик стал почти юношей, удалось-таки ему снять очки, и тогда увидели его испуганные глаза очень уж страшные вещи: нищету и нужду, бессилие и беспомощность одних, богатство, благополучие, великолепие и несправедливость других. Но всё это мог он наблюдать совсем недолго, ибо тут же появлялись то мать, то сестра, которые принимались его ругать и умолять, плакать и угрожать до тех пор, пока им не удавалось заставить его снова надеть очки.
Но и того немногого, что увидел юноша, хватило, чтобы в душе его поселилась великая печаль и великий гнев.
День-деньской думал он о том, как изгнать из мира несправедливость, о которой он узнал, и решил он наконец, что во всём виноваты очки. Ведь если посмотрят на мир его друзья и товарищи без очков, то и они увидят несправедливость, которая царит вокруг, и поймут, что они вовсе не такие слабые и беспомощные, как это кажется, если смотришь через очки.
И вот однажды, когда отец работал в мастерской, а мать и сестра хозяйничали на кухне, сорвал Фриц свои очки, бросил их на землю и растоптал, так что разлетелись они на мелкие кусочки.
Но то, что увидели его глаза, оглушило его сначала как удар обухом по голове; вспыхнул в сердце его огонь мощным пламенем, опалил ему всю душу, всё перевернул, и поклялся он, что не будет ему покоя до тех пор, пока не снимут его товарищи очки и не увидят все своими глазами.
Но сначала нужно было скрыть всё это от богатеев и короля. Завязал себе Фриц глаза черным платком, сказав, что от яркого света у него, мол, глаза болят, а богачи на том и успокоились, ведь через черный платок, думали они, видно ещё хуже, чем через очки.
Наступила ночь, и под покровом темноты прокрался Фриц к своим товарищам, рассказал им про то, что видел, и призвал их сбросить очки.
Посмеялись они сначала над ним, но когда ему удалось уговорить некоторых снять очки хоть ненадолго, встали и они на его сторону.
Шло время, и вот уже всё больше рабочих примкнуло к юноше, вот уже все рабочие были с ним, образовался «Союз борьбы против очков».
И однажды вооруженные члены союза, полные решимости, вышли на улицы, окружили дома богатеев и королевский дворец. Потом пошли они по домам богачей, стали срывать с них очки, сняли они очки и с самого короля и предъявили тут свои права. Испугался король, выскочил на улицу и помчался со всех ног, и бежал он, бежал до тех пор, пока не очутился в стране, где все люди ещё носили очки и где царили покой и порядок. Богачи попытались сначала оказать сопротивление, но у них ведь теперь не было очков, и пришлось им признать власть союза, и поняли они тогда, что всю жизнь свою были жалкими глупцами-злодеями. Негодуя в душе, с затаенной ненавистью, подчинились они требованиям рабочих.
Ну а те навели действительно порядок в стране: кто работает — получает деньги по справедливости, кто лентяйничает — ничего не получает; позаботились они о детях, стариках и хворых. И никто уже не получал больше того, что заслужил.
Страна, в которой случилась эта история, лежит на востоке, там, где восходит солнце. Может быть, оттого и свет там ярче, и люди потому научились быстрее видеть правду, чем в других странах. Но мы ведь знаем, что скорость света велика, и дойдет он до других стран, и разобьют тогда люди свои очки. Ну а когда они действительно научатся видеть, они научатся и действовать. В странах, где нет ещё света, должен найтись человек, который снимет очки, разобьет их вдребезги и расскажет своим товарищам, что увидел он, и наберет в свой союз соратников, и когда будет их много-много, станут они хозяевами свободного, счастливого мира.