— Эй, котенок! Хочешь, я угадаю твой возраст, твой вес и дату рождения?
Кошка вздрогнула и припала к земле. Хотя слова этого языка, на котором говорили в новом мире, для нее не значили ровным счетом ничего, обычно она понимала мысли, что стояли за ними, и на секунду ей показалось почему-то, что возглас прорицателя был обращен к ней. Сузив глаз и приготовившись бежать, она уставилась на него.
— Да, мамаша! Мои поздравления. — Он стоял лицом к пухлощекой женщине с большим животом. — Что прикажете мне угадать? Имя? Возраст? Дату свадьбы? Да? Хорошо. Пятьдесят центов, пожалуйста. Если я ошибусь, то вы получите одну из этих прекрасных фарфоровых кукол.
Он все-таки говорил не с кошкой. Да и с какой бы стати? — мысленно осадила она себя. Он обращался со своим предложением к десяткам прохожих, и многие останавливались. Может, потому, что в его голосе была какая-то ироническая поэзия, а возможно, потому, что он был молод и не уродлив. Стройный, одетый в джинсы и сапоги, он казался высоким, хотя на самом деле был среднего роста. Перед кабинкой, которая отмечала его место в парке, он стоял, точно бард во внутреннем дворе замка. В нем было что-то такое, что вызывало у нее желание взглянуть ему в глаза, но она не могла: на нем были темные очки. Его лицо было спокойным и невыразительным, но чувствовалось, что ему есть что предложить, помимо мускулов и мужественности.
Не то чтобы ей было нужно что-то еще… Было достаточно того, что он молод и не уродлив. Он вполне сгодится.
Она продолжила путь, ища укромного места. Чтобы обратиться, ей потребуется не больше минуты.
Через несколько шагов ее вибрисс коснулся знакомый мускусный запах: похоть. Тонкая губа обнажила крошечные острые зубки, и она скользнула под полог шатра. Она пришла в заведение «Богини в бикини: представления у Хинкльмана».
Сгодится.
Внутри все заполняла жара, москиты, тусклый свет и запах потеющих мужчин. Здесь их столпилось около сорока. Они наблюдали, как на крохотной сцене работает стриптизерша. Золотая посетительница вскочила на спинку стула и тоже стала смотреть. Никто ее не заметил. Она села, обернув длинный хвост вокруг стройных ног, и его кончик, покрытый нежным мехом, подрагивал от презрения к тому, что она видела.
Тупая деревенская корова. Она пользуется телом, словно дубинкой. Не знает, как ходить, как двигаться, как дразнить. Груди у нее размером с арбуз, а больше похвастаться и нечем.
Мысли зрителей гудели в воздухе громче, чем москиты. Поэтому кошка быстро узнала, что стриптизерша должна была не просто слегка возбудить мужчин, которых здесь звали клиентами. Она знала, что репертуар этой девушки ограничен вследствие скудных талантов и что она собиралась вылезти из стрингов, чтобы достичь максимального эффекта. Она знала, что некоторые из клиентов подумывали о том, что неплохо бы и зрителям участвовать в представлении. Она знала, что позади шатра находится трейлер, и, если у вас было пятьдесят долларов, вы могли уединиться там для приватной встречи со стриптизершей.
Мужчины взревели. Девушка демонстрировала свои гениталии. Соскочив со своего сиденья, кошка метнулась за сцену, вся пылая от презрения и гнева.
И вот что теперь называют женщиной? Им что, никто не мог показать, как это делается?
За сценой были еще две полуобнаженные стриптизерши. Они обрызгивали друг друга спреем от насекомых. Мистер Хинкльман, владелец, тоже находился там: сидел, откинувшись, в кресле меж горячих и шершавых стен. Он потягивал джин и явно скучал. Немного в стороне стояла кабинка с подобием занавески. Она предназначалась для переодевания, и женщины, которым и так предстояло раздеваться перед зрителями, пользовались ею редко. Золотая кошка вошла внутрь, и через мгновение наружу вышла золотая женщина.
— Карамба!
Мистер Хинкльман многое повидал за двадцать три года работы на карнавалах, и все же ножки его кресла стукнули о землю, и он вскочил, выпрямившись:
— Хо-хо! Откуда ты, милашка?
Она ответила ему слабой улыбкой. В прежние времена в ней было больше от человека, и тогда она могла говорить. Но эта способность была утрачена тысячу лет и четыре жизни назад. И она не сожалела о потере. С каждым воплощением людей, с которыми ей хотелось бы поговорить, становилось все меньше. Разговоры значили мало, а вот мысли говорили ей правду.
— Как тебя зовут?
Она одарила его таким взглядом, что он вмиг — и безо всякой горечи! — вспомнил о маминых уроках вежливости, которые, казалось, давным-давно позабыл. Он встал, чтобы поприветствовать свою нагую посетительницу.
— Здравствуйте, мэм, и добро пожаловать в… ну, как бы там ни называлась эта дыра. Меня зовут Фред Хинкльман. — Его рука зависла в воздухе, а затем скользнула к голове, словно он снимал невидимую шляпу. — Чем могу быть полезен? Вы хотите поучаствовать в моем представлении?
— Да у нее сиськи крошечные, — вставила презрительно одна из стриптизерш. Девушка со сцены вернулась за кулисы, и все три Богини Хинкльмана сбились в кучку, точно лоси, заслышавшие запах пантеры.
— Знаю, почему она вся так сверкает, — пожаловалась темненькая, которая выдавала себя за индианку. — Просто морковку ест, вот и все. Так каждая может. Ешь морковку, пока из задницы не полезет.
Фред Хинкльман, казалось, вовсе ее не слышал. Его взгляд был прикован к новенькой.
— Знаете что, — сказал он ей. — Идите на сцену и покажите, что у вас там. А я прямо сейчас объявлю ваш выход. Как вас представить?
Ее улыбающийся рот раскрылся в беззвучном мяуканье.
— Кошка? Хорошо. Вам подходит. — Он вышел, и мгновение спустя можно было услышать, как он обещает клиентам «самый горяченький талант в сфере развлечений для взрослых. Изящную и грациозную мисс Кошку, м-м-м, мисс Кошку Язычницу!»
— Еще одна киска, — пробормотала какая-то из стриптизерш.
Она взошла на сцену. Вопреки смыслу слова «стриптизерша», было вовсе не обязательно надевать на себя что-то перед выступлением. Кошка была нага, но пресыщенные клиенты посходили с ума и запрыгнули на свои сиденья не поэтому. Дело было в том, как она носила свою наготу.
Она не делала резких движений, не терлась о шест, не светила своим телом. Она просто проходила, останавливалась в грациозных позах, намекала на возможности и завладела сценой так же, как когда-то обладала целым миром. Достоинство облачило ее в золотые одежды. Ни один клиент и не подумывал притронуться к ней. Все знали, что на свидание с ней у них не хватит никаких денег.
Глядя на них сверху вниз, она знала, что любой из них может принадлежать ей — и многие были молоды и хорошо сложены, у многих было куда больше мускулов, чем у мужчины в темных очках из парка. Но нет. Ей был нужен он. Дело было в том, как он стоял. В нем тоже было достоинство.
Когда она решила, что клиенты уже увидели достаточно, она прошла за кулисы и взяла себе платье: красное, без лямок и с юбкой-клеш. Она прихватила немного кружев, чтобы набросить на плечи, и большую нарядную шляпу. Прочие девушки из шоу «Богини в бикини: представления у Хинкльмана» молча смотрели на нее, не пытаясь остановить. Теперь, когда она показала, на что способна, она была одной из них. За сценой она с удивлением почувствовала их стоическое принятие. Она ожидала, что вызовет недовольство, а может, и ненависть. Но эти женщины все были из карнавала. Они завтракали с глотателями змей и шпаг, они мылись в бочках, ночевали в грязи, и каждый день от них ожидали чудес, ждали, что они сотворят роскошь из праха. Что им была еще одна чудачка, еще одно странное происшествие? Если незнакомке захотелось появиться ниоткуда, ну и ладно. Они и не такое видали.
— Кошечка-душечка, да ты просто ходячая реклама, — заметил Хинкльман, увидев ее. — Иди в парк, повеселись.
Стриптизерша с арбузами вместо грудей пошла вместе с ней. Девушке хотелось, чтобы их видели вместе, догадалась Кошка. Мысли другой женщины она замечала, не обращая на них особого внимания, как замечают носящуюся в воздухе мошкару. Арбузики хотела извлечь из сложившейся ситуации максимум возможного. Не такая уж она и дурочка.
— Обошла пару раз вокруг карусели, милочка? — прощебетала Арбузики.
То есть была ли она замужем. Проигнорировав вопрос, Кошка направилась прямо к будке Предсказателя. Теперь, когда она была в своем человеческом обличье, она должна была убедиться, что мужчина ее заметил. По опыту она знала, что больше ничего и не понадобится. Она просто слегка улыбнется, посмотрит ему в глаза, и потом, когда уйдет, он последует за ней, словно она поведет его на невидимой золотой цепи.
Вокруг его кабинки собралась толпа. Прорицатель пользовался успехом. Когда его спрашивали об обычных вещах вроде возраста или веса, он часто ошибался. Но если вопросы были посложнее, например, о семейном положении, количестве детей или внуков, домашнем адресе, или где находилась первая школа клиента, или ясли, или тюрьма, он почти всегда отвечал правильно, и в этом было что-то сверхъестественное. А еще в нем было какое-то тихое обаяние. Люди стояли и завороженно слушали его, и вновь и вновь приносили ему свои деньги.
Чуть поодаль от толпы Кошка ждала своей очереди, едва сдерживая терпение. Она была не так уж далеко; он просто должен был ее увидеть… Желая насладиться его реакцией, она на ощупь нашла его разум. На самом деле он ждал ее. И да, он осознавал ее присутствие в своих мыслях, но это не было похоже на настороженность, которую она раньше чувствовала в людях. Он осознавал, что она здесь, но не испытывал похоти. Несмотря на ее гибкую босоногую красоту в алом платье, ее присутствие никак не влияло на него. Вообще никак.
— Кто следующий? — Он взял деньги клиента и отдал их мальчику в кабинке. Симпатичный паренек. Его сын, поняла Кошка, прикоснувшись на мгновение к его разуму. Мать давно умерла, но по ней все еще сильно скучали. Он сам воспитывал ребенка.
Мальчик вернул клиенту сдачу. Отец наугад назвал возраст и вес клиента, оба раза неправильно, и с улыбкой протянул ему дешевый керамический приз. Улыбка была теплая и необычная, в ней сквозило веселое недоумение: «прекрасные фарфоровые куклы» были такими никч