— Я что-то не понимаю…
— «Я что-то не понимаю». Это был последний штрих, да? Ты ждала, когда я размякну, и швырнула в меня этой кличкой, словно coup de foie gras[2]. «Его зовут Раффлс, но ты всегда можешь поменять ему имя». Откуда появился этот кот?
— Я же уже говорила. Мой клиент, он фотографирует для модных журналов… У него совершенно шикарный ирландский водяной спаниель, так вот, он рассказал мне про своего приятеля: у него началась астма, и он чуть с ума от горя не сошел, когда аллерголог настоял, что от кота надо избавиться.
— И что случилось потом?
— Тогда у тебя возникла проблема с мышами, поэтому я пошла и забрала кота, и…
— Нет.
— Нет?
Я покачал головой:
— Ты чего-то недоговариваешь. Стоило мне лишь заикнуться о мышах, как ты выскочила на улицу, словно тебе хвост подпалили. Даже на секунду не задумалась. И тебе хватило двадцати минут, чтобы достать кота, посадить его в переноску и вернуться. Как ты провела эти двадцать минут? Давай-ка подумаем. Сначала ты вернулась на «Фабрику Пуделей», нашла номер своего клиента, модного фотографа, позвонила ему, спросила, как зовут его аллергичного друга. Потом, видимо, ты позвонила другу, представилась и договорилась встретиться у него дома и забрать животное, а затем…
— Перестань.
— Ну?
— Кот был у меня дома.
— Что же он там делал?
— Он там жил, Берн.
Я нахмурился.
— Я видел твоих кошек. Я их знаю уже много лет. Я бы узнал их, с хвостом или без хвоста. Арчи — вороная бурма, а Уби — русский голубой. Ни один из них не похож на серого полосатика, ну разве что в свете луны в темном переулке.
— Он жил вместе с Арчи и Уби.
— С какого времени?
— Да так, недолго.
На минуту я задумался.
— Не сказать, чтобы очень уж недолго. Потому что он прожил у тебя достаточно, чтобы научиться этому фокусу с туалетом. Такое за пару дней не постигнешь. Вспомни хотя бы, сколько времени это занимает у людей. Так как он научился? У твоих кошек, да?
— Наверное.
— И это заняло не день или два? Так?
— Я чувствую себя подозреваемой. Будто меня допрашивают с пристрастием.
— Допрашивают? Да тебя надо на углях поджарить с пристрастием. Ради всего святого, ты подставила меня, обремизила! Как долго Раффлс жил у тебя?
— Два с половиной месяца.
— Два с половиной месяца!
— Ну, может, и около трех.
— Три месяца! Невероятно. И сколько раз я приходил к тебе за это время? По меньшей мере восемь или десять. Ты хочешь сказать, что я смотрел на кота и даже не замечал его?
— Когда ты приходил, я обычно запирала его в другой комнате.
— В какой другой комнате? У тебя же она одна.
— Я запирала его в шкафу.
— В шкафу!!!
— Ага. Чтобы ты его не видел.
— Но почему?
— По той же причине, по которой я никогда не упоминала о нем.
— И по какой же? Я не понимаю. Ты его стыдилась? Что с ним не так?
— С ним все так.
— Потому что, если этот кот замешан в чем-то постыдном, я не уверен, что хочу держать его в своем магазине.
— Ни в чем он не замешан. Он совершенно нормальный кот. Надежный, преданный, услужливый, дружелюбный…
— Галантный, добрый, — продолжил я. — Послушный, жизнерадостный, экономный. Настоящий бойскаут, не так ли? Так почему же тогда, черт побери, ты скрывала его от меня?
— Не только от тебя, Берн, честно. Я ото всех его скрывала.
— Но, Кэролин, почему же?
— Мне и говорить-то об этом не хочется.
— Боже правый, да ладно тебе.
Она перевела дух.
— Потому что, — мрачно начала она, — он был Третьим Котом.
— Ты меня запутала.
— О Боже. Как же это объяснить? Берни, ты должен кое-что понять. Для женщины кошки могут быть очень опасны.
— Ты вообще о чем?
— Начинается с одной. Тут никаких проблем, никаких опасностей, все в порядке. Но потом ты берешь еще одну кошку — и на самом деле все становится даже лучше, вдвоем им веселей. Забавно, но двух кошек держать легче, чем одну.
— Поверю тебе на слово.
— А потом появляется третья, и это тоже ничего, справиться можно, но оглянуться не успеешь, как возьмешь четвертую. И все — ты уже пропала, уже совершила это.
— Совершила что?
— Переступила черту.
— Какую черту? Как ты ее переступила?
— Ты стала Женщиной С Кошками.
Я кивнул. Кое-что начало проясняться.
— Ты ведь знаешь, о каких женщинах я говорю, — продолжила она. — Они повсюду. У них нет друзей, они почти не выходят на улицу, а когда умирают, то в их доме обнаруживают тридцать или сорок кошек. Или они запираются в квартире с тридцатью или сорока кошками, и соседи судятся с ними из-за грязи и вони. А иногда они кажутся абсолютно вменяемыми, но случись пожар или залезь к ним вор, и правда выходит наружу. Они — Женщины С Кошками, Берни, и я не хочу превращаться в одну из них.
— Ясно, — ответил я. — Понимаю, почему. Но…
— С мужчинами, кажется, такого не случается. У многих мужчин живут по две кошки, а может, даже три или четыре, но ты хоть раз слышал о Мужчине С Кошками? В том, что касается кошачьих, мужчины знают, когда остановиться. — Она нахмурилась. — Забавно, не так ли? Во всем остальном…
— Давай не будем отвлекаться от темы, — предложил я. — Так как случилось, что Раффлс остался проживать в твоем шкафу? И как его звали до того, как он стал Раффлсом?
Она потрясла головой:
— И не вспоминай, Берн. Кличка была отвратительная, если уж ты меня спрашиваешь. Вообще не подходит для кота. А что касается того, как я получила Раффлса… все было почти так, как я и рассказала, ну разве что упустила пару деталей. Моего клиента зовут Джордж Брилл. Я стригу его ирландского водяного спаниеля.
— И у его друга аллергия на кошек.
— Нет, это у самого Джорджа аллергия. Когда они с Фелипе съехались, кота пришлось отдать. Собака с кошкой ладили неплохо, но Джордж все время чихал и тер глаза, поэтому Фелипе надо было отказаться либо от него, либо от кота.
— И Раффлс остался не у дел.
— Фелипе и так-то был не очень к нему привязан. На самом деле это был даже не его кот. Хозяином был Патрик.
— А Патрик откуда взялся?
— Из Ирландии. Он не смог получить грин-карту, да ему тут и не особо нравилось. Возвращаясь домой, он оставил кота у Фелипе, потому что не смог провезти его через таможню. Фелипе был рад приютить животное у себя, но когда они сошлись с Джорджем, то от кота пришлось отказаться.
— И почему они выбрали именно тебя?
— Джордж обхитрил меня.
— И что же он сказал? Что «Фабрика Пуделей» кишит мышами?
— Нет, он прибегнул к постыдному эмоциональному шантажу. Так или иначе, метод сработал. И вот у меня уже появился Третий Кот.
— А что подумали об этом Арчи и Уби?
— Они мне не рассказывали, но, если судить по невербальным признакам, это было что-то вроде: «Ну вот и пропал наш квартал». Не думаю, что вчера, когда я засунула Раффлса в коробку и унесла, они очень уж огорчились.
— Но все эти три месяца он жил у тебя, а ты и словом не обмолвилась.
— Я собиралась рассказать тебе, Берн.
— Когда?
— Рано или поздно. Но я боялась.
— Боялась того, что я подумаю?
— Не только этого. Я боялась того, что означает Третий Кот. — Она издала горестный вздох. — Все эти Женщины С Кошками. Они же не планировали становиться такими. Просто взяли себе кошечку, потом еще одну, потом еще — и незаметно для себя сгинули.
— А может, они и так были немножко чокнутыми, тебе так не кажется?
— Нет, — ответила она. — Не кажется. Ну, то есть да, порой, может, живет себе и живет какая-нибудь несильно помешанная дамочка, а потом внезапно по самые подмышки оказывается в котах. Но большинство Кошачьих Женщин поначалу абсолютно нормальны. Конечно, под конец у них едут шарики за ролики, но это все из-за тридцати или сорока кошек. Болезнь подступает незаметно, даже не успеешь понять, как уже летишь вверх тормашками в пропасть.
— И дело тут в Третьем Коте, что ли?
— Именно. Берн, в некоторых примитивных культурах нет чисел в нашем привычном понимании. У них есть слово для обозначения числа «один», слова для понятий «два» и «три», но за ними идет просто «больше трех». В нашей культуре это ксается кошек. У тебя может быть одна кошка, две кошки, даже три, но потом — только «больше трех».
— И ты — Женщина С Кошками.
— Ты ухватил самую суть.
— Ухватил. Это твоего третьего кота я ухватил. То есть ты поэтому никогда не упоминала о нем? Потому что всю дорогу собиралась сплавить мне этого спиногрыза?
— Нет, — быстро ответила она. — Богом клянусь, Берн. За все те годы, что мы знакомы, тема кошек и собак всплывала пару раз, и ты всегда говорил, что не хочешь никого заводить. Я хоть раз уговаривала тебя?
— Нет.
— Я верила тому, что ты говоришь. Порой мне приходило в голову, что тебе бы жилось легче, будь у тебя животное, которое ты мог бы любить. Но я держала рот на замке. Мне даже не приходило в голову, что ты можешь нанять кошку на работу. А потом, когда узнала, что у тебя проблемы с грызунами…
— У тебя уже было готовое решение.
— Ну да, естественно. И отличное решение, согласись! Разве у тебя не потеплело на сердце, когда сегодня утром Раффлс встретил тебя в магазине?
— Было неплохо, — признал я. — Во всяком случае, он был жив. А я уже напредставлял себе, как он лежит лапками кверху, а вокруг сужается огромное мышиное кольцо.
— Ну, вот видишь. Ты беспокоишься о нем, Берн. Оглянуться не успеешь, как полюбишь этого парнишку.
— И не надейся. Кэролин… Так как же его звали, пока он не стал Раффлсом?
— Забудь уже. Тупая кличка.
— Ну скажи.
— Это обязательно? — Она вздохнула. — Ну хорошо. Его звали Андро.
— Андре? Ну и что тут такого тупого. Андре Моруа, Андре Мальро, Андре Агасси… Все как-то выжили с этим именем.
— Не Андре, Берн. Андро.
— Андре Ситроен, Андре Ампер… не Андре? Андро?