Но разве кто-нибудь мог думать об ужине, когда пропала Алиса? Конечно, всем было не до ужина. Вечером пришли с работы ее папа и мама и стали ругать дедушку и бабушку:
— Так-то вы смотрите за ребенком!
— Наши дети не проваливались в раковины, — возражали бабушка и дедушка. — В наше время ребята самое большее падали с кровати, но от этого, кроме лишней шишки на лбу, им никакого вреда не было.
Алисе между тем надоело ждать. Она разрыла скатерти и салфетки, добралась до дна ящика и стала что есть мочи топать ногами.
«Тук! Тук! Тук!»
— Тсс! — сказал папа. — По-моему, где-то стучат.
А Алиса еще громче:
«Тук! Тук! Тук!»
Как же ее обнимали и целовали, когда нашли в ящике! А Алиса? Она воспользовалась случаем и провалилась в карман папиного пиджака. А когда ее вытаскивали оттуда, умудрилась вся перепачкаться в чернилах, потому что вздумала поиграть папиной шариковой ручкой.
Человек, который купил Стокгольм
Часто ли, редко ли, а попадаются еще на рынке города Гавирате разные пройдохи. Не моргнув глазом, они всучат вам все, что хотите. Более ловких торговцев днем с огнем не сыскать.
Как-то в базарный день случился там пройдоха, торговавший самыми что ни на есть диковинными вещами: горой Монблан, Индийским океаном, лунными морями… Краснобай так ловко расписывал свой товар, что через час у него остался только город Стокгольм.
Купил этот город один парикмахер, а за покупку заплатил тем, что постриг хитреца и сделал ему массаж. На самом видном месте, между двумя зеркалами парикмахер прибил свидетельство. В свидетельстве было сказано:
СОБСТВЕННИК ГОРОДА СТОКГОЛЬМА
Парикмахер никогда не упускал случая похвалиться свидетельством перед своими клиентами и находил ответ на все их вопросы.
— Это город в Швеции, даже, можно сказать, столица, — говорил он одному.
— В нем почти миллион жителей, и, ясное дело, все они моя собственность, — объяснял он другому.
— Есть там, понятно, и море, только вот чье оно, я вам не могу сказать, — говорил он третьему.
С тех пор как парикмахер стал собственником, он принялся копить деньги. Не проходило дня, чтобы он не отложил малую толику. И вот в прошлом году отправился в Швецию навестить свои владения. Город Стокгольм показался ему чуть ли не сказочным царством, а шведы — самыми вежливыми людьми на свете. Только вот беда: они ни слова не понимали из того, что он им говорил, а он — ни полслова из того, что ему отвечали.
— Я хозяин этого города, знаете вы это или нет? — говорил парикмахер. — Было у вас об этом сообщение?
Шведы улыбались и кивали головами. Они хоть и не понимали ни слова, но были людьми очень воспитанными. А парикмахер от удовольствия потирал руки и думал: «Такой город, и за что? За стрижку и какой-то массаж! Можно сказать, ни за понюшку табаку!»
Радуется парикмахер, а самому и невдомек, что ничего он не выгадал. Наоборот — переплатил! Потому что стоит тебе вступить в этот мир — и он уже твой. Да, да, весь, целиком! И твой, и его, и его, и всех ребят, что живут на земле. И тебе не нужно платить за него ни единого сольдо. Засучи только рукава, чтобы сподручнее было работать, протяни руку и бери его, бери себе на здоровье!
Как Алиса свалилась в море
Однажды Алису привезли к морю, и оно так ей понравилось, что она ни за что не хотела вылезать из воды.
— Алиса, хватит, вылезай! — кричала ей мама.
— Сейчас, сейчас! Уже вылезаю, — отвечала Алиса.
А сама думала: «Буду сидеть в воде, пока у меня не отрастут плавники и я не превращусь в рыбу».
С того дня каждый вечер, перед тем как лечь в постель, она разглядывала в зеркало свои плечи, чтобы узнать, не отросли ли у нее плавники или по крайней мере не начала ли появляться серебристая чешуя. Но каждый раз она не находила ничего, кроме нескольких песчинок, и то лишь в том случае, если ленилась как следует помыться в душе.
Однажды утром она пришла на пляж раньше обычного и встретила там мальчика, который собирал морских ежей и съедобных моллюсков-песчанок. Мальчик был сыном рыбака и во всем, что относилось к морю, был таким докой, что любому мог дать сто очков вперед.
— А ты знаешь, как превратиться в рыбу? — спросила у него Алиса.
— Ну, это проще простого, — ответил мальчик. — Могу хоть сейчас показать.
Он положил на камень платок с морскими ежами и песчанками и прыгнул в море. Прошла минута, прошла другая, а мальчик все не всплывал. Но вот вместо него из воды вдруг вынырнул дельфин и стал кувыркаться между волнами, вздымая в небо фонтаны веселых брызг. Дельфин играл и резвился у самых ног Алисы, и она ни капельки его не боялась.
Наигравшись, он грациозно взмахнул хвостом и уплыл в море. А на том месте, где только что был дельфин, появился мальчик.
— Видела, как это легко? — улыбаясь, спросил он.
— Видела, — ответила Алиса. — Только у меня, наверно, не получится.
— А ты попробуй.
Алиса бултыхнулась в воду и стала погружаться в глубину, горячо желая в душе превратиться хотя бы в обыкновенную морскую звезду. Но вместо этого она свалилась в большую двустворчатую раковину, которой как раз в этот момент захотелось зевнуть. Едва Алиса коснулась мягкого тела моллюска, как обе створки раковины захлопнулись и заперли ее вместе со всеми ее мечтами.
«Опять я в беду попала», — подумала девочка.
Но какая тишина, какая свежесть и покой царили на дне моря и здесь, внутри раковины! До чего бы, наверно, было хорошо остаться тут навсегда, жить в бездонной глубине моря, как русалки в старые, древние времена…
Тут Алиса вздохнула. Она вспомнила о маме. Бедная мама, она думает, что ее дочка еще в постели! Потом Алиса вспомнила о папе. Как раз сегодня вечером он должен приехать из города, потому что сегодня суббота.
«Не могу я их бросить одних, — подумала Алиса. — Они меня так любят! На этот раз я, так уж и быть, вернусь на землю».
Уперлась она руками и ногами в створки раковины, поднатужилась, приоткрыла их и выскользнула наружу. Выбралась Алиса из раковины и скорее поплыла наверх. Когда она вынырнула, то увидела, что мальчик, сын рыбака, уже бежит вприпрыжку далеко-далеко от берега.
Алиса тоже побежала домой и никогда никому не рассказывала о том, что с ней случилось на дне моря.
Синий светофор
Однажды со светофором, что висит в Милане на площади Дуомо, случилась удивительная штука. Все его огни — и красный, и желтый, и зеленый — стали синими. Увидев это, миланцы растерялись и не знали, что им делать.
— Можно переходить или нельзя?
— Тормозить или ехать дальше?
Всеми своими глазами, на все четыре стороны светофор посылал один и тот же сигнал — синий, синий, синий! Такой синий, каким никогда не бывает даже миланское небо.
Отчаявшись понять что-нибудь, шоферы высовывались из окошек, кричали и гудели, мотоциклисты оглушительно трещали своими мотоциклами, а самые толстые и важные пешеходы кричали:
— Что за шутки? Да вы знаете, кто я такой?
Остряки от нечего делать принимались придумывать подходящие к случаю остроты:
— А вам не кажется, что зеленый сеет прикарманил коммендаторе?[3] А как ему, бедняге, быть, если на газоне перед его виллой не растет ни одной травинки?
— Слышали, оказывается, весь красный свет конфисковали, потому что надо подкрашивать рыбок в Центральном парке.
— Между прочим, знаете, на что пошел желтый свет? Просто возмутительно! Оказывается, им разбавляют оливковое масло!
Наконец прибежал полицейский, встал на перекрестке и начал регулировать движение. Потом прибежал другой полицейский и принялся копаться в ящичке, где установлен прибор, управляющий работой светофора. Чтобы разобрать прибор, полицейскому, конечно, пришлось выключить ток.
Однако, прежде чем погаснуть, светофор успел подумать: «Бедняги! Я же дал им сигнал: «Путь в небо свободен», а они!.. Если бы они меня поняли, то давно бы уже неслись по небу, как вольные птицы. Впрочем, может быть, у них просто не хватило смелости?»
Как Джованнино потрогал нос у короля
В один прекрасный день решил Джованнино Бездельник съездить в Рим и потрогать нос у короля. Узнав об этом, друзья в один голос принялись его отговаривать.
— Смотри, — говорили ему, — это дело опасное. Что, если король вздумает рассердиться? Придется тогда тебе распрощаться со своим собственным носом, да и с головой в придачу.
Но Джованнино был упрям и стал укладывать чемодан. А между делом навестил приходского священника, мэра и муниципального советника и, чтобы немного попрактиковаться, потрогал за нос всех троих. Однако сделал он это так осмотрительно и с такой ловкостью, что они даже не заметили.
«Э, не так уж это трудно!» — подумал Джованнино и отправился в путь.
Приехав в соседний город, он первым долгом попросил, чтобы ему показали, где живут мэр, прокурор и судья, и не мешкая отправился с визитом к этим высокочтимым персонам, чтобы потрогать их за нос одним, а если удастся, то и двумя пальцами. Персоны были неприятно поражены, потому что Джованнино произвел на них впечатление воспитанного юноши с хорошими манерами, умеющего поговорить почти на любую тему. Прокурор даже немного обиделся.
— Что это такое? — воскликнул он. — По-моему, вы схватили меня за нос!
— Помилуйте! — ответил Джованнино. — Это же просто муха.
Тогда судья начал оглядываться по сторонам, но так и не увидел ни мухи, ни комара. А Джованнино тем временем торопливо откланялся и вышел, не забыв затворить за собой дверь.
У Джованнино была записная книжечка, где он вел счет носам, которые ему удалось потрогать. В этой книжечке не было ни одного обыкновенного носа — все сплошь знатные или влиятельные, а некоторые даже с каплей на кончике.
Однако в Риме количество носов стало расти с такой устрашающей быстротой, что Джованнино пришлось обзавестись толстой тетрадью. Да и что тут удивительного? В столице стоит только выйти на улицу и пройти вот как отсюда до того угла, и обязательно повстречаешь парочку превосходительств, несколько вице-министров и добрый десято