Обжору Третьего, прозванного Заедка;
Обжору Четвертого, которого прозвали Пармезанская Котлета;
Обжору Пятого, который был прозван Ненажорой;
Обжору Шестого, прозванного Куроглотом;
Обжору Седьмого, по прозвищу «А нет ли еще?», который прославился тем, что проглотил свою собственную корону, хотя она была из кованого железа;
Обжору Восьмого, прозванного Корочка Сыра, который, не найдя однажды на столе ничего съестного, сжевал скатерть;
Обжору Девятого, по прозвищу Стальная Челюсть, который сожрал трон вместе с подушками.
Так и кончилась династия.
Про рака
«Почему все мои родичи всегда пятятся назад? — подумал однажды молодой рачишка. — Не хочу я так ходить. Хочу научиться ходить вперед, как лягушки. И пусть у меня отсохнет хвост, если я не постигну эту премудрость!»
Подумал так рачишка и потихоньку от всех стал практиковаться между камнями родного ручейка. Ох, и солоно же ему пришлось в первые дни! На все-то он натыкался, поцарапал и продавил свой панцирь и чуть не каждую минуту сам себе пребольно наступал на ноги. Но раз от разу дела у него шли все лучше и лучше, потому что при желании можно научиться чему угодно.
И вот наступил день, когда он решил, что не оскандалится, если покажет свое искусство родичам. Дождавшись, когда вся семья была в сборе, он сказал:
— А ну-ка, посмотрите!
И лихо пробежался перед ними, да как! Не пятясь задом, а вперед, как лягушки.
Увидев это, мать ударилась в слезы.
— Ох, сынок, сынок, — воскликнула она, — ну есть ли у тебя разум? Опомнись, ходи, как учил тебя твой отец и как учила я, твоя мать. Ходи, как ходят твои братья и сестры. Ведь они тебя так любят!
А любящие братья и сестры тем временем только и делали, что насмехались над ним и строили ему рожи.
Отец свирепо глядел на сына и молчал. Долго молчал, а потом сказал:
— Ша, хватит! Хочешь оставаться с нами — ходи, как все раки. Желаешь жить своим умом — ручей велик. Иди на все четыре стороны. Только уж назад не возвращайся.
Бравый рачишка очень любил своих родителей, но он был так уверен в своей правоте, что не колебался даже самого маленького мгновения. Он обнял мать, попрощался с отцом, кивнул братьям и сестрам и отправился куда глаза глядят.
Ясно и понятно, что на этот раз он и не подумал пятиться назад, как положено ракам, а пошел прямо вперед. Увидели его неразлучные кумушки, лягушки-квакушки, что собрались посудачить под листом кувшинки, увидели и чуть не онемели от изумления.
— Mamma mia! — воскликнула одна лягушка. — Конец света приходит. Вы посмотрите, нет, вы только посмотрите на этого рака! Ну что? Попробуйте-ка со мной поспорить!
— Никакого почтения к старшим, — поддакнула другая лягушка.
— Ну и ну! Ну и ну! — сказала третья.
А рачишка шел все вперед и вперед, прямехонько своим путем. Вдруг услышал он, что кто-то его окликает. Оглянулся и видит: у большого камня стоит старый рачище. Стоит один-одинешенек и такой-то грустный и унылый, что и сказать нельзя.
— Здравствуйте, — поздоровался рачишка.
Старый рак окинул его долгим взглядом и со вздохом проговорил:
— Ну и что же ты думаешь делать дальше? Если хочешь знать, в молодости я тоже мечтал научить раков ходить вперед. И вот смотри, чего я добился. Живу один как перст, и любой рак скорее откусит себе язык, чем скажет мне слово. Послушайся меня, пока еще не поздно, переломи себя, живи, как все, и когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за совет.
Рачишка не знал, что ответить на эти слова, и промолчал. Но в глубине души он думал: «Нет, я прав».
Он постоял немного перед стариком, потом вежливо попрощался и с легким сердцем пошел своей дорогой.
Далеко ли он забредет? Будет ли ему удача? Сумеет ли он исправить несуразности, которых еще столько в нашем мире? Никто этого не знает. Я тоже не знаю. Потому что и по сей день наш рачишка все еще мужественно идет вперед и так же верит в свою правоту, как верил в первый день. А нам остается только от всего сердца пожелать ему:
— Доброго тебе пути!
Сбежавший нос
Помните ли вы ту удивительную историю, что приключилась с носом коллежского асессора Ковалева? Ну да, с тем самым носом, который бросил на произвол судьбы своего законного владельца и стал разъезжать в карете по всему Петербургу? О нем еще очень смешно рассказал Николай Васильевич Гоголь. Помните?
Так вот, такая же штука случилась в Лавено, что стоит на берегу самого большого в Италии озера — Лагомаджоре.
Однажды синьор, который жил как раз напротив пристани, откуда отчаливают паромы, встал утром с постели и пошел в ванную бриться. Взглянул он в зеркало — и вдруг закричал не своим голосом:
— Караул! Мой нос!
Нос исчез. Вместо него между щек было чистое место, гладкое, как блин. Синьор как был, в халате, выскочил на балкон и поспел как раз вовремя, чтобы увидеть беглеца. Нос только-только миновал площадь и направлялся к пристани. Он шел быстрым шагом, ловко лавируя между машинами, которые грузились на паром.
— Держи его, держи! — закричал синьор. — Нос! Мой нос! Караул! Грабеж!
Люди оборачивались, смотрели наверх и смеялись.
— У вас украли нос, а голову оставили? Скверное дело!
Синьору оставалось одно: выбежать на улицу и самому пуститься вдогонку за безобразником. Он несся, прижимая к лицу носовой платок, словно вдруг подхватил насморк, но, примчавшись на пристань, увидел лишь корму отходившего парома. Недолго думая, синьор смело бросился в воду в надежде догнать его.
— Давай! Давай! — кричали ему пассажиры и туристы.
Но паром уже шел полным ходом, и капитан совершенно не собирался задерживаться из-за какого-то растяпы, которому вздумалось опоздать.
— Подожди другого парома! — крикнул ему матрос. — Ведь каждые полчаса ходит!
Синьор окончательно пал духом и совсем было решил повернуть к берегу, как вдруг увидел свой нос. Расстелив на воде плащ, он, подобно святому Юлиану из легенды, не спеша плыл вслед за паромом.
— Э, так, значит, ты и не подумал садиться на паром, а просто решил меня обмануть! — воскликнул синьор.
Нос молчал. Он пристально глядел прямо перед собой, как старый морской волк, которые, случается, еще плавают по озеру, и не соизволил даже оглянуться на своего хозяина. Его плащ мягко колыхался на волнах, словно медуза в океане.
— Скажи по крайней мере, куда ты плывешь? — крикнул синьор.
Нос не ответил. Наконец его несчастный хозяин смирился со своей участью и направился назад к берегу. Он протиснулся сквозь толпу любопытных и зевак и бросился к дому. Поднявшись к себе, он заперся на все засовы, приказал прислуге никого не впускать, взял зеркало и погрузился в созерцание своей безносой физиономии.
Прошло несколько дней. Однажды один рыбак из Ранко вытащил сеть и среди рыбы нашел сбежавший нос. Бедняге не удалось доплыть дальше середины озера, потому что его старенький плащ был скорее похож на решето, чем на плащ. Поразмыслив, рыбак решил отвезти нос на базар в Лавено.
Случилось так, что как раз в этот день служанка синьора отправилась на базар за свежей рыбой. Приходит она, и что же видит? Нос своего хозяина, выставленный на самом видном месте между линями и щуками.
— Так ведь это же нос моего хозяина! — в ужасе воскликнула служанка. — Дайте его сюда, я его сейчас же отнесу синьору.
— Чей это нос, мне не известно, — объявил рыбак. — Я его выловил и теперь продаю.
— Сколько же вы за него хотите?
— Сколько? Известно, сколько. Я продаю его на вес золота. А что вы думаете? Это вам не окунишка какой-нибудь!
Служанка побежала рассказать обо всем хозяину.
— Дай ему, сколько он просит! — в отчаянии закричал синьор. — Не могу же я, в самом деле, без носа!
Стала служанка считать, сколько же надо заплатить. Считала, считала, и вышло у нее, что придется отдать уймищу денег — кошмарьон наскребсот беднадцать, и ни на грош меньше! Потому что нос у синьора был довольно внушительный. Чтобы набрать такую кучу денег, служанке пришлось даже продать свои сережки, но она так уважала своего хозяина, что повздыхала, повздыхала, махнула рукой и скрепя сердце пожертвовала ими ради такого дела.
Выкупила она нос, завернула его в платок и понесла домой. И представьте себе, он лежал себе как миленький и даже не возмутился, когда синьор дрожащими руками взял его за кончик.
— Ну зачем же ты удрал, дурашка ты этакий? — спросил синьор. — Что я тебе такого сделал?
Нос покосился на своего хозяина, весь сморщился от неприязни к нему и прогундосил:
— Слушай, не ковыряй ты больше в носу. Или хотя бы обрезай ногти.
Волосы великана
Жили-были четыре брата. Трое были маленькими, как карлики, но каждый из них был хитрее самой хитрой лисицы. А четвертый брат был прямо-таки великаном, силы неимоверной, зато простак, каких свет не видел.
Вся сила у него была в руках, а разум — в волосах. И чтобы он всегда оставался дурачком, его хитрые братцы стригли его наголо. Стригли, а потом взваливали на него всю работу, благо он был сильный. Сами сидели сложа руки да поглядывали, как он работает, а денежки клали себе в карман.
Чего только не заставляли делать великана его хитрые братцы! И поле пахать, и дрова рубить, и жернова вертеть. Даже в телегу его запрягали вместо лошади. Заберутся втроем поверх мешков и знай себе кнутом пощелкивают. Едут, поглядывают ему на затылок и приговаривают:
— До чего же удобно с короткими волосами.
— Что верно, то верно. Недаром говорится — не в кудрях краса.
— А посмотрите-ка на этот вихор, что-то уж слишком он отрос. Нынче вечером, как вернемся, непременно надо его состричь.
Говорят так, а сами перемигиваются и весело подталкивают друг друга локтями. Привезет их великан на базар, наторгуют они полны карманы денег и — прямиком в остерию. Сами уйдут, а дурачок сиди да телегу сторожи.