Кюхен и кирхен не могли заменить ей аромат сушащихся пелёнок и ночных бдений у кроватки круглолицего румяного чада, у которого режутся первые зубки, жаждущие вгрызться в грудь кормящую, как вгрызается в айсбан после второй кружки пенного врач-вредитель, конопатый пьяница Евген Гелентваген, получившие очередные пять монет за удачное кровопускание у страдающего апоплексией бургомистра, тотчас возмещавшего каждую кровопотерю парой кружек и рюмкой аквавиты.
Проблему безденежья вдова решила довольно быстро и кардинально.
Кузен Пруденс, ходивший на пиратском бриге в дальние страны и привозивший оттуда необыкновенные и странные подарки, привёз ей из очередного рейса муравлёный горшок со странной травой, пыльца которой и листья вызывали у употребивших их чувство лёгкости и полёта, отчего растение это со странным названием сома в той стране пользуется популярностью у местных колдуний, регулярно летающих на шабаш в русский город Киев на Лысую гору.
Пруденс, не желавший для любимой родственницы тернового венца ведьмы, к которым горожане относились с заслуженным подозрением и при случае жгли на площади перед Ратушей, предупредил вдову о последствиях соматического расстройства и предложил растение сие держать как декоративное и как средство эвакуации в случае нападения на город свейских пиратов: на Лысой Горе можно было отсидеться в случае чего, главное - не слишком долго. Рано или поздно там появлялся козёл и совершал массовые надругательства над прибывшими со всего света женщинами.
Вдова, приняв к сведению столь оригинальный способ обретения женского счастье, решила всё-таки организовать подпольную торговлю сомой, по проверенным каналам поставляя её местным ведьмам. Понятно, что доходы её резко выросли. И она, прикупив новую мебель, забив ледник обожаемыми ею сладкими морожеными сливками и заказав у портнихи дюжину новых платьев, размечталась о том, что (при её деньгах) горожане закроют глаза даже на то, что, через год после успения обожаемого супруга, она родит ему наследника.
Дело было за малым: требовался не болтливый мужчина из хорошей семьи, желательно - непьющий.
Вот с этим препятствием она столкнулась как шхуна с айсбергом. Мечта вдовы о ребёнке шла на дно из-за того, что в городе все мужчины были болтливыми и пьющими. И не просто пьющими, а Пьющими!
Всё время, которое они не тратили на добывание в поте лица хлеба насущного, они тратили на пьянство. Все их разговоры были о пьянстве. Они обсуждали выпитое ими, они мечтали о невыпитом, они заказывали иноземным купцам новые напитки, они покупали контрабандный пиратский ром, они могли месяцами не прикасаться к жёнам и любовницам, но не могли прожить и несколько часов без возлюбленной бутылки.
Измученная нерешаемой задачей, вдова, нарушив правила безопасности, преподанные ей кузеном Пруденсом, задремала в комнате, в которой на подоконниках стройными рядами стояли горшки с цветущей сомой.
Провалившись в небытие, она, разодрав липкую тьму сна, пронеслась по сияющему тоннелю из разноцветных колец и оказалась на покрытом чахлой травой пригорке. Блеющий Голос сказал ей с усмешкой: "Да свершится мечта твоя!". И вдову затопило наслаждение, смешанное с болью, стыдом и разочарованием.
Вынырнув из сна, она долго трясла головой, вытряхивая из ушей Голос, потом приказала прислуге согреть бочку воды, в которой долго мокла, выдувая ртом и носом мыльные пузыри.
Набросив шёлковый халат с драконом, подарок кузена Пруденса из Катая, утверждавшего, что на шёлке не выживет ни одна вошь, каковая, поскользнувшись на гладкой ткани, непременно свалится с высоты на пол и скончается от сотрясения мозга и разлития чёрной желчи, вдова заглянула в комнату, которую назвала новомодным французским словом "оранжерея".
И обомлела.
На краю одного из горшков, свесив ноги и посасывая большой палец, сидела голенькая девочка ростом в десять дюймов. Причём девочка обладала развитыми женскими формами, осиной талией и длинными чёрными ногтями.
Вдова раньше видела подобных девчонок на рисунках сапожника-шведа Бидструпа, безвременно скончавшегося после опхомеливания купоросом. Таких красоток рисовал тогда ещё не покойный сапожник на некондиционных кусках кожи, утверждая, что в будущем все девки такими будут. Об этом ему якобы рассказал являющийся ему всегда на третий день запоя злой дух Инкантер с раздвоённым языком и гипертрофированными (сапожник произносил это слово в четыре приёма) гениталиями...
Но вдова была так рада новой живой душе, что недостатки ребёнка приняла как достоинства, перешила на неё своё лучшее платье, украшенное гарусом, надела ей на шейку дорогие стеклярусные бусы, а на руку -фамильное золотое колечко с уральским самоцветом, привезённое кузеном Пруденсом из похода на Архангельск, где он добыл это кольцо, а оставил часть своей плоти, отрубленной топором негигиеничного бородатого мужика.
Девочку вдова назвала Дюймовочкой: ровно столько составляла длина её чёрных, твёрдых как эбеновое дерево, ногтей. Ровно один дюйм отточенной стали поразил вдову и успокоил её в тревогах о будущем Дюймовочки. С такими ногтями любой потенциальный насильник мгновенно примет иудаизм, после чего добропорядочные граждане отправят его в море повторять подвиг праотца Моисея...
Белая Ленточка
Очень народная сказка
Один мальчик гулял без присмотра взрослых.
Взрослые совсем не следили за тем, как мальчик проводит свободное время. И он гулял один, и никто не знал, где он гуляет.
Гулял он, гулял, и забрёл на одну площадь. Тихо было на площади, пусто, страшно.
Даже голуби на ту площадь не гадили: боялись. Сердце не выдерживало. Только подлетит, только прицелится - и всё. Рвётся сердце от ужаса.
Мальчику страшно было, но он же был один, без взрослых, вот и зашёл на эту площадь, по краям которой голуби валялись. И видит: лежит на площади Белая Ленточка.
Мальчик не хотел её брать, но рука сама потянулась. И по руке Белая Ленточка на плечо ему вползла. И прямо через одежду в тело проникла. Мальчик только охнуть успел. И всё. Белая Ленточка им уже овладела.
И с тех пор нет того прежнего мальчика. Всё родное он ненавидит, а всё чужое любит.
Родители спохватились, стали его по врачам возить, а те только руками разводят. Нет, говорят, у медицины средств. Так и помрёт белоленточником. Страшно было родителям, громко они плакали и каялись, что за мальчиком не смотрели, и теперь он навсегда белоленточник.
Так громко они плакали, что зашёл к ним на плач пенсионер Михалыч из соседнего подъезда. Так-то он не ходил, всё-таки 98 лет уже.
А тут пришёл. Жалко ему безутешных родителей.
Снял в прихожей валенки, портянки размотал и на вешалку повесил, просушиться. А тулуп оставил. Мёрзнут старые кости, тепла просят. Прошкандыбал в комнату и говорит, перхая: "Есть одно средство. Мне в году тридцать восьмом девятнадцать было. И подхватил я у одной срамной девки болезнь лютую. Нонче ею уже не болеют, а тады... Троцькизьм называлась. Так бы и помер, али нелюдем сделался бы, кровь бы людскую пил, али чего ещё... Да спасибо, вовремя меня на лечение отправили. Десять лет лес валил да воздухом целебным дышал. Тем и спасся. Такие вот дела, детушки!"
Поклонился Михалыч им в пояс, да и пошёл в соседний подъезд помирать. Он ведь так долго из-за миссии своей жил. Сполнил миссию-то, и свободен. В Раю заждались, поди.
Помыслили родители, посоветовались с людьми знающими, да и отправили сынка туда, куда Михалыч велел.
Им один необоротень помог. Дело пришил, и отправил.
Валит теперь мальчик лес да воздухом целебным дышит.
А мы всем домом за него молимся, чтобы оставила его болезнь поганая, чтобы вышла из него страшная да мерзкая Белая Ленточка...
ШКОЛЬНЫЕ СКАЗКИ
Каждый из нас отсидел по десять-одиннадцать лет. Без вины, суда и следствия. Просто мама однажды взяла за ручку…
Правда, к чести некоторых, за примерное поведение и производительный труд они вышли на свободу после восьми-девяти лет отсидки по УДО…
Как Марья без Ивана
Тоскует наш народ:
Ушёл от нас Ливанов,
Покинул дом невзгод.
Печальная росянка
Завяла у тропы,
В пыли тропы болванкой –
Печать его стопы.
Растерян, неприкаян,
(От пепла волос сед)
Уходит, будто Каин,
В страну ужасных бед.
На западе Эдема,
В стране с названьем Нод
Терновой диадемой
Он лоб свой обовьёт.
Чело приемлет муки,
Не шутовской колпак!
***
Роняет ветви-руки
Бюджетников толпа...
«Бычок» - смоляной бочок
Школьная сказка
"Бороться, бороться и ещё раз бороться с этой пагубной привычкой, занесённой к нам антихристом Петром Первым!" (Из "Тайной истории заседаний ГД РФ")
Бывают на свете чудесные предметы, наделённые необыкновенной силой и властью. Копьё Лонгина, ковёр-самолёт, неразменный пятак... О них рассказывают сказители, их изучают научные институты, о них знает каждый ребёнок.
Но есть артефакт, тайна которого не разгадана, а само его существование официальная наука отвергает. Это – бычок -смоляной бочок.
В разные времена и у разных народов он являлся людям под новыми личинами, скрывающими его страшную сущность. Так, пятикласснику Пете он явился в виде длинного окурка сигареты "... табак", лежащего на парапете набережной Невы.
Шёл липкий противный снег. Холодный ветер пронизывал до костей несчастного нахохлившегося пятиклассника, бесцельно разглядывающего свинцовые воды, наполняющиеся постепенно ледяной шугой.
На урок Петя не пошёл потому, что это был урок английского. Ненавистного английского, который вела ненавистная Ангелина Владимировна, приехавшая покорять вторую столицу, да так и застрявшая в системе народного образования как муха в липкой паучьей паутине. Обладая привлекательной внешностью, длинными стройными ногами и довольно изощрённым умом, она, казалось, могла бы сделать гораздо успешную карьеру, даже выйти замуж за некрасивого, но богатого и жить в своё удовольствие.