— Какой шут? — удивился тигр.
— Гороховый, — сказал ослик. — И тебе надо есть горох.
— А это вкусно? — спросил тигр.
— Вкусней всего-всего на свете! — ответил ослик.
— А дай попробовать, — попросил тигр.
— Ладно, — сказал ослик. — Только вначале ты сделаешь то, о чём я попрошу. Итак, значит, я тебя два раза стукну, а ты промолчишь.
— Хорошо, — кивнул тигр, — потерплю немножко ради твоего гороха.
А ослик скорей побежал домой и сказал:
— А вы знаете, поросёнок и медвежонок, я купил прекрасный половичок. Такой полосатенький… Взгляните.
И показал на тигра.
Взглянули друзья и заплакали:
— Зачем ты привёл его, он нас съест?!
— Трусишки, — закричал ослик. — До чего дожили, половиков даже стали бояться. А ну, смотрите, сейчас я буду из него выбивать пыль.
И ослик взмахнул палкой и изо всей силы стукнул тигра по носу.
— Ой, — закричал тигр. — Не надо мне гороху. Не надо!
И он зажал нос лапой и убежал в лес.
Ну, а ослик? Ты думаешь, он радовался? Нет, он был настоящий шутник. Поэтому он и сказал с грустью:
— Ну вот видите, какие вы плохие. Всё вам не нравится. Из-за вас убежал такой прекрасный половичок. Никогда я его больше не увижу.
И тут ослик заплакал, а медвежонок и поросёнок стали его утешать:
— Прости нас, мы совсем глупые.
Ослик ходил и с самого утра кричал: «Уу-уу!»
— Что ты делаешь? — спросил его медвежонок.
— Моторчик, — сказал ослик.
— А зачем?
— Понимаешь, — объяснил ослик. — Я сделал деревянный самолёт, а он не летает. Нет моторчика. Вот теперь, если я в него сяду и закричу, как моторчик, «уу», то он полетит, наверное.
— Конечно, полетит! — закричал глупый медвежонок.
Ему очень хотелось летать.
И они тут же сели на самолётик.
— Уу-уу-уу, — загудел ослик.
Но самолёт ни с места.
— Ты почему не летишь? — спросил ослик у самолёта. — Разве не слышишь, как гудит твой моторчик?
— Слышу, — ответил самолётик.
— Тогда в чём же дело? — топнул ногой ослик.
— А мне кажется, — сказал самолётик, — что у меня не тот моторчик. Настоящие моторы надо заводить.
— Ах так! — рассердился ослик. — Я настоящий моторчик. — И он махнул хвостиком и крикнул медвежонку: — Заводи!
Медвежонок схватился за хвост и дёрнул.
И ослик уже готов был крикнуть «у-уу!»
Но медвежонок очень сильно дёрнул. И потому вместо «уу» ослик вдруг крикнул: «Ай-ай-ай!» И совсем испугался. И не полетел. Ведь моторчики не могут летать, когда вместо «уу» говорят вдруг «ай».
Ослик и медвежонок всегда спорили. Это потому, что один говорил «всё приходит», а другой — «всё уходит».
Просыпался утром медведь и радовался:
— Смотри, пришло утро!
— Ну да, — плакал ослик, — ведь ушла ночь.
И днём было так же. Опять медведь кричал:
— День явился!
И снова плакал ослик:
— Ну да, ведь ушло утро.
А однажды было вот что. К ним в гости пришёл слон.
— Смотри, смотри! — заорал Мишка. — К нам пришёл слон!
— Ну да, — заплакал ослик, — ведь он ушёл из дома.
Когда был град, ослик всегда прятался. Больно было. В тот град он тоже спрятался, но вдруг подумал: «Да, я сижу в домике и мне не больно, но домику-то ведь больно. Надо его спрятать».
Ослик залез на крышу и закрыл домик зонтиком.
— Всё хорошо, — сказал он.
Но вдруг опять подумал: «Теперь мне не больно, но зонтику, наверное, больно. Как же быть?»
— Глупый ослик, — заворчал медвежонок. — Всех от града никогда не спрячешь. Кому-нибудь да будет больно.
— Если так, — сказал ослик, — пусть будет больно мне. — И он сделал над зонтиком крышу и стал по ней бегать — защищать её от града.
Наконец град кончился.
Медвежонок пожал ослику ушко и сказал:
— Ты очень добрый…
— Что ты, что ты, — замахал на него ослик ушами. — Просто я жалкий ослик и мне всех жалко.
Маленький великанчик
Был красивый город на свете.
И в нём жили люди.
И, как все люди, они не замечали обычно красоты своего города.
Но однажды сюда пришёл великий человек. Он сказал: «Удивительно. Эти точёные здания я мог бы унести на ладони. Они лёгкие, как музыка».
И ещё человек что-то сказал, но сейчас никто не помнит этого.
А я думаю, он, наверное, рассказал сказку.
Вот такую:
«Жила на свете семья великанов.
Папа, мама и маленький великанчик.
Как все маленькие, великанчик любил играть. Но игрушки для него нужны были большие, великанские.
И потому папа со всего мира, со всей земли приносил ему на ладони:
Красивые дома с острыми крышами.
Красивые замки с круглыми башнями.
Храмы с весёлыми колоколами.
И весь день великанчик играл, играл с ними.
А потом он вырос.
И красивые замки и дома стали ему не нужны.
Он ушёл и забыл про них, но прекрасный город остался.
Теперь там уже живут люди. И как все обычные люди, они не замечают красоты своего города.
Но когда приходит и приезжает кто-то чужой, он всегда говорит:
— Какой игрушечный город. Его можно унести на ладони: он лёгкий, как музыка».
Вам уже нравится этот город, и вы просите рассказать дальше.
Ну что же. Я расскажу всю его историю.
А вернее, историю того, кто в нём жил.
Историю маленького великанчика.
Что он любил.
О чём думал.
И как стал большим.
Я даже не знаю, какую историю рассказывать первой.
Самую страшную, самую грустную, самую весёлую?
Ну, думаю, лучше всего сначала самую, самую простую.
Итак, история самая простая.
Однажды маленькому великанчику другой маленький великанчик сказал:
— Пойдём к голубому морю пить солёную воду.
— Солёную воду, — улыбнулся великанчик. — Наверное, это очень смешно?
И они пошли туда, где очень смешно.
Мой маленький великанчик хотел пить сразу. Но другой маленький великанчик сказал:
— Постой, постой! Разве ты не видишь на воде пенку? Надо её сначала сдуть.
Мой великанчик не знал, что такое пенка. Он просто нагнулся и стал дуть.
Дул, дул. Надоело.
— Смотри, — сказал он другому великанчику и показал на небо. — Там тоже есть пенка, надо её сдуть.
Теперь они оба подняли носы кверху и задули. Задули в четыре щеки. Так они дули весь день, и облака плыли туда, куда они дули.
На запад.
На юг.
На север.
На восток.
Конечно, устали. Но зато вечером… Вечером всем и каждому стало ясно, почему ветер и почему плывут облака. Это потому, что какие-то великанчики дуют где-то. Дуют и дуют в четыре щеки.
Какую историю рассказывать второй, я тоже не знаю. Самую страшную, самую грустную?
Итак, самая…
Ого-го-го! А ты знаешь, каким огромным был маленький великанчик? Выше любой горы! Да, да! Но завидовать ему не надо. Ведь он был маленький, а все маленькие любят играть с животными: с телёнком, с котёнком с щенком.
Огромный малыш тоже, конечно, хотел играть. Но как? Как? Все телята, все котята, все щенята казались ему просто муравьями. И потому он скучал, и скучал долгое-долгое время. И вдруг он встретил слона.
— Вот, — сказал великанчик, — этот малыш мне нравится.
Тут он взял слона на ручки и стал качать:
— Бай-бай, мой маленький, баю-бай, мой маленький.
А мудрый слон улыбнулся. Улыбнулся и сказал:
— Как всё-таки это хорошо — качаться на ручках!
Все знают, что слоны — большие и мудрые. Но ведь и мудрому и большому тоже надо когда-то отдохнуть на ручках. Поэтому слон и сказал:
— Спасибо тебе, великанчик. Я, наконец, отдохнул.
И с той поры все большие и мудрые слоны ходили к великанчику отдыхать на его детских ручках.
Третья история тоже тревожит меня. Смешная или грустная она — я не знаю. Видимо, очень простая.
Все маленькие мечтают быть кем-то. Маленький великанчик тоже мечтал. Вначале он мечтал быть пожарником, гасить над морем большой закат.
Потом он мечтал стать фокусником. Прятать в ушах дома, дворцы. И наконец он захотел стать доктором.
Это проще. Нужен только белый халат и трубочка.
Папа принёс ему самую большую трубу из оркестра. Великанчик взял её, посмотрел и стал слушать сердце.
— А ну, малыш, — сказал он первому льву, — дай-ка я вас послушаю. Прекрасно! Такая великолепная музыка.
И так говорил каждому:
— Ах, музыка вашего сердца!
А зверям это очень нравилось. Их сердца так хвалят! И потому все они шли к врачу-великанчику и просили:
— Скажи что-нибудь о нашем сердце, добрый доктор.
И доктор слушал и говорил, говорил. Но однажды он приложил трубку к груди тигра и сказал:
— А вы знаете, малыш, ваше сердце молчит. Наверное, оно умерло.
— Сам ты умер! — завопил тигр. — Я живой. Бегаю, прыгаю, рычу.
Тигр рассердился и ушёл, и больше никто, никто уже не ходил к великанчику. И сегодня, наверное, было бы то же, но пришёл мудрый слон. Слон пришёл к великанчику и сказал:
— Умерло не сердце. Умерла твоя труба, она устала и ничего уже не слышит.
— Умерла, — сказал великанчик.
— Да, — кивнул слон.
И они подняли трубу. Накрыли и понесли. И больше не играла музыка. И слышно было, как в небе плыли облака.
Ну, конечно, после такой сказки я знаю, что рассказать, — весёлое.
Ха-ха! Хо-хо! Хи-хи! Хе-хе!
Да-да. О том самом, о том, как великанчик смеялся.
Ха-ха! Хо-хо! Хи-хи!! Хе-хе!
И громкий же был тот смех! От него шпили слетали с башен. Трубы валились на землю, и крыши домов прыгали, как будто их без конца щипали.
Ха-ха! Хо-хо! Хи-хи! Хе-хе!
Конечно, всё это могло бы кончиться зем-ле-тря-се-ни-ем, но тут папа великанчика задумался.