жей, которые они взяли с собой. Взяли и почти всё оружие, а прочее — нательное железо и щиты — оставили дома.
Через два дня Вечный город встретил нас теснотой и многолюдьем узких улиц. Охота ехала впереди, рассекая с невозмутимым видом своим громадным конем суетливую толпу и прижимая людей к домам сразу по обе стороны улиц. Нам вслед за ней уже проталкиваться легче. До улицы Аргилет, где стоит дом Александра, казалось, невозможно было бы вообще проехать верхом из-за обилия народа. Однако пробились под возмущенные крики сбитых с ног и помятых людей. По сравнению с римской рыночной кашей, восточный базар показался бы почти безлюдным.
— Эта улица — центр римского рынка, — пояснил Александр. — Здесь всегда так в первой половине дня, когда народ выходит за покупками. Там дальше — Форум и императорский дворец. А вон и мой дом. С улицы к нему сейчас трудно подступиться. Обычно заезжаем через проулок во двор. Так и конюшни там. С улицы подъезжают гости.
— А я вот вижу и громаду Колизея. Хотя он должен бы появиться лет на пятьдесят позже. А, Александр?
— Какая разница, когда он должен бы появиться? Главное, что он есть при мне. Рим без Колизея — не Рим! Сводить тебя на гладиаторские бои?
— Еще этого не хватало! Не понимаю: что может быть привлекательного в созерцании смертоубийства.
— Это не только зрелище, но и место важных встреч и разговоров. Однако вот мы и дома.
Нас встречает Панкратий — управляющий. Городской дом Александра под стать вилле. Правда, не такой большой, но комфортный и богатый. Не знаю, как его друзья и гости смотрят на нетрадиционный антураж убранства, необычную мебель, но, наверное, принимают как данность. Удобно ведь!
— Панкратий!
— Да, хозяин?
— Оповести Марка и Ливия, что я в городе. Пусть приходят вечером.
— Это твои римские друзья?
— Друзья и не только. Еще и партнеры по всяким торговым и другим предприятиям. Как ты думаешь, откуда у меня деньги?
— Кто тебя знает. Римские дороги славятся своим качеством. Может, ты на них промышляешь по ночам? Шутка!
— Я так и понял. В Империи ночного разбоя нет потому, что ночью никто в путь не выходит. А предприятия могу показать. Только они не в городе. Будет время — съездим. Может быть, присоветуешь что. Если хочешь — можем пойти погулять по городу. Только кошелек либо оставь дома, либо всё время держись за него. Воров тут полно. Хотя возьмем с собой кого-нибудь из девочек. У них на воришек чутье необыкновенное.
Охота впереди, а Ферида сзади. Так и гуляем по улицам. Теснота неимоверная. Если улица метра четыре шириной — то это уже чуть ли не проспект. Очень людно, хотя с рыночных улиц мы ушли. Ребятне несказанно нравятся амазонки, выделяющиеся ростом и одеждой среди окружающей публики. «Амазонки, амазонки!» — кричат бегущие впереди Охоты мальчишки, и люди расступаются, с интересом оглядывая наше шествие. Смотрят вполне доброжелательно, за редким исключением.
Какой-то местный франтоватый и нахальный даже по взгляду парень, стоявший в компании приятелей, показал Охоте, видимо, очень неприличный жест. Девушка, проходя мимо него, не поворачивая головы, коротко выбросила левую руку в сторону. Парень так и сел на землю, схватившись рукой за окровавленный рот. Окружающие зааплодировали в восторге от бесплатного зрелища.
Форум просто поразителен — если не своими размерами, то архитектурой. Арка Константина, Сенат, Курия Юлии, Храм Антония и Фаустины, Тетрархические Колонны, Храм Сатурна, обилие скульптур и еще много разного и великолепного. Я уже и не разберу, что тут относится к текущему времени, а что — нет, но всё это производит на меня восхитительное впечатление. Девочки же абсолютно спокойны, равнодушны. Похоже, их занимает совсем другое.
— Александр, а в харчевню Василия пойдем?
— Пойдем, пойдем, — и уже мне: — Я как-то показал им одну забегаловку неподалеку. Теперь без визита в нее не обходится ни один их приезд в Рим.
«Забегаловка» и действительно примечательная. У нее нет фасадной стены, и сидишь, словно на улице, но под крышей. В огромном камине жарятся сразу две бараньи туши. Повар поливает их каким-то настолько ароматным соусом, что даже только от запаха можно сойти с ума. За столом сидит Антогора и нетерпеливо стучит по нему ручкой огромной вилки.
— Ты же дома оставалась?
— Да, ждите! Будто я не знаю, где вы, в конце концов, окажетесь. А я дома сиди? Хозяин, не ногу мне, а целого барана нам и поскорее!
— Поскорее — не будет вкуснее, — слышится в ответ. — Охота, Ферида, — и вы тут? Ваша подруга очень уж нетерпелива. Александр, а ты уж совсем про Василия забыл! А когда-то частенько наведывался. Какое вино вам подать?
— Сладкое, Василий, — и толстый, как бочка, хозяин харчевни вперевалку удалился.
— У Василия неплохое вино с медом делается. Девочки с удовольствием пьют. Да и мне тоже нравится. Вот, несут. Попробуй.
Вино и в самом деле очень достойное. А уж мясо — не баранина, а мечта! Сочная и рассыпающаяся во рту. Мару такое не удается. Как-то незаметно и усидели впятером целого барана. Небольшого, правда. Девочкам вроде даже тяжеловато стало, но похоже, довольны они безмерно.
— Теперь бы вздремнуть немножко — и было бы полное счастье, — мечтательно произнесла Ферида. — Отличная была прогулка!
Вечерние гости — Марк и Ливий — оказались молодыми мужчинами, вряд ли старше Александра. Лет по тридцать пять каждому. Самые молодые сенаторы Империи. Первый из них — сторонник Октавиана, а второй — Антония. Хотя, как выяснилось позже, на самом деле всё оказалось не так просто.
— Ты всё так же великолепна, — восхитился Марк, поприветствовав нас с Александром и подходя к сидящей в кресле Антогоре.
— Аве, Марк. Ты тоже неплох, — ответила она, и, обернувшись ко второму гостю, добавила: — Аве, Ливий. И ты, я вижу, здоров и энергичен. Рада вас видеть.
— Охота и Ферида тоже здесь? — поинтересовался Ливий.
— Устали и спят.
— Втроем вы весь Рим разнесете вдребезги. Стоит только вспомнить…
— Не надо вспоминать. Мало в том было хорошего. Сейчас, как я понимаю, у вас проблемы посерьезнее.
— И не говори, Антогора, — много серьезнее.
— Ливий, Марк, — напомнил о себе Александр, — кончайте любезничать. Что тут у вас за последние дни?
— Антоний в Риме, — ответил Марк.
— Значит, всё-таки альянс?
— Значит, альянс, — со вздохом подтвердил Ливий.
— И что будем делать? Похоже, наша затея с вступлением тебя, Марк, в ряды сторонников Октавиана провалилась. Аналогично и с тобой, Ливий. Ничего нам эта хитрость не дала. Кроме кое-каких сведений из вторых рук. Сначала Октавиан с Антонием сожрут всех, кто к ним не примкнул, а потом от страха начнут крушить и всех остальных. Пока и друг другу глотку не перережут. С себя бы и начинали. Так что проскрипции, раз о них между Октавианом и Антонием зашла речь, маячат на горизонте в любом случае. Сначала для людей, соблюдающих нейтралитет, а затем и для сторонников любой из партий. Только никто не может заранее сказать, для сторонников, какой именно партии. Что-то со времен Суллы у правителей пошла мода без вины назначать жертвы. Чуть что — резня устраивается.
— Легионы из Британии и Галлии еще не встали ни на чью сторону, — сказал Марк. — Как только они определятся, возникнет и чей-то перевес.
— Однако этого перевеса Октавиану и Антонию не нужно ждать, чтобы устроить ночь длинных ножей среди нейтралов, — заметил Ливий.
— Тогда возникает вопрос о том, что или кто может предостеречь Октавиана и Антония от применения проскрипций? Цицерон? Октавиан к нему прислушивается.
— А Антоний — нет. Более того, Цицерон для Антония — как красная тряпка для быка. Октавиан не будет сейчас ссориться с Антонием и поэтому слушать Цицерона не станет.
В комнате повисло тягостное молчание. Антогора зашевелилась, и кресло под ней жалобно заскрипело.
— А угроза при угрозе к ситуации не подходит? — поинтересовалась она.
Александр и Марк с Ливием с недоумением уставились на нее.
— Антогора имеет в виду, — пояснил я, схватив ее мысль, — что угроза с чьей-то стороны иногда может создать угрозу и для самого угрожающего.
— И что? Какое это имеет отношение к нам? — поинтересовался Марк.
— Самое прямое, но не к вам, а к Октавиану или Антонию. Или к ним обоим сразу. Умница, Антогора! Напомни потом мне, чтобы я тебя поцеловал! По-дружески, разумеется!
— Можешь прямо сейчас.
— Нет, не сейчас. Хочу растянуть предвкушение удовольствия.
— Ну, тогда ладно — потом.
— Что тут происходит? Перестаньте дурачиться! — возмутился Александр. — О чём это вы?
— Понимаете, ваша ошибка в том, что вы обдумываете между собой способы защиты, а нужно рассматривать способы нападения. Уж кому как не Антогоре это лучше всех понимать! Это одна из основ их воспитания с детства. Вот представьте себе, что, например, перед Октавианом или Антонием лежит список намеченных жертв. Они готовы его подписать, но вдруг им доносят или они сами догадываются, что их подпись под списком означает и смертный приговор им самим. Причем почти мгновенный и неизбежный. Станут ли они что-либо подписывать? Ты это имела в виду, Антогора?
— Верно.
Опять повисло молчание. Присутствующие осваиваются с идеей.
— Логически тут что-то есть, — в раздумье произнес Марк. — Сначала нужно создать что-то, способное угрожать. Потом как-то уведомить о существовании этой силы, способной нести опасность. И, наконец, донести до заинтересованных лиц, при каких условиях эта сила может быть применена к этим лицам. Я правильно понял?
— Правильно, — подтвердила Антогора. Только вот достаточно грозная сила уже есть. Вы это сами знаете.
Марк внимательно посмотрел Антогоре в глаза.
— Допустим, есть. Как донести о ее существовании?
— Это уже не наша забота, — ответил я. — Ее наверняка возьмет на себя известный вам Домиций Ульпиан. Только нужно подождать денек-другой, пока он доберет-с я до Рима и возьмется за дело. Мы его обогнали по дороге.