— Что вы, Ваше величество, как я посмею!
— Но ведь смеете же. Вы только что сказали, что связи компании госпожи де Шеврез с заговорщиками не предполагаете и тут же заявляете, что им могут быть известны связи заговорщиков с их пособниками в Париже. Одно исключает другое. Никогда не замечала за вами, монсеньор, страсти к парадоксам. Хоть какие-нибудь, если и не доказательства существования пособников, то хотя бы признаки их существования у вас есть?
— Нет, но следствие только начато.
— Следствие относительно предполагаемого наличия пособников в Париже?
— Да.
— А относительно происхождения заговоров и их истоков извне Парижа? А также пособников в Лотарингии и других провинциях?
— Такого следствия мы еще не начинали.
— Это очень странно, монсеньор, не находите? Относительно того, где нет ничего и уже не составляет опасности, ведется следствие. А вот относительно того, где есть истоки, корни, доказательства и угроза повторения, никакого следствия не открыто.
Что вы молчите, Ваше преосвященство? Из ваших же слов складывается впечатление, что вы зачем-то пытаетесь просто встроить герцогиню де Шеврез и ее друзей в историю с заговором. Зачем? Что вы от них хотите получить на самом деле? Я думаю, что на этом нашу беседу следует завершить.
Госпожа де Шеврез и, думаю, ее друзья тоже не имеют намерения скрываться. Их всегда можно будет опросить, имея ненадуманные основания. Но если следствие по заговору или заговорам будет вестись так же, как сейчас, то я буду вынуждена обратиться с этим к королю.
Что же касается некоторых противоречий в словах госпожи де Шеврез, то вряд ли они могут иметь какое-нибудь значение. Люди часто становятся свидетелями преступлений при таких обстоятельствах, которые их самих компрометируют, но к преступлению не относятся. Потому и молчат о том, что видели. Госпожа же де Шеврез, похоже, посчитала своим непременным долгом уведомить о совершенном преступлении. Но таким образом, чтобы самой не оказаться скомпрометированной обстоятельствами, в которых она оказалась. Видите, она даже кивает головой в подтверждение.
Я глубоко уважаю вас, кардинал, но если я услышу еще что-нибудь подобное тому, что услышала за последний час, то вы утратите мое уважение. Я вас больше не задерживаю».
— Вот так Анна вытащила меня из цепких лап Ришелье. И в который раз уже.
— Королева просто мастерски превратила твой допрос в допрос кардинала, — восхитился Арман.
— Да, — подтвердил я, — почти вытащила нас из этой заварушки. И дала понять Ришелье, что мы под ее защитой. Хотя, с другой стороны, Ришелье наверняка понял, что королеве известно больше по поводу этой истории, чем всем. Соответственно, и нам тоже может оказаться известно больше. Только ему теперь будет трудно к нам подступиться.
— Почему ты сказал, что королева почти вытащила нас из истории с заговором? Разве не совсем вытащила? — удивилась Луиза.
— У нас осталось два слабых места — Жермена ле Гран и монахи. Жермена должна немедленно исчезнуть из Парижа. А то Ришелье вдруг до нее всё же докопается. Луиза, Катрин, завтра же с утра берите Женевьеву ла Моль в оборот, гоните с ней к ее подруге Жермене и выпихивайте ее из Парижа хоть силой. Причем неизвестно куда и надолго.
Кстати, Пьер, а Женевьева ла Моль не твоя родственница? Я-то думаю: что это у нее фамилия такая знакомая? Только сейчас сообразил.
— Понятия не имею. Этих Молей с приставками де, ла, ле, дю во Франции, как собак нерезаных.
— Ладно. Арман, Пьер, завтра с утра заглянем к падре Березини. Нужно осведомить наших соратников в рясах о позиции королевы и нашем сложившемся положении. Это поможет им отбиться от Ришелье, если он попытается насесть на Архиепископа Парижского. Хотя нет, втроем нам у Березини делать нечего. Арман, посетишь легата один. А мы с Пьером составим компанию Луизе и Катрин. Там дело посерьезнее.
— О, Паскаль, — воскликнула Луиза, увидев спускающегося по ступеням дома Женевьевы ла Моль мужчину лет тридцати, — и вы тоже решили в такую рань высказать хозяйке дома свое почтение? И как она? Здорова ли? В радости или печали?
— Здравствуйте, герцогиня. Хозяйка здорова. Вот заглянул к ней по пути на службу, чтобы выполнить данное мне поручение.
— Что ж вы так, Паскаль, с утра и уже с заботами. Совсем не жалеете нашу Женевьеву. А вот мы с подругой, напротив, порадовать ее хотим хорошими известиями.
— Какими известиями? — высунула свой нос из дверей симпатичная женщина лет двадцати семи или двадцати восьми, одетая в какую-то домашнюю хламиду. — Ой, ты не одна? Я не одета.
— Не одна, как видишь, и Катрин тут. А это наши друзья. Но не представлять же их тебе через щель в двери.
Женевьева исчезла, а дверь распахнула служанка, и мы вошли, сопровождаемые задумчивым взглядом Паскаля де Менжа. Пришлось минут десять подождать в гостиной, пока Женевьева появится перед нами. Уютная гостиная. Пейзажи и натюрморты по стенам. Удобные кресла вместо стульев и несколько кушеток по стенам. Большой стол у окна.
— Ну, что ж, представьте мне своих спутников, — обращаясь к Луизе и Катрин, промолвила хозяйка дома, улыбаясь и располагаясь в кресле среди нас. — Очень приятно, господа. Правда, я не ожидала столь раннего визита и несколько удивлена. Вы уже завтракали? Да? Я тоже успела. Может быть, тогда кофе? Нет? Так что это за радостная новость для меня, которую вы принесли? В Лувре планируется бал по случаю возвращения короля в Париж?
— Нет, гораздо более приятная и полезная для тебя новость, — ответила Катрин. — Ты ведь, конечно, знаешь о побоище во дворце де Тревиля.
— Слышала, но какое это имеет отношение ко мне и в чём тут для меня радость? — пожала плечами Женевьева.
— Радость в том, что почти все заговорщики убиты, а те, которым удалось уцелеть, исчезли из города.
— Ну и что? Мне-то от чего радоваться?
— Какая ты непонятливая, Женевьева, — вступила в разговор Луиза. — Ришелье ведет следствие. У него нет и не будет арестантов или прямых свидетелей, которые могли бы указать на твою приятельницу Жермену ле Гран как заговорщицу или пособницу заговорщиков. А через нее не доберутся до тебя и твоего Паскаля. Сама знаешь, какой кардинал подозрительный и въедливый!
Женевьева побледнела. Похоже, что участие Жермены в заговоре для нашей хозяйки и в самом деле новость. И вроде бы в словах Луизы не усомнилась или почти не усомнилась. Наверное, поняла, что Луиза такими вещами шутить не будет.
— Почему вы думаете, что Жермена заговорщица?
— Нам и думать не нужно. Мы знаем, и при этом давно. Нас не интересует, как и насколько и ты влипла в заговор Генриха Лотарингского…
— Генриха Лотарингского? — с ужасом прошептала Женевьева.
— Да, и нам даже не интересно, насколько заговорщикам удалось втянуть в свои дела твоего Паскаля. Нам нужно одно. Чтобы ты оказалась в стороне и никакой связи между тобой и провалившимся заговором не было. Вряд ли интерес заговорщиков был именно в тебе. Обычно тут интерес во влиятельных личностях. Лейтенант стражи может показаться мятежникам очень полезным.
— Очень полезным… — упавшим голосом пробормотала хозяйка дома. — Паскаль, Жермена… Как это? Вы уверены? Луиза, этого не может быть! Паскаль никогда… И Жермена видела его у меня всего раз или два. Откуда вы можете знать о заговорщиках? Хотя королева…
— Женевьева, успокойся и подумай хорошенько. С чего бы это Жермена стала набиваться тебе в подруги? Притом наверняка с недавних пор. Будь она твоей старой приятельницей, то мы с Катрин так же давно встретили бы ее в твоем доме.
— Месяц назад или немного больше мы встретились, выходя из церкви. Она сказала, что видела меня во дворце, когда бывала там с отцом. Разговорились, и я пригласила ее заходить ко мне на чашку кофе и поболтать. Но Паскаль… Она не просила с ним познакомить. Это произошло случайно. Потом как-то интересовалась, насколько долго он пропадает на дежурствах. Вот и всё.
— А большего и не нужно. Жермена с ним познакомилась. Встретиться с ним не здесь, как бы случайно и без тебя очень просто.
— Это ужасно! Заговор, Жермена, кардинал и мы с Паскалем. Я ошарашена. Что же нам, то есть мне, теперь делать?
— Делать в основном будем мы, Женевьева. Мы тоже обстоятельствами впутаны в эту историю. Если ищейки Ришелье доберутся до Жермены, то доберутся и до тебя. Начнут выяснять, с кем у тебя приятельские отношения. Узнают, что мы с Катрин часто у тебя бываем. Сама, наверное, не раз слышала, что может произойти с тем, кто попадает хотя бы лишь под подозрение у кардинала.
— Конечно, слышала.
— Тогда слышала, и какую сильную «любовь» он ко мне питает. Он использует любой повод, чтобы напакостить мне. Так что мы с Катрин не меньше тебя заинтересованы в том, чтобы Жермена ле Гран исчезла бы куда-нибудь бесследно. Когда ты ее последний раз видела?
— А ведь и правда. Она не заглядывала уже дня три или четыре.
— Понятно. Заговор провалился, а вместе с ним исчез и интерес к тебе.
— А Мишель, о котором рассказывала Катрин?
— Ну, вот — наконец-то и до тебя начинает доходить. Не было никакого Мишеля.
— Ох, значит…
— Значит, значит. Всё что-нибудь да значит. Собирайся. Нам нужно срочно поговорить с Жерменой. Ты введешь нас к ней в дом.
Пока Женевьева собиралась, мы коротко обменялись мнениями относительно грядущего визита.
— А мы не наткнемся там на ищеек кардинала? — с опаской предположила Катрин. — Если нас там увидят, то ужас что будет.
— Вряд ли, — попытался я ее успокоить. — На Жермену можно выйти только через фальшивую карету Катрин. Нужно опросить уйму народа по всему Парижу, чтобы наткнуться на того, кто видел ее у дома Граммонов. А этому всё время будет мешать настоящая карета Катрин. Попробуй разбери, какую и где видели.
— Однако осторожность не помешает, — заметил Пьер. — Я пойду туда прямо сейчас и присмотрюсь к окрестностям. Вы сразу к дому Граммонов не подъезжайте. Остановитесь поодаль. Я подойду.