— Астра, Вилия, проследите! — скомандовала предводительница амазонок, разворачивая коня обратно. — Всем разойтись по местам!
Треугольник строя амазонок перед воротам распался. Сброшенный с лошади стражник поднялся, подобрал шлем, не с первого раза взгромоздился на лошадь и отправился вслед за своими.
— Что это было? — поинтересовался у меня подошедший центурион.
— Не обращай внимания. Небольшой конфликт между правителями и гражданами. Обычное дело.
Когда мы возвратились домой Марк и Ливий были уже там. Недовольные.
— Споры шли весь день, — сообщил Марк. — Обсудили всё, что только имело отношение к делу. Даже куда посадить свергнутых правителей и деньги за ущерб, нанесённый племени. Хотя про возмещение ущерба в жалобе ничего не было. Но голосование перенесли на завтра. У нас с Ливием такое впечатление, что у многих сенаторов ещё теплится надежда, что Антоний и Октавиан всё же сбегут. Это всем развяжет руки. Вот и тянут.
— Антоний сегодня уже попытался сбежать, — подала голос Охота. — Мы ему случайно помешали.
— Случайно?! — расхохотался Ливий. — Представляю себе эту случайность! Он хоть жив остался?
— Остался. Астра и Вилия его даже до дворца пошли провожать, чтобы с ним ничего по дороге не случилось.
— Не повезло Антонию. Интересно, что он завтра будет делать?
— Завтра? Ничего, — тихо, серьёзно и отчётливо произнесла Антогора. — У него нет завтра. Антоний не доживёт и до утра.
В гостиной повисла гробовая тишина. Все озадаченно уставились на амазонку. Только Антиопа одобрительно кивнула головой. Надо же, как быстро соображает Антогора! Я даже и не успел задуматься о возможных последствиях только что произошедшей стычки.
— Поня-ятно, — протянул Марк после трёхминутного раздумья. Отрезанный вами от своей армии Антоний становится не соратником или противником для Октавиана, а просто обузой. Причём опасной обузой, ибо его можно допросить. Мертвеца допросить нельзя, а вот свалить на него можно всё, что угодно.
— Если догадка Антогоры верна, то возникает вопрос о том, что будет делать Октавиан, когда разделается с Антонием? — продолжил мысль приятеля Ливий.
— Скорее всего, ничего, — предположил Александр. — Мальчик не по годам шустрый и решительный. Принципы его не сдерживают. Уход Антония со сцены предоставит ему возможность выкрутиться, как якобы несведущему в преступных махинациях своего соправителя. Правителем ему уже не быть, но шкуру может спасти. Меня вот смущает, что мы говорим о словах Антогоры, как о свершившемся факте. Нужно подождать всё-таки.
— И подумать, как добраться до Октавиана, — добавила Антиопа. — Нельзя позволить, чтобы он выбрался живым из своих подлостей. Марк, ты говорил, что в Сенате обсуждалось, куда поместить арестованных правителей. Куда решили?
— В Мамертинскую тюрьму у подножия Капитолийского холма. Туда всех преступников обычно запирают по решению Сената, пока идёт следствие и суд.
— Очень хорошо. Нужно заблаговременно позаботиться о мальчике, если он в неё попадёт. Как туда проникнуть?
— Никак, — ответил Ливий. — Вы же не будете брать приступом тюрьму. Нельзя этого делать.
В гостиную тихонько вошли, уже снявшие доспехи Вилия и Астра, успокаивающе кивнули Антиопе и устроились у стола.
— Александр, — напомнила Антогора, — ты же сам говорил, что в Риме любую проблему можно решить за деньги.
— Верно! — поддержал её Марк. — Только нужно знать, кому и сколько их сунуть. А у тебя, Александр, как раз есть для таких дел пронырливый и верный человек. Мы ведь не раз поручали ему щекотливые дела. Правда, до организации убийств ещё не доходило.
— Но всё когда-то бывает в первый раз, — философски изрёк Ливий. — Действительно, твой управляющий Панкратий мастер влезть в любую щель и не поцарапаться.
— Я с ним сама поговорю. Может, ему моя помощь понадобится. Значит, деньги я беру, Александр?
— Бери, сколько потребуется, Антогора. Мелочиться не надо, чтобы уж наверняка.
С утра, посекретничав с Панкратием и побренчав монетами в довольно большом сундучке в шкафу, Антогора ушла вместе с управляющим. Меня с собой не взяли.
— Это дело не терпит многолюдья, — объяснила мне одна треть чуда несказáнного. И они оба пропали до самого вечера.
Часа через два после их ухода из Сената прискакал посыльный с приглашением прибыть на оглашение решения Сената по жалобе племени амазонок на разорение и убийства по вине государственных лиц. Собрались и поехали теперь уже налегке. В кулуарах Марк успел нам шепнуть, что все уже знают о вчерашней стычке у Аппиевых ворот, а утром нашли Антония мёртвым в его кабинете. Признаков насильственной смерти нет. Его бывшие сторонники тихо радуются такой развязке. Они теперь никому ничего не должны, и готовы голосовать за что угодно. Сенату тянуть с арестом Октавиана больше не удастся.
Господа сенаторы разбились на кучки и что-то оживлённо обсуждают в разных местах зала совета. При нашем появлении расселись по своим длинным скамьям и замерли с важностью и мудростью на лицах. Принцепс развернул, поданный ему свиток и торжественным голосом огласил, к чему пришёл Сенат в процессе бурных обсуждений:
— По жалобе племени амазонок на бесчинства в отношении их, Сенат пришёл к выводу, что претензии племени справедливы. Сенат объявляет своё намерение преследовать всех виновных лиц по закону. Разумеется, из числа тех, кто будет находиться в досягаемости для правосудия Римской Империи. Одновременно Сенат налагает на виновных штраф в пятьсот золотых ауреусов за каждую погибшую гражданку Римской Империи из племени амазонок. Штраф будет взыскан за счёт имущества виновных. Одновременно Сенат назначает за счёт казны компенсацию племени по двести пятьдесят золотых ауреусов за каждую из двадцати двух погибших амазонок. Компенсация может быть востребована с момента оглашения данного решения и до истечения текущего года.
Принцепс свернул свиток и вернул его секретарю. Секретарь в свою очередь подошёл к нам и вручил Антиопе какой-то клочок пергамента с печатью. Антиопа приняла его и стоит как столб. Александр толкает её локтём:
— Идём, идём, спектакль кончился.
— Я так ничего и не поняла насчёт досягаемости виновных для правосудия, — ожила предводительница амазонок, выйдя из зала совета. — Это как?
— Мёртвые для правосудия недосягаемы. Равно как и сбежавшие за границы Империи. Думаю, они прямо сейчас вынесут решение об аресте Октавиана. Ваше нахождение в Риме очень нервирует сенаторов. Небывалое дело выплата такой большой суммы из казны и при этом без всяких проволочек. Они думают, что это подтолкнёт вас поскорее покинуть Рим.
— А что это мне вручили? — спросила, Антиопа, вертя в руках клочок пергамента.
— Это квитанция на получение денег в казначействе. Советую забрать их прямо сейчас. Спокойнее будет. Бери золотом. Серебро нам просто до дома будет не дотащить.
— Что, так много?
— Пять с половиной тысяч золотых — это сто тридцать семь с половиной тысяч денариев. Такой груз и слон не поднимет.
— И что мы будем делать с такой кучей денег?
Часа через полтора мы уже не спеша двигались домой. Перед девочками через седло перекинуты тяжеленные, звенящие мешки. Приехав домой, перенесли их в кабинет Александра и сложили на полу. Антиопа всё ходила и ходила вокруг кучи, время от времени тыркая мешки носком сандалии, и прислушиваясь к звону. Только обед отвлёк её от этого странного занятия.
— Что-то мне не по себе, глядя на эти мешки с деньгами, — посетовала Антиопа. — Вроде бы должна радоваться, а, поди же ты, кроме какой-то досады ничего не чувствую. А ведь у нас о таких деньгах и мечты даже никогда не было. Почему так?
Александр пожал плечами, а я подумал вслух:
— Может быть, потому что гибель девочек тебе очень близка, как и нам всем. Компенсация деньгами живым за смерть близких людей — это словно издевательство над их памятью.
— Похоже, что так. И что делать?
— Ничего особенного. Не тратить лишнего. Вот сейчас вам нужны ткани и железо. Купи их сколько нужно. Остальные деньги передай Одре. Она, думаю, сообразит, как их применить к вашему хозяйству. Наверное, вам нужны каменные хранилища для зерна, мастерская для изготовления мыла, погреб для будущего вина. Мало ли что для всех полезного можно сделать. Только на всякую ерунду не тратьте. Ушедшим девочкам было бы обидно, что память о них разменяли на пустяки.
Но полученные один раз деньги ведь это временное. Сегодня есть, а завтра истрачены. Вашему племени нужно что-то такое делать, что больше никто не делает, но всем нужно. Будете своё менять — будут и постоянные деньги. Мы тут с Александром подумывали, как бы наладить в их мастерских изготовление бумаги.
— Чего-чего наладить?
— Бумаги. Это такая штука вместо пергамента, ни которой можно писать. Удобная и всем нужная вещь. Делать легче, чем пергамент. Думаю, Александр не будет возражать, если бумагу начнёте делать вы, а не они. Вот и будет у вас постоянный источник денег. Наладить всё это я вам помогу.
— Ты не только хитроумный Сергей, но и мудрый Сергей, — улыбнулась Антиопа, и потрепала меня по волосам.
— Это не его мудрость, — выдал меня Александр. — Это у него мать и бабушка такие мудрые. Ты посмотри только, как он скромно потупил глазки от твоей похвалы.
— Ладно, вот Антогора вернётся, посчитаем, что мы теперь сможем купить для племени.
Антогора с Панкратием вернулись, когда уже начало темнеть. Оба мрачные, как тучи. Поздоровались с недавно пришедшими Марком и Ливием.
— Не вышло ничего, — призналась Антогора, ссыпая деньги обратно в сундучок.
— Тюремщики слишком боятся, — добавил Панкратий. — К наружной охране из преторианской гвардии не подступиться. Даже и думать нечего. Да и бесполезно. У наружной охраны доступа к камерам нет. Весь город истоптали, пока добрались через моих знакомых до родственников двух тюремщиков. А там и до них самих. Видно, что такое дело, как придушить кого-нибудь из узников на заказ им не впервой. Даже и цена этому есть — пятьдесят денариев. Но когда узнавали, кого нужно будет отправить в царство Плутона сейчас — наотрез отказывались. Ни один не клюнул на приманку Антогоры даже в двести золотых. Мести пугаются что ли?