— Ух ты! — воскликнул лишь Вик. Остальные поражённо молчат, разглядывая открывшийся им железный лес.
Интересно, а что и как приводило в движение всю эту фантасмагорию из чугуна и стали? Не видно никаких трансмиссий вдоль рядов машин, а электрических моторов не может быть. Ещё не тот уровень техники. Трансмиссия — это тоже признак машинной цивилизации, но до изобретения электродвигателя. Вдоль заводских цехов и мастерских эпохи начала индустриализации тянулись длинные валы, вращаемые паровыми машинами. А от этих валов к станкам тянулись приводные ремни. Здесь ничего такого не видно. Но если подойти ближе, то загадка разрешается просто. У каждого станка вместо электродвигателя — паровой цилиндр. То есть лишь небольшая часть паровой машины — цилиндр и рычаг пуска и остановки.
— А ведь недурно было придумано. А, Сергей? — восхитился Вик. — Как они ловко использовали вулкан!
— Да, оригинальная и рациональная идея. Железный остров, который мы утопили, сидел здесь на вулкане, нагревал воду, накапливал пар и тем играл роль единого парового котла для большого множества паровых цилиндров. Остроумно. Смотри-ка ты, паровая магистраль спрятана под пол. И теплоизоляция какая-то туда в канал набита, — сказал я, приоткрыв люк в полу. — У нас в своё время до такого не додумались.
Влага в воздухе и время всё-таки делают своё дело. Опознать форму и назначение деталей, рассыпанных у станков, не удаётся из-за толстой ржавчины. Станки-то были промаслены и прекрасно сохранились. Хоть сейчас ставь их под пар. А вот продукция… Странно, но никаких скелетов в машинном зале нет. В разных местах его виднеются проходы ещё куда-то дальше. Но меня привлекает будочка, прилепившаяся к стене. Стёкла в будке разбиты. Видно встряска при взрыве была ещё та!
— Вот на этой машине можно прорезать в любом металле щели, углубления и борозды. А вот на этой можно делать всяко-разные круглые дырки, — вещает Вик.
Он уже освоился с ролью гида для команды. Повёл всех извилистым путём по громадному залу, объясняя насколько возможно понятнее, что предстаёт перед глазами нашей компании. Пусть объясняет. Я показываю ему пальцем в сторону будки и отчаливаю от всех в том направлении.
Будка, видимо, принадлежала мастеру или инженеру, надзиравшему за работами. Стол ещё сохранился, но на стул я даже не стал и пытаться присесть. Пылища неимоверная. На столе развёрнуты и придавлены по краям грузиками чертежи. Бумага хрустит и потрескивает при прикосновении. Осторожно сметаю пыль тряпочкой, какими предусмотрительно набиты карманы. Интересно, что чернила в темноте совершенно не выцвели. Передо мной чертёж кормовой части либо гигантской торпеды, либо маленькой подводной лодки. Скорее, второе. Обозначен диаметр корпуса в месте обреза — пять футов. Это полтора метра. Для торпеды великовато. Есть гребной винт, но чем эта штука приводится в движение неизвестно. Может, все подробности в нижних чертежах? Или в тех, что на полках у стены? Трогать их не рискую. Качество бумаги в Атабанге было плохим в те времена. Потрогал уголок рулона — рассыпается.
— Я сказал всем, чтобы сами ходили и смотрели, что им интересно, — заглядывают в будку Вик с Жанной. — Только руками бы ничего не трогали. А у тебя тут что?
— Чертежи с подводной лодкой.
— Да ну? Тогда и она сама должна быть где-то неподалёку.
— Может быть, и есть. Мы же ещё не всё осмотрели. Весь этот подземный завод внутри вулкана не исчерпывается этим залом. Вон сколько дырок в стенах и везде свет. Пойдём, побродим.
Выходим из будки. Обходим стороной огромный камень, свалившийся со сводов пещеры, и разнёсший вдребезги один из станков. Только сейчас я заметил, как высоки своды. Лампы освещения висят не на них, а на длинных и тонких столбах. Некоторые разбиты или просто не горят, но таких немного. Сворачиваем в ближайший боковой тоннель. Рельсы для вагонеток сюда не идут. Хотя транспортные пути узкоколейки опутывают и главный зал, и убегают в другие боковые тоннели. Здесь стены не обтёсаны. Входим в прекрасно освещённый, просторный каземат с довольно низким — метра четыре потолком. По стенам полки, забитые рулонами чертежей. Два ряда больших столов, где-то повреждённых упавшими камнями. Если бы не пыль и камни, то можно было бы подумать, что сейчас в конструкторском отделе обеденный перерыв. Однако пыли не так уж много. Нет того движения воздуха, как в главном зале.
— Неплохо тут головастый народ устроился, — прокомментировал увиденное Вик.
— А кто тут был? — поинтересовалась Жанна.
— Здесь работали люди, которые придумывают всякие интересные, хорошие, а иногда и не очень хорошие вещи, — ответил я. — Придумывают, рисуют их на бумаге, а на тех машинах, которые в большом зале другие люди делают эти вещи по рисункам.
Идём по проходу между столами, пытаясь разглядеть лежащие на них чертежи. Пыль мешает. Смахиваю её с одного из столов. На большом листе бумаги неоконченная схема, похоже, какого-то небольшого корабля или большого катера. Обозначенная длина тридцать шесть футов. Наверху надпись: "Модель 4" и больше ничего. Ни парусов, ни дымовой трубы! В центре пустотелый шар и дальше к корме внутреннее пространство ещё не начерчено. Что за штука?
— Интересно? — спрашивает Вик.
— Ещё бы! Только непонятно.
— Хи-хи-хи, — пропищала Жанна, — было бы понятно, то не было бы так интересно.
— Во, видишь, как умна наша красавица. Чем меньше понятного, тем больше увлекательного. Здорово сказано! Впрочем, иногда и много страшного от непонятного. Так что лучше было бы непонятное понять. Пойдём понимать дальше.
Выходя из зала, я дёрнул рубильник на стене тоннеля и свет позади нас погас. Вышли в большой зал и наткнулись на группу матросов во главе с Бергом.
— Мы вас повсюду ищем, Вик. Вон за тем тоннелем странная вещь. Может, догадаетесь, что там такое. А вы откуда?
— Там, где мы сейчас были только всякие бумаги, которые не стоит трогать. Иначе рассыплются. Мы уже и свет погасили. Давайте лучше посмотрим на вашу находку.
Красивая, зараза! Ух, как хороша, хотя и вся ржавая! Стремительная форма как у иглы и страшная хищность, как у акулы. Я и не мог предполагать такого совершенства формы, видя на чертеже только её хвост. Подводная лодка начала технической революции. Поразительная штука! Неудивительно, что моряки, увидевшие её, были озадачены. Нет слов. Нет никаких стилевых вывертов, как у станков в главном зале. Гладкое железное веретено с единственным наклонным выступом спереди с тремя иллюминаторами. Длина метров двадцать. Это больше шестидесяти футов при диаметре пять футов, указанных в чертеже. Такое соотношение лучше, чем у современных подлодок нашего мира.
— Пожалуй, по ходовым качествам похлеще всего виденного мной будет, — прокомментировал зрелище Вик. — Только вот что её в движение приводит?
Лежит красавица на двух низких тележках узкоколейки. Хоть сейчас почисти, покрась и вывози к морю. Вертикальные рули, горизонтальный кормовой руль, пропеллер винта — всё на месте. Хватаю за винт и пытаюсь его провернуть. Вертится! Одновременно внутри корпуса что-то постукивает. Обхожу эту штуку кругом. В корме и носовой части корпуса по четыре открытых сверху, внутренних кармана с поворотными клапанами внизу. Управляются клапаны изнутри. Понятно. Бункеры для балласта. На носу двухметровый, гранёный, остроугольный таран. Тоже как заточенная игла и похоже, что его можно убирать внутрь лодки, когда дно атакуемого судна будет пробито. Так что лодка в проломе никогда не застрянет.
— Так что это вы нам скажете? — нетерпеливо пытает нас Берг.
— Это подводная лодка, друзья, — чистосердечно признаётся Вик.
— Какая-какая? Подводная? Вы шутите, Вик. Таких не бывает!
— В большом зале вы уже видели то, чего нигде больше не бывает.
— Вы меня смутили, Вик. В самом деле, подводная? Как это?
— Видите, какая она закрытая со всех сторон. Можно влезть внутрь, запереться и затопить её. А вот этот винт будет толкать её под водой.
— Какой ужас! Она же не будет видна!
— Для того и подводная. Видите, какой таран на носу, чтобы пробивать днища кораблей. Опасным соседом для всех была Атабанга. Вам повезло, что такие штуки не вышли в море.
— Да, вы правы — повезло. Интересно и мне, чем она двигалась. Парусов-то нет.
— Это и Сержу тоже интересно. Вон он уже нацелился на люк наверху лодки. Ищет с чего бы забраться к нему. Лесенка-то ветхая.
Поблизости нашлось несколько каких-то железных ящиков. Составили из них ступеньки. Круглый люк в середине корпуса с запорами изнутри неожиданно легко откинулся. Герметизирующая прокладка ещё не поставлена. Иначе прикипел бы к корпусу. Внутри тьма.
— Зажгите, пожалуйста, фонарь и дайте мне, — жалобно проскулил я.
Пожалели-таки и подали фонарь. Влез в горловину и увидел двигатель. Раз, два, три, четыре… пятнадцать мест для велосипедистов поставлены посредине вдоль корпуса лодки. Пятнадцать пар педалей для рук и ног посажены на одну общую цепь. И ещё одно место впереди перед иллюминаторами для рулевого. Пролез на корму. Ничего особенного. Умножающий обороты винта редуктор, рулевые тяги. Как всё просто. Потому винт снаружи легко и провернулся. Изнутри пойдёт труднее. Вик и Берг свесили головы в люк и рассматривают внутренности судна. Сажусь прямо под ними в креслице и пытаюсь руками и ногами вертеть педали. С большим трудом удалось двинуть педали с места. Идут-таки, но усилие одному нужно приложить — адское. Полтора десятка же человек будут вертеть всё это дело играючи. Не в воде, конечно и недолго. Воздуха хватит часа на два — не больше. Хотя ёмкости со сжатым воздухом сделать не сложно.
— Ну, и дела! — только и проговорили торчащие в люке головы, и исчезли смотреть, вертится ли винт.
Выбираюсь наружу.
— Вертелся?
— Вертелся. Если её загрузить балластом до боевого подводного состояния, то её вес будет тонн пятнадцать-двадцать, — прикидывает Вик. — Разогнать её будет трудновато, но пятнадцать человек всё же немалая сила. Пятнадцатитонное копьё, бабахнутое в днище даже на небольшой скорости — это смертельный подарок.