— Очень хорошо. Это не допрос, а, как бы вам сказать, предварительный опрос. Нам с коллегой важно охватить картину дела, которое привело к вам. Если понадобятся детальные показания каждого, то их оформим после. Вам известен Максимилиан Грюнбаум из Кёльна?
— Ещё бы!
— Давно?
— Со вчерашнего дня.
— Его адвокат утверждает, что несколько раньше.
— С адвокатом несколько раньше, а о существовании Грюнбаума мы узнали только вчера. Вчера и встретились.
— Это деловое знакомство или какое-то другое?
— Деловое.
— Характер дела?
— Грюнбаум предложил нам продать ему этот дом.
— И вы согласились?
— Нет, отказались.
— Странно. Его охранник говорит, что хозяин приезжал вчера сюда вместе с вами осмотреть дом. Какой в этом смысл при вашем отказе?
— Очень простой — любезность.
— Любезность? Человеку, которого вы не знаете?
— Именно. Его мы не знаем, но о нём кое-что узнали.
— Что именно?
— Он потомок бывшего, дореволюционного владельца этого дома. Мы не могли ему отказать в осмотре хотя бы из вежливости.
— Я вижу, вас не удивляют мои вопросы.
— Нас удивило бы, если бы их не было.
— Почему?
— Нас уведомили о происшествии в "Астории".
— Кто уведомил?
— Детективное агентство, которое мы наняли собрать сведения о Грюнбауме. Вероятно, кто-то из агентов был сегодня в отеле.
— Адрес и телефон этого агентства.
— Пожалуйста, Захарьевская шесть, а телефон вот.
— Спасибо. И удалось агентству что-нибудь узнать?
— Как сказать. Компрометирующего ничего, но и следили-то не за Грюнбаумом, а за Кляйном, который не желал назвать своего нанимателя. Вот через это и вышли на Грюнбаума.
— Станислав Кляйн говорит, что переговоры с вами начал вести он. Что вас не устроило настолько, что вы организовали за ним слежку?
— Несусветные суммы, которые он называл и отказ комментировать намерения покупателя.
— Несусветные?
— Именно.
— А поточнее нельзя?
— В несколько раз выше, чем особняк стоит на самом деле.
— Так этому следовало бы радоваться.
— Нам как раз радости от этого никакой. Мы все давно прижились здесь. Фирма, которой мы владеем тоже здесь. Место удобное. Нужды в деньгах мы не испытываем. Зачем нам всё это разрушать? А с другой стороны, подозрительна настойчивость Грюнбаума. Рядом есть дома не хуже и во много раз дешевле. Да, если ещё сюда добавить репутацию этого типа, то отказ от как бы выгодной сделки, вообще, был предопределён.
— Репутацию? Вы же говорите, что агентство никакого компромата не нашло.
— Агентство-то да, но вот Анна Петровна тоже является потомком бывшего владельца особняка. Правда, более дальним, но у неё есть и родственники в Германии, и друзья. Навели справки и узнали, что Грюнбаум сидел в тюрьме за мошенничество, связанное с недвижимостью. Состояние у него тёмного происхождения, а представляет его фирма, настолько погрязшая в разных аферах, что в Германии многие остерегаются иметь с ней дело.
— Понятно. Грюнбаум потомок. Анна Петровна потомок и тут нет столкновения наследственных интересов?
— Откуда им быть, если особняк наследством не является и никогда таковым не будет?
— Да-а, а как вы думаете, — обратился майор к Анне Петровне, — не может ли быть столкновение наследственных интересов причиной смерти Грюнбаума? Ведь он был богатым человеком.
— Там вряд ли возможно столкновение по такой причине, — слегка подумав, ответила она. — Макс Грюнбаум одинок и бездетен. Если нет завещания, то единственным наследником будет его сестра Гертруда. Однако у меня было чисто интуитивное чувство, что Макс чего-то или кого-то опасается. Но это так, на уровне необъяснимых эмоций. Да, и эти его охранники…
— Тёмное дело. Ну, что ж, благодарим за информацию. Пойдём в ваше детективное агентство. Может там кто-нибудь, что-нибудь видел или слышал.
Следователи ушли, подсунув перед этим мне на подпись протокол как бы опроса на бланке допроса. Двумя или тремя часами позже я заглянул в агентство к Григорию Павловичу. Поинтересовался, о чём у них допытывалась следовательская пара, побывавшая у нас.
— Понятное дело, что видели и слышали наши агенты, — рассказывает Григорий Павлович. — Слышать они почти ничего не слышали, а вот убийц, похоже, видели. Наши люди заняли номер слегка наискосок напротив двери Грюнбаума. Входящих-выходящих видно, как на ладони. Видели, как вечером от вас вернулся Грюнбаум вместе с одним из охранников, а не прошло и часа в номер постучали двое вполне прилично одетых мужчин среднего возраста. Похоже, что их ждали. Охранник что-то спросил по-немецки и впустил их. Вышли они минут через сорок и спокойно пошли к выходу. Лица не очень запоминающиеся, но фоторобот составить можно.
Один из наших ребят последовал за ними, а другой остался в отеле. Интересная пара села в такси и поехала на Северо-Запад. Там высадилась у железной дороги, где скопление гаражей, продажи запчастей и всяких автосервисов. Вошли в довольно внушительный, кирпичный автосервис. Выделяющийся среди сарайной мелочёвки, и работающий круглые сутки. Не прошло и десяти минут, как они выехали оттуда на синем "Форде" с водителем и поехали обратно через весь город.
Высадились в Пулково. Водитель развернулся и уехал, а эти двое благополучно погрузились в самолёт и отправились в Стокгольм. Номер "Форда" был записан. Наш человек позвонил мне, и я распорядился вернуться ему к автосервису и сидеть там подальше, и наблюдать пока не сменят. Я только сейчас пробил номер машины. Оказывается, что такой номер ещё не выдавали. Вот и спрашивается, какая может быть связь между всеми вами, вашим домом, Грюнбаумом, его зарубежными убийцами, задрипанной автомастерской на окраине города и фальшивыми номерами?
— Совсем как в крутом детективе. Просто не верится, что это происходит именно с нами.
— И не такое ещё бывает, — обнадёжил меня Пашкин отец. — Хочешь послушать, что происходило дальше?
— Ещё бы!
— Так вот, утром горничная вошла в номер Грюнбаума и начался шум. Оба застрелены в упор. Говорят, что в номере всё наспех перерыто, но, по словам Кляйна и второго охранника не похоже, чтобы что-то пропало. Я велел наблюдателю вернуться в агентство и ждать, когда к нам пожалует милиция. Понятно, что вы скрывать наше участие во всём этом не можете, и от вас следователь придёт прямо к нам. Вот и пришли двое. Наш парень всё им рассказал. Майор попытался взять его в оборот обвинением в том, что тот ушёл с места преступления и не донёс об убийстве. Но я быстро поставил его на место. Агент не был в номере Грюнбаума. Так что и речи быть не может о каком-то присутствии. А об убийстве знает с чужих слов. Так что и доносить не о чем. Я же рассказал оперáм о том, что мне передал следивший за убийцами. И напомнил на всякий случай, что агент не мог знать, что это убийцы. Недолюбливает нас милиция, хотя и не за что.
Дальше началась комедия, как в дурном боевике. Парень докладывает, что машина с фальшивыми номерами так в автосервис, похоже, и не вернулась. Ворота открывались несколько раз. Клиенты въезжали и выезжали, а синего "Форда" внутри не видно. Зато подкатили три фургона с ОМОНом и начался штурм. Повязали всех, кто там был. Однако кто-то всё же успел куда-то позвонить. Только омоновцы собрались грузить пойманных в фургоны, как подкатил шикарный "Мерседес". Из него вывалился какой-то перец в очках. С типичными повадками крупного адвоката.
Перед воротами начался ор на тему о правовом беспределе. Наш наблюдатель вылез из машины и подобрался поближе. Оказалось, что основанием для приезда ОМОНа было то, что в автосервисе была замечена машина с фальшивыми номерами, на которой уехали подозреваемые в убийстве. На это был дан совершенно резонный ответ. Да, вчера вечером был здесь синий "Форд" с названными присутствующим здесь следователем номерами. Менял масло и ещё всякие мелочи. Пришли пассажиры и машина уехала. А вот почему нет никаких записей об этом, то вечером начальство отсутствует и ребята, похоже, решили скалымить. Специалисты хорошие и на это командование сервиса смотрит сквозь пальцы. Если "ребята" не наглеют, конечно.
Все замолкли, понимая, что причина для налёта ОМОНа развеялась, как дым. Милиция постояла, помялась, расковала задержанных, и убралась не солоно хлебавши. Оставили только кому-то повестки вызова на допрос по поводу внешности вчерашних клиентов. Вот такая ситуация на данный момент. Есть ещё смысл за чем-то или кем-то наблюдать.
— Чёрт его знает, Григорий Павлович. Со смертью Грюнбаума нас вроде бы никто больше не должен беспокоить. Но мы не знаем, не коснётся ли нас свистопляска, которая разгорелась вокруг него. Кончилась ли она на этом убийстве?
— Да, вопросик занятный. Враз так и не ответишь.
Загудел один из телефонов на столе. Хозяин кабинета снял трубку.
— Да? А, это ты Фёдор. Что?! Давай подробнее. Так, так и это всё? Нет? Ага. Это все границы переходит. Выписался? Ну, и ладно. Возвращайся в контору.
Осторожно и задумчиво повесил трубку.
— Вот и ответик на твой вопросик подоспел. Ни черта и ничего ещё не кончилось. Наш человек пошёл выписываться из "Астории", забрать свои и товарища вещи из номера. А там вся милиция, работавшая в номере Грюнбаума, на ушах стоит. Кому-то снова потребовался Кляйн, которого допрашивали три или четыре часа назад. Послали за ним. А он в своём номере ниже этажом лежит заколотый ножом в сердце, а перед этим зверски избит. И никто ничего не слышал. Правда, "Астория — гостиница старая. Строилась на совесть и двери толстого дуба. Так что ори — не ори, а в коридоре что-то услышишь лишь, если будешь подслушивать.
— Вот это и в хороших, и в хреновых детективах иногда случается. Милиции или полиции полно. В любой момент могут востребовать свидетеля, а его хлоп — и нету. Что-то у меня нехорошее предчувствие, что какой-то подарок нас ещё ждёт. Пока что там какие-то чисто немецкие разборки. А потом? Григорий Павлович, а вы могли бы добыть опись вещей, которые обнаружены в номере Грюнбаума и принадлежат ему.