— Вот-вот, мы с Луизой и решили, что наиболее вероятными подозреваемыми как раз и должны быть те, кого меньше всего и подозреваешь. Это ещё древние греки заметили, а…
— Что-то уж очень многоречиво вы это подносите, — с нетерпеливым сомнением оборвала Аманда излияния Луизы и Катрин. — Кто они?
Жермена неожиданно скривила лицо словно едва сдерживает смех и нагнулась, будто потеряла что-то под столом.
— Граф Арман де Гиш и маркиз Пьер де Моль, — выложила свой козырь Луиза. — Вот! Они втёрлись ко мне в доверие. Свободно могут делать у меня во дворце, что хотят. Их поместья рядом с моими землями. А в их опасности и мне самой довелось не раз убедиться. Причём оба неженатые и охмурить бедняжку Антуанетту им ничего не стоит. Всё сходится. А вот кто именно из них двоих, нам после их пытки скажет палач. Аманда, у тебя есть палач? Если нет, то я одолжу.
Пока мы с Амандой и Гийомом хохотали, Пьер и Арман сидели с обиженным видом, раскрыв рот.
— Как же это вы влипли, голубчики, в число самых опасных лиц королевства? — сквозь смех и слёзы проговорила Аманда. — Вот уж потешили!
— Это враждебные происки! — заявил Арман. — Есть сколько угодно свидетелей, что мы с Пьером и мухи не обидим. Представьте людей, которые видели, что мы когда-то прихлопнули хотя бы одну муху. Нет? Вот то-то и оно.
— Ладно, ладно, успокойтесь. Пока вы в моём замке вас никто пытать не будет. Луиза, дай-ка мне ваш список. Так, если отбросить этих двоих, то остаётся четырнадцать человек. Многовато и люди серьёзные, но есть, кого по разным причинам можно определённо исключить. Я, например, вижу сразу троих или четверых, родства с кем род Кюи никогда не допустит. Если Антуанетта пойдёт против воли родни в этих случаях, то её просто лишат наследства. Знаете что, займитесь-ка вы все чем-нибудь сами. А мы с Луизой посидим в библиотеке и подумаем над списком.
Думали они долго. Наверное, часа три. Потом позвали нас в библиотеку. Стол завален книгами и бумагами.
— Мы не стали отбрасывать маловероятных виновников, — сообщила Аманда. — Отбросили только всех, кто по тем или иным причинам совсем невероятен. Их оказалось очень много. Осталось под подозрением всего три человека. Это герцог Филипп Антуа, граф Георг де Реми и маркиз Анри ле Блан. Де Реми самый маловероятный — он женат. Мы не стали его исключать лишь потому, что и жёны всё-таки смертны. Филипп Антуа недавно овдовел, а ле Блан никогда женат не был.
— У всех троих земли граничат с моими, но это просто совпадение, — сменила Аманду Луиза. — По признаку отдалённости мы никого не отклоняли. Все трое когда-либо точили зубы на моё владение. Но только с де Реми дело дошло до королевского суда. Помнишь, Серж, ты спрашивал, не может ли быть кто-то обижен на меня из-за проигрыша в каком-нибудь деле? Здесь де Реми проиграл земельный спор, но виноват был во всём сам. Никакой открытой враждебности после этого он не показывал. Однако очень сложный человек. Ле Блан претендовал на мою руку и очень обиделся отказу, а Филипп Антуа всегда орал, что владение женщиной герцогством противно естеству. Думаю, он может решиться на что угодно, понимая, что брак со мной ему не светит. Жаден безмерно. Есть своё герцогство, но ему этого мало. Аманда, можешь что-нибудь ещё добавить?
— Пожалуй, нет. Я их всех мало знаю. За исключением жены де Реми — Марии. Хорошо образованная и умная женщина при муже сатрапе. Мы с ней с удовольствием общаемся. У меня Мария была несколько раз. К себе же она никого не приглашает из-за мужа. Дома в Париже у них нет, но до их владения рукой подать.
— Да, и я Марию хорошо знаю. Весьма достойная особа в отличие от мужа, — подтвердила Луиза. — Аманда, может, пригласишь её в гости? Поспрашиваем её про мужа и его окружение.
— Почему бы и не пригласить? С удовольствием. Сегодня же пошлю письмо. Завтра вряд ли, а вот послезавтра она, наверное, заглянет ко мне. Так за кого будем браться первым?
— Наверное, за самого вероятного, — предложил Пьер. — Аманда, Филипп Антуа давно овдовел?
— Месяц или чуть больше назад.
— Маловато, чтобы осмыслить ситуацию, составить план и начать действовать. А де Реми по вашему же мнению наименее вероятный. Так что наиболее вероятным получается ле Блан. С него и начнём. Луиза, Катрин, Жермена, за вами тогда завтра всё о ле Блане. Иначе Гийому не с чего начинать слежку, а нам с Арманом некого ловить.
— Да, — напомнил я, — в первую очередь нужно выяснить есть ли у ле Блана доверенный клеврет с чёрной шпагой. Хотя вполне может и не быть. Таких помощников обычно не держат при себе вблизи, чтобы в случае чего не замараться.
На следующий вечер за ужином мы узнали много интересного о маркизе Анри ле Блане. Правда, это нисколько не приблизило нас к нему самому. Его уже неделю не было в Париже. Да и близкого знакомства с ним ни у кого из нашей компании нет. Однако Гийом мигом начал налаживать слежку за его парижской резиденцией. Впрок что ли? Сразу же наткнулся на разговорчивого слугу маркиза, который сообщил, что маркиз собирался появиться в Париже в конце месяца. То есть недели через две и не ранее.
— Что же такое получается? — возмутилась Катрин. — На улице Медников он не может появиться в ближайшие две недели, а мы там кого-то ловим. Так мы никого и не поймаем. Понятно, почему Антуанетта сидит дома, если ожидает именно ле Блана. Пока ле Блана в Париже нет, нужно посмотреть за следующим. Филиппа Антуа я вчера видела в Лувре. Луиза, а ты видела?
— Не только видела, но и поругалась с ним, как обычно. Просто безобразный тип. А его самомнению и высокомерию границ нет. Как хочется, чтобы именно он оказался виновным в покушении на меня!
— Слушай, подруга, а у меня есть прекрасная идея. Давайте тихонько отправим к праотцам всех троих подозреваемых и делу конец. Ни искать ничего не надо, ни ошибки не будет. Арман, Пьер, как насчёт троих? А? Филиппа завтра, ле Блана через две недели, а про де Реми мы с Луизой завтра узнаем, когда удобнее будет его укокошить.
Пьер захохотал.
— Катрин, а ты уверена, что наш злодей среди этих троих? Доказательства этого хоть какие-нибудь у нас есть?
— Пьер, что ты вечно всё усложняешь. Даже если и нет злодея среди них, всё равно работы меньше станет, и мы быстрее начнём искать среди других.
— Ну да, и тех укокошим, и следующих тоже. Пока всех дворян в королевстве не выведем. Потом примемся друг за друга.
— Ладно, с вами всё понятно. На троих у вас кишка тонка, а вся работа будет на мне. Ну, и на Луизе чуть-чуть.
В столовую проскользнула служанка, что-то прошептала на ухо Аманде и ушла.
— Гийом, — окликнула Аманда своего наперсника, — твой человек прискакал из Парижа с улицы Медников. Едва живой. Лекарь уже там.
То, что едва живой оказалось сильным преувеличением. Ранен — да, но вполне подвижный и разговорчивый. Проткнуто шпагой левое плечо и слегка порезано бедро правой ноги. И то, и другое было плотно замотано. Так что от скачки большой потери крови не было. Говорят, что сполз с лошади и доковылял до скамьи в прихожей сам. Лекарь разматывает тряпки и обрабатывает раны.
— Ничего серьёзного. С бальзамом заживёт быстро.
— Кто это тебя так, Сезар? — поинтересовался Гийом.
— Тот, кого ждали — посыльный.
— А Жак и Бодо?
— С ними всё в порядке.
— Рассказать подробно можешь?
— Могу, месье Гийом, но рассказывать-то особенно нечего. Не ожидали мы такого отпора. Видим, человек отворяет дверь и заходит в дом. Вы нам сказали, что если посыльный, то выйдет быстро и его нужно будет взять. Но не толкаться у дома на тот случай, если это окажется не посыльный. Он и в самом деле вышел быстро, но мы его уже поджидали через два или три дома и, когда он приблизился, то перегородили путь. Даже ещё не произнесли ни слова, как он понял, что мы за ним и выхватил шпагу. Я был впереди и успел отбить пистолетом первый выпад. Однако этот тип оказался быстр, как дьявол и достал меня. Хорошо, что Жак оказался позади него. Сдёрнул с лошади и оглушил дубинкой. Иначе нам всем досталось бы.
— Так, ну и посыльный, оказывается! А дальше что?
— Взгромоздили его на его же лошадь, перевезли в дом графа Армана и заперли в подвале. Жак и Бодо остались охранять, а я поскакал сюда. Всё равно от меня там никакого толка.
— Значит, у того дома никого не осталось?
— Никого.
— Скверно, но вы всё сделали правильно. Что при нём было?
— Шпага, кинжал, кошелёк и ключ. Больше ничего и всё без меток.
— На шпаге эфес блестящий?
— Нет, чёрный.
— Понятно. Ну, что ж, Сезар, лечи раны. Награда тебе, Жаку и Бодо будет.
Вернулись обратно к столу.
— Какая незадача, — огорчился Арман. — Поздно слишком. До закрытия ворот к Парижу не добраться. Даже в Луизиной карете. Которая притом уже и распряжена. Придётся ждать до утра.
— И письмо упустили, — добавил я.
— Почему упустили? — поинтересовалась Аманда. — Ключ-то есть. Можно и завтра утром зайти и посмотреть.
— Завтра уже будет нельзя. За ним в любой момент могут прийти. Если посыльный пропал, то об этом могут и не сразу узнать. Или не поймут, куда пропал. Но если застукают незнакомых людей в доме, то сразу будут оборваны все концы.
— Тоже верно. Тогда остаётся только допрос. Но что-то не очень мне верится в допрос. Пойманный, похоже, не из тех, кто ответит охотно, — вздохнула Луиза. — Арман, повезёте его опознавать на постоялый двор Кольбера?
— Обязательно. Пусть даже ни слова и не говорит.
Следующим утром мы вчетвером верхом и с каретой Аманды оказались у городских ворот, когда они были ещё закрыты. Пришлось немного подождать. Узником подвала в доме Армана оказался худощавый брюнет лет тридцати пяти немного выше среднего роста. Черты лица не очень резкие, но запоминающиеся. Глаза тёмные. Взгляд пронзительный и угрожающий. Вчера, наверное, он был чисто выбрит. Сегодня уже нет. Когда открыли дверь, то весь подобрался, словно вознамерился наброситься на входящего. Но передумал, увидев за дверью несколько человек.