– Балбес ты дурацкий, – вздохнула Марьяна, положив руку на его теплую спину. – Представляешь, мне приснилось, что я из-за тебя не умерла.
В ответ на это откровение Мак-Кински взвыл – так же невыносимо громко, как ночью. И птицей взлетел на шкаф.
– Эй, ты чего психуешь? – потрясенно спросила его Марьяна. – Хочешь сказать, оно не приснилось? Да ну, не выдумывай. Просто ты тоже видел мой сон. Для кота вполне обычное дело; по крайней мере, так о вас говорят. Пошли лучше жрать.
От еды Мак-Кински на этот раз не отказывался. Вернее, отказывался не так, как всегда. Уткнулся в миску, что-то поклевал для приличия и тихонько, боком вышел из кухни. Марьяна не стала его уговаривать. Делай, как хочешь, радость моя.
На этот день у нее была запланирована генеральная уборка – весна на дворе, перерыв между работами, когда, если не сейчас? Но все валилось из рук, так что через час Марьяна благоразумно свернула мероприятие. Зачем вообще возиться, все равно умирать – самое позднее завтра, когда старший брат моего недотепы вернется и начнет наводить порядки. Вот если не умру, тогда и помою эти чертовы окна. И плиту, и ванну, и унитаз, – мрачно думала она.
Любви к жизни эти планы не особо способствовали, зато влечение к смерти росло на глазах. Натурально по Фрейду. Интересно, как он догадался? Вряд ли ему хотя бы раз в жизни доводилось драить унитаз.
Сама по себе смерть, как ни странно, Марьяну больше не пугала. Потому что одно из двух: или это был идиотский сон, и тогда бояться нечего. Или не сон, но тогда, получается, ангелы смерти есть взаправду? И значит, все остальные загробные развлечения тоже; ладно, может не все, но что-нибудь точно там есть. И тогда смерть, получается, просто что-то вроде переезда в другую страну: неизвестно, как там все сложится, понравится ли, удастся ли освоиться, но все-таки это не повод ложиться на пол и кричать от ужаса. На самом деле даже интересно, как оно повернется и к чему приведет.
В общем, если бы не Мак-Кински, можно было бы махнуть на все рукой и расслабиться. Но кот! Вредный, дурацкий, никому в целом мире больше не нужный кот.
– Ни за что! – вслух сказала Марьяна. И повторила, очарованная не столько смыслом, сколько самим звучанием фразы: – Ни за что!
Едва дотерпела до обеда, чтобы позвонить Мантасу. Он сейчас работал в ночную смену и в первой половине дня спал. Позвонила в три, судя по голосу, вроде не разбудила. Хотя поди догадайся, как оно там на самом деле, Мантас всегда ей рад.
– У меня вопрос, – Марьяна сразу взяла быка за рога. – Дебильный, но очень важный. Скажи, если со мной что-нибудь случится, ты заберешь Мак-Кински?
Мантас предсказуемо всполошился.
– Господи, да почему с тобой что-то должно случиться? Ты… погоди, ты что, была у врача? И?..
– Никаких врачей. Зачем мне к ним ходить, у меня даже голова в последний раз не помню когда болела. Просто… ну знаешь, весна, мысли разные в голову лезут, сны дурацкие снятся. Видимо, я из тех несчастных придурков, которые без работы сходят с ума. Но ты все равно ответь. Только честно. Возьмешь?
– Мак-Кински я готов взять в любой день, – сказал Мантас. И, не дав ей толком обрадоваться, добавил: – Но только в комплекте с тобой. Он же меня не любит. Едва терпит – только ради тебя.
– Справедливости ради, других он даже ради меня не терпит, – заметила Марьяна. – Норовит оставить без штанов и колготок. В лучшем случае, прячется под кровать и оттуда шипит.
– Это да. Но «терпит» – недостаточное условие для счастливой совместной жизни, ты знаешь.
Он не сказал: «И поэтому не выходишь за меня замуж». Но это подразумевалось. Висело в воздухе, невыносимо звенело, как всегда в разговорах с Мантасом. Так жаль. Нет, правда, ужасно жаль, что не получается влюбиться в Мантаса. Да хотя бы спьяну его захотеть. Проклятая химия – всем хорош человек, а тебе не подходит. И сам это понимает, но все равно на что-то надеется. Такая дурацкая жизнь.
– На самом деле, если бы с тобой действительно что-то случилось, я бы взял твоего кота, – сказал Мантас. – А куда деваться. Не выкидывать же на улицу. Но ты постарайся, пожалуйста, чтобы оно не случалось еще хотя бы два года. Потому что я уезжаю.
– Куда? – удивилась Марьяна, сама не зная, огорчаться или радоваться. – И когда?
– Через две недели. В Англию. Помнишь, говорил тебе, что мне предлагают контракт в Бристоле? И ты сама сказала, что дураком буду, если откажусь. Ну вот, не отказался. Но, кстати, еще могу.
– Не надо отказываться, – поспешно сказала Марьяна. – Отличный же контракт, жалко его упускать. Лучше давай я к тебе в гости буду приезжать. Часто. Хочешь?
– Конечно, хочу, – она почувствовала, как Мантас улыбается. – А как же Мак-Кински? А твоя работа?
– Пока не знаю, – призналась Марьяна. – Но теоретически, на работе бывают выходные и праздники. А Кински… Ай, да придумаю что-нибудь.
На самом деле, она, конечно, просто рассчитывала, что Мантас вскоре перестанет ее приглашать. На расстоянии легче выбросить из головы несбыточные надежды. Глядишь, найдет себе там какую-нибудь прекрасную англичанку. Или не англичанку, но все равно прекрасную. И настанут блаженные времена, когда с ним можно будет просто дружить, для начала – по переписке. Шансов на это, будем честны, немного, но можно же помечтать.
– Мантас отпадает, – сказала она коту, сунув в карман телефонную трубку. – В Англию собрался. Очень некстати. Это был наш с тобой единственный приличный вариант.
Мак-Кински приоткрыл один глаз и посмотрел на нее так внимательно и печально, что Марьяне захотелось перекреститься. Все-таки удивительно умный кот. Откуда только взялся на мою голову.
– Откуда ты вообще такой взялся? – вслух спросила она.
Ответа не последовало – как всегда в таких случаях. Если Мак-Кински и знал историю своего происхождения, то тщательно ее от Марьяны скрывал.
Сон в эту ночь не шел к Марьяне, что в общем неудивительно. Ворочалась с боку на бок, пялилась то на ободранные котом стены, то в потолок, ждала неизвестно чего. Ну то есть как – неизвестно. Очень даже известно. Просто кому охота признаваться себе: лежу тут, как дура, жду ангела смерти. А он, зараза такая, все не идет.
Кое-как задремала и почти сразу подскочила от воя Мак-Кински. Молодец, что тут скажешь. Хороший сторож. Предупредил.
– Ну как? – с порога спросил ангел смерти.
Строго говоря, не с порога, а из угла, в котором он материализовался. Но не один ли черт.
– А никак, – мрачно откликнулась Марьяна. – Мой друг, единственный человек на свете, которого Мак-Кински худо-бедно терпит, уезжает буквально на днях. На форумах мрак и ужас, даже не ожидала. На одном мне вообще написали: «Да вы не переживайте, если что, его усыпят». Их счастье, что взглядом через экран не убивают… хотя я все-таки надеюсь, что убивают, просто с отложенным эффектом. Не описать, как я зла. Утешили, благодетели! Ну правда, одна девочка дала мне ссылку на сайт приюта. Вроде вполне ничего, кошки там сытые и ухоженные. И не в клетках сидят, а валяются на диванах, как домашние. А по стенам специальные полки развешаны, чтобы лазать, и домики, чтобы прятаться – красота! Была бы кошкой, лопнула бы от зависти. У них там[15] веб-камеры в каждой комнате, так я целый час смотрела, не могла оторваться… Ладно, неважно. В общем, действительно неплохой приют. Я им сразу позвонила. Соврала, что умерла старушка соседка, остался кот, некуда девать. Но у них сейчас ни одного свободного места, даже на трех кошек больше, чем они объективно могут содержать. Сказали: «Позвоните через неделю-другую, может, появится место, у нас часто кого-нибудь забирают». Но, сами понимаете, никаких гарантий. В общем, я – пас.
– Я так и думал, – вздохнул ангел смерти. – С самого начала все было ясно. Чего уж теперь.
– Слушайте, – сказала Марьяна, – неужели я одна такая? А как же другие одинокие люди, у которых коты, собаки, или там, не знаю, аквариумные рыбки, и никого, чтобы за ними присмотреть? Как они соглашаются умереть? Это же безответственно!
– Так их никто и не спрашивает, – пожал прозрачными плечами ангел смерти. – И вас бы никто не спросил, если бы не досадное стечение обстоятельств. В смысле, если бы ваш кот меня не учуял и вас не разбудил. А я оказался недостаточно убедителен, чтобы повернуть все по-своему. В нашем деле нужна харизма. Вот у моего брата ее столько, что на сотню ангелов смерти хватило бы! Можно сказать, из одной харизмы и состоит. И еще из неумолимости. А у меня того и другого – ноль.
– Да ладно вам! – возмутилась Марьяна. – Не наговаривайте на себя. Вы очень обаятельный. И вызываете доверие. Я сегодня весь день думала, что смерть, оказывается, совсем не страшная штука. Даже интересно теперь, куда бы вы меня увели. Если бы не Мак-Кински, пошла бы с вами, подпрыгивая от нетерпения. Хотя раньше ужасно боялась умирать – как наверное все нормальные люди. Но вы полностью изменили мое отношение к этому вопросу; надеюсь, навсегда.
– Правда? – улыбнулся ангел смерти. – Вы после встречи со мной перестали бояться смерти? Спасибо. Очень приятно об этом узнать. Значит, кое-что у меня все-таки получается! – и, внезапно помрачнев, добавил: – Хотя, по большому счету, полный провал.
– Просто я – тринадцатая, – напомнила Марьяна. – И еще у меня Мак-Кински, страшный черный кот. Тоже, между прочим, плохая примета. Просто ужасная! Так и скажите своему брату. Не горюйте, все у вас будет хорошо.
– Муаааааау! – подтвердил со шкафа Мак-Кински. Довольно противным голосом, но далеко не худшим из возможных. Видимо, решил тоже проявить сочувствие и симпатию к юному ангелу смерти. Ну и проявил – как смог.
Спала Марьяна после этого визита, как ни странно, крепко. То ли уже привыкла болтаться между жизнью и смертью, то ли просто устала переживать. А проснувшись и выпив наскоро кофе, принялась за уборку, хоть и говорила себе, что это неблагоразумно: наверняка отсрочка окажется совсем короткой. Нынче вечером вернется из отпуска этот хваленый старший брат, а я тут, как дура, стараюсь.