Негритянка опять побежала к принцессе.
— Сеньора, у этого гостя есть кошель еще волшебнее, чем скатерть. Вот уж кошель! Кроме как принцессе, никому такой кошель и не подходит!
Принцесса послала негритянку купить кошель, и парень сказал, что готов подарить кошель принцессе, если только она разрешит ему провести ночь у двери ее комнаты с внутренней стороны. Принцесса рассердилась, но негритянка считала, что нужно согласиться, потому что ведь парень-то будет спать на голом полу, а принцесса — на мягкой постели. Принцесса послушалась своей служанки, и парень спал всю ночь в комнате принцессы у самой двери с внутренней стороны.
На следующий день негритянка снова принесла пленникам капусты и видела, как самый младший из пленников взял гитару и принялся играть.
И все пленники пустились в пляс, будто вовсе и не были голодные. И даже негритянка не устояла — как притопнет, да и пошла! Праздник так долго продолжался, что принцесса хватилась своей служанки и послала за ней.
— Ах, сеньора, у этого парня такая гитара, просто чудо! Вот уж гитара! Кроме как принцессе, никому такая гитара и не подходит!
— Так пойди узнай, не продаст ли он мне ту гитару.
Негритянка пошла, и парень ответил, что подарит гитару принцессе, только если она выйдет за него замуж.
Принцесса сначала рассердилась, но потом решила принять предложение и вышла за парня замуж. Тогда уж всех пленников выпустили, и был большой праздник.
И тетушка Настасия закончила сказку, повторив известную присказку:
И я там была,
Сладко ела и пила.
Домой гостинец тащила,
Да в дороге уронила.
Закатился он под ворота,
Покатился по пригорку.
Приказал мне сам король
Отсчитать семерку.
— А при чем тут семерка? — спросила Эмилия. — Я ничего не понимаю!
— А это и не нужно понимать, Эмилия, — ответила негритянка. — Так в сказке говорится. Так мне рассказывала про принцессу-разбойницу моя мать Тиага, и так я рассказываю другим.
— Бабушка, — спросила Носишка, — а почему в этих сказках так много королей, и королев, и принцев, и принцесс и половина из них заколдованные?
— Это всё старинные сказки, — отозвалась дона Бента. — Теперь в сказки уже не суют столько королей, и вообще теперь короли остались больше карточные. А эти сказки старинные, когда народ еще верил, что короли — это что-то волшебное и прекрасное. Эти истории дошли до нас еще от средних веков, когда не существовало ни газет, ни книг. Но во всех этих историях скрыт урок, какой-нибудь пример для людей.
— А мне все это не нравится, не нравится и не нравится! — сказала Эмилия. — Просто эта старая тетка водит нас за нос, и всё тут!
— Эмилия, уважай старших! — нахмурилась дона Бента.
— Уж пускай сеньора меня простит, — ответила маленькая чума, — но что касается меня, я считаю, что уважение никакого отношения к возрасту не имеет. Я, например, пчелу очень уважаю, хотя ей иной раз и месяца нет, а она очень даже умная! Вот что!
МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК
Однажды принц Жуан отправился с друзьями на охоту и углубился далеко в лес. Принц ехал впереди всех и вскоре потерял своих друзей. Он попробовал выбраться из лесу, но еще хуже заблудился. Он тыкался без толку туда-сюда — и все бесполезно. Вдруг он увидел стену, высокую, что твоя гора, и направился туда. Оказалось, что это королевство великанов. Хозяин дома был такой высокий, что голова его упиралась в облака. Он был женат на женщине тоже великанской, и дочка у них была тоже великанша и звали ее Гимара.
Когда великан увидел принца, он очень поразился:
— Что тебе здесь нужно, человечек?
Принц поведал ему свою историю, и великан сказал:
— Ладно. Могу взять тебя слугой.
И принц, у которого не было другого выхода, остался тут жить. Дочка великана нашла его чудо каким забавным и сразу влюбилась. Отец заметил это дело. Он позвал принца и сказал:
— Правда ли, малявка, что ты хвалился, будто можешь за одну ночь свалить стену моего замка и выстроить дворец?
— Нет, мой господин, — ответил принц. — Я никогда не говорил таких вещей, но, если вы прикажете, я сделаю это.
— А ну, поглядим! — сказал великан.
Принц Жуан ушел очень печальный и направился к своей подруге Гимаре, которой и передал недавний разговор.
— Не печалься, — ответила Гимара, — я все улажу.
Так и случилось. Гимара знала всякие волшебства и потому сломала ночью стену и построила великолепный дворец. Когда утром великан все это увидел, он очень изумился.
— Ну-ка, маленький человек, скажи: ты сам это сделал или моя дочка Гимара?
— Я сам, сеньор, — соврал принц.
Прошло несколько дней. Великан все-таки подозревал, что тут что-то не так, и задумал новое дело.
— Послушай ты, человечек! Говорят, что ты хвастался, будто можешь превратить этот дремучий лес в прекрасный цветущий сад. Это правда?
— Я ничего такого не говорил, — ответил принц. — Но, если вы приказываете, я это сделаю.
— Так сделай, а не то я отрублю тебе твою головку!
Принц рассказал обо всем Гимаре, которая успокоила его, сказав: «Не печалься, любовь моя, я все улажу».
Так и случилось. Ночью она удрала из своей комнаты и вместе с принцем работала до рассвета, так что к утру весь лес превратился в прекраснейший сад.
Когда утром великан увидел это, он пришел в бешенство и решил про себя, что лучше всего будет покончить с маленьким человечком и с Гимарой, потому что такой сад могла сделать только она.
Но Гимара прочла мысли великана и предложила принцу бежать раньше чем стемнеет. И они бежали, а конь под каждым был такой, что одним шагом сто миль покрывал. Но отец пустился за ними в погоню, а конь под ним был такой, что одним шагом сто двадцать миль покрывал.
Видя, что их настигают, Гимара заколдовалась и обернулась речкой. Принца она обратила в старого негра, седла — в грядку с капустой, ружье — в колибри, а лошадей — в деревья. Великан, увидев старого негра, который купался в речке, остановился, чтоб его порасспросить.
— Послушай, старый негр, не проезжали ли здесь случайно два всадника — юноша и девушка? Не видал?
Негр посмотрел на грядку с капустой и сказал :
— Я посадил эту капусту, а хорошо ли уродится, не знаю.
И сколько великан ни расспрашивал его про юношу и про девушку, негр твердил свое.
Рассердившись на негра, великан стал расспрашивать колибри, но птичка в ответ так клюнула его в глаз, что он чуть не окривел. В сильном огорчении великан вернулся домой.
Когда его жена узнала обо всем, она раскричалась :
— Вот дурак-то! Неужто ты не понял, что речка была Гимара, старый негр — маленький человечек, ружье — колибри, седла — грядка с капустой, а кони — деревья?
Великан спешно поехал обратно, но уже ничего на том месте не было, Гимара и принц расколдовались и быстро продолжали путь. А там, подальше, снова заколдовались: она обернулась церковью, принц — попом, ружье обратилось в молитвенник, седла — в алтарь, а лошади — в колокола.
Великан втиснулся в церковь и спросил:
— Святой отец, не проезжали ли здесь два всадника: юноша и девушка? Не видели?
Поп притворился, что читает молитву, и ответил такими стишками:
Я не слышу, что ты говоришь, о нет...
Я отшельник и дал святой обет,
Бог нас хранит от всяких бед,
Я не слышу, что ты говоришь, о нет...
И сколько великан ни расспрашивал его, поп твердил свои стишки.
Наконец, в огорчении, великан вернулся домой и рассказал обо всем жене.
— Ну и болван! Скачи галопом обратно. Церковь — это Гимара, поп — маленький человечек, алтарь — седла, молитвенник — ружье, а колокола — кони.
Великан поскакал галопом назад, но ничего не нашел. Беглецы уже были далеко. Великан, однако, скоро их заметил, и тогда Гимара бросила в воздух горсть золы, которая превратилась в густой туман.
Великан, не в силах что-либо разглядеть, вернулся в свой замок, вконец расстроившись.
А два беглеца наконец добрались до дворца принца. И тогда Гимара стала просить принца, чтобы он, как приедет, не целовал руку своей тетушке. Принц обещал, но первым человеком, которого он встретил, войдя во дворец, была его тетка, и, позабыв об обещании, он поцеловал у ней руку. И, как только он это сделал, он в тот же миг совсем позабыл про Гимару и про все, что с ним приключилось.
А Гимара, как только вступила в это чужое королевство, сразу расколдовалась. Она стала такого же роста, как все девушки, только очень грустная, потому что ее желанный принц теперь совсем даже и не догадывался, кто она такая, и позабыл о том, что она сделала, чтобы спасти ему жизнь.
Тут и сказке конец!
— В этой сказке много нового, — сказал Педринью. — Она мне нравится, хотя в ней происходят самые невероятные вещи. Но в волшебных сказках это можно.
— Только я удивляюсь, — вмешалась Носишка: — если этот великан был такой огромный, что упирался головой в самое небо, как это он мог вообще разглядеть принца? Это все равно, как если б я сражалась с какой-нибудь букашкой. И, чтобы расправиться с этой букашкой, дуралей великан придумывал всякие штуки! Да разве я стала бы так долго возиться с букашкой? Просто наступила бы на нее, и все тут.
— А кстати, при чем тут капуста? — перебил Педринью. — Наверно, какая-нибудь старая кухарка-негритянка резала капусту и одновременно сочиняла эту сказку.
— Это бы все ничего, — заключила Эмилия,— только вот конец мне не нравится. Бедняжку Гимару надо было как-нибудь вознаградить. Она столько сделала для принца, а под конец имела хороший вид, нечего сказать! А все почему? Потому, что он поцеловал руку у своей тети. Глупости какие! Разве нельзя поцеловать руку у тети и ничего не забыть? Нет, это просто нелепо. Первая половина сказки — на пять, но вторая больше единицы не заслуживает!