Пятеро из них отправились осматривать силки на кроликов, а остальные пошли собирать хворост для костра. На берегу остался только самый младший брат. Сегодня у него был выходной. Подкравшись к спящей сестре, он осторожно положил ей на лицо дохлую лягушку.
— Дональд! — взвизгнула Анфиса, вскакивая. — Ну сейчас ты у меня получишь!
И, сжав кулаки, она кинулась на брата.
Однако принц с улюлюканьем носился по поляне и кричал во все горло:
— Сенеки! Глядите, Прелая Листва вышла на тропу войны. Зададим перца неразумной скво!
— Я тебе покажу Прелую Листву, гусь лапчатый! — прошипела Анфиса.
Догнав зазевавшегося брата, она вспрыгнула ему на спину, и они вместе покатились по траве.
— Э, Вчерашняя Роса, — предупредил поверженный Дональд, отмахиваясь от разъяренной сестры, — будешь царапаться, лишишься своего скальпа на шестьдесят три весны раньше.
Но Анфиса, сидя верхом на павшем брате, продолжала тузить его.
— Сестрица! — взмолился наконец принц. — Прошлогодний Снег просит пощады! Зарой свой томагавк обратно.
— Чичако! — небрежно кинула Анфиса, вставая с поверженного брата и отряхиваясь. — Не умеешь, не берись.
— Ах ты воображала! — разозлился Дональд.
И, схватив сестру на руки, швырнул ее с обрыва в воду. Спрыгнув вслед, он подплыл к ней под водой и, схватив за край платья, потянул ко дну.
— Апачи! — только и успела булькнуть Анфиса, уходя под воду.
Но крик о помощи все-таки был услышан. С воинственными воплями на подмогу несчастной скво спешили пятеро соплеменников. Теперь настал черед Дональда хлебать воду. Однако торжество было недолгим. С криками «Сенеки — кони, апачи — мясо!» в воду посыпалась остальная часть братьев. Завязался бой. Сквозь тучи брызг в лунном свете сверкали двенадцать корон, и, захлебываясь от смеха, кто-то постоянно верещал:
— Красного Трубача на мыло!
За ужином все сидели возле костра и сохли. Анфиса устроилась на коленях у Дональда и строила ему рожи. Он отвечал ей тем же. Получалось очень мило.
— Давайте устроим Откровенный Разговор, — предложила принцесса.
— А что это такое? — поинтересовался Мартин.
— Ну… Это такая индейская народная игра.
— А какие в ней правила?
— Правила? Очень простые. Вот я, например, говорю: «У Дональда слишком длинный нос!» А вы с этим по кругу соглашаетесь: «Да. У Дональда действительно слишком длинный нос. А к тому же у него косые глаза и уши варениками». Ну а когда очередь доходит до самого Дональда, он должен со всем этим согласиться. Иначе мы объявим его самообманщиком и выгоним. Ну как?
— Дурацкая игра! — заявил Дональд. — Во-первых, у меня всего этого нет. А во-вторых, даже если б было, какой смысл говорить мне об этом?
— В качестве дружеской помощи. Чтобы ты не обольщался. И не забывал, что у тебя действительно слишком длинный нос. И потом, как ты можешь быть с этим не согласен? Ведь это же мнение большинства, которое всегда право и никогда не ошибается. Почти.
— Нет, в эту игру мы играть не будем.
— Но мне же скучно! — простонала Анфиса.
— Можем предложить альтернативу.
— Какую? — оживилась принцесса.
— Игру без правил. Мы отвозим тебя в Средневековое королевство и оставляем там.
— Хорошенькое дельце! И что же я там буду делать?
— Играть. В Средневековье, как в любом другом сказочном королевстве, существуют свои предания. Так, в одной из древнейших притч сказано, что за месяц до своей коронации наследный принц повстречает на поляне принцессу неземной красоты. И полюбит он ее. И будут они после свадьбы править долго и счастливо. Срок предсказания истекает завтра.
— Э нет! — запротестовала Анфиса. — На эту удочку я больше не клюну. Из меня уже пытались сделать один раз подсадную утку. Ничего не выйдет!
— Подожди, — прервал ее Мартин. — В предании сказано, что принцесса прилетит из-за моря. Ее принесут одиннадцать заколдованных лебедей.
— Да мало ли принцесс разъезжает на заколдованных лебедях! — ляпнула Анфиса, но, сообразив, что сказала глупость, замолчала.
— Мало, — ответил Мартин. — Всего одна. Это ты.
— Вы уверены? — промямлила принцесса.
Внезапная догадка осенила ее:
— Хорошо. Здесь все сходится. А с «неземной красотой» что делать будем? Посмотрите на меня!
— Ну, — засмеялся Дональд, — кто знает, как выглядит неземная красота? Быть может, именно так. Ну что, решаешься?
Почесав затылок, Анфиса оглядела братьев и ответила:
— А то!
Полет был назначен на следующее утро. Но принцессе не спалось. Ей вспоминались слова Фата-Морганы:
«Ты испоганила всю сказку! Ты не принцесса, а подсадная утка, не способная к самопожертвованию! Пожалей братьев — займись делом!»
Похоже, фея была права. Не во всем, конечно. Но… Сказка просто обязывает к определенному поведению. И извращение с крапивой — всего лишь одна из его составляющих.
Выбравшись из чума, Анфиса прокралась к шалашу Дональда и осторожно потрясла брата за плечи. Принц спал крепким детским сном, и принцесса невольно залюбовалась.
«Да, жаль, что людьми они становятся только ночью», — подумала она.
Однако принц тем временем проснулся и, увидев сестру, улыбнулся:
— Что, юной скво опять захотелось искупаться?
Но Анфиса, пропустив угрозу мимо ушей, тихо спросила:
— Дональд, а ты хочешь стать человеком?
— А кто же я по-твоему? — удивился принц.
— Ты не понял. Я имею в виду — насовсем. И днем тоже.
— Хочу! Тогда днем я буду с тобой играть, а ночью, как нормальному человеку, ты будешь давать мне спать.
— Перестань. Я серьезно.
— И я серьезно. Сестричка, я спать хочу. Нам, лебедям, непозволительная роскошь — болтать по ночам.
— Дурак! — вспылила Анфиса. — Я должна знать: вы хотите стать людьми?
Дональд перестал улыбаться и задумчиво взглянул на сестру.
На мгновение Анфисе показалось, что она поняла его мысли. Больше всего ему сейчас хотелось зажмурить глаза, заткнуть уши и прикинуться шлангом. Но было поздно, и вопрос был задан. И оставалось только жалеть, что пришла она с этим вопросом именно к нему… Молчание затягивалось.
— Ну? — не выдержала Анфиса.
— Не знаю, — наконец ответил принц, устало закрыв глаза. — Надо быть очень сильным, чтобы согласиться на это. Лебедем быть куда проще.
На следующее утро братья отнесли принцессу на материк. Путь через море был нетрудным. Анфиса с интересом наблюдала, как внизу по волнам движется странная тень. Это были одиннадцать громадных птиц, несущих в клювах гамак, в котором сидела наглая девица со своим плюшевым медведем.
Достигнув нужной поляны, лебеди высадили Анфису и, сделав над ней почетный круг, улетели. Принцесса осталась в одиночестве.
Первым делом она отправилась бродить по кустам. Убедившись, что соперницы как таковые отсутствуют, принцесса усадила медведя под дерево и уселась рядышком, изобразив на лице томное ожидание. Но время шло, а принц не торопился. На двадцатой минуте томного ожидания Анфиса стала подыхать от безделья.
Побродив по поляне еще немного, она наткнулась на заросли крапивы.
«Судьба», — поняла принцесса и, обернув руки подолом, стала срывать жгучие стебли.
— Ваше высочество, — вещал отец Симон, — не богохульствуйте! Книга Предсказаний никогда не лжет. И мы должны подчиняться ей. На то воля Божья.
— Ерунда, святой отец! Неужели вы сами верите, что я встречу на этой занюханной полянке ту самую принцессу неземной красоты?
— Неисповедимы пути Господни.
Принц душераздирающе закатил глаза и встал с трона.
— Ну ладно, святой отец. Последний раз я иду на поводу у вашего Господа. И то принимая во внимание его возраст.
С этими словами, не обращая внимания на позеленевшего отца Симона, его высочество наследный принц Филипп вышел из зала.
Въехав на поляну, принц попридержал коня и огляделся. Так и есть. Принцесс здесь было столько же, сколько копыт у зайца. Он уже собрался повернуть обратно, как вдруг ему почудился чей-то хриплый голос, напевающий песенку. Прислушавшись, он решил, что не ошибся, и двинулся на голос. Постепенно стали различимы слова. И хотя ритм больше напоминал гопак, это явно была колыбельная. Ошибиться не позволяли надрывные «баю-бай» в конце каждой строки.
Наконец за дальней березой мелькнуло что-то мохнатое. Объехав дерево, принц с удивлением увидел громадного плюшевого медведя, на коленях у которого сидела миниатюрная девушка (скорее даже девочка) и что-то увлеченно плела. Именно из ее уст раздавалась эта хриплая колыбельная.
Принц окинул девушку оценивающим взглядом и, решив, что она еще слишком молода для более близкого знакомства, ради приличия спросил:
— Привет, красотка! Тебя зовут Люси́, не правда ли?
Девушка оторвалась от своего вязания и подняла голову.
Принц отшатнулся. Это была не Люси. И даже не Джейн. И уж тем более не Аймигюль. Девушка была не столько уродлива, сколько ужасна. От одного взгляда ее зеленых мохнатых глаз становилось страшно и хотелось повернуться и бежать без оглядки, что Филипп и сделал бы, если б вовремя не вспомнил, что он принц. И что это создание — не что иное как ходячая провокация: немного умело наложенного грима, и вот уже все газеты пестрят фотографиями спины гордо удирающего правителя. Нет, этого они от него не дождутся. А девчонка в принципе ничего! Если только на лицо не смотреть.
— Ну так как? — продолжил он. — Я угадал? Люси?
Девушка окинула его исподлобья презрительным взглядом и, ухмыльнувшись, ответила:
— Почти. Мама звала меня Матильда Штутц.
— Забавно, — констатировал принц, слегка опешив от подобной наглости. — А что за песню ты пела?
— Это ночная песня, — раздраженно пояснила девушка. — Слушай, прохожий, ты ведь ехал куда-то? Почему бы тебе не продолжить свой путь?
Чем дальше, тем меньше эта девчонка напоминала провокатора: слишком уж правдиво она пыталась избавиться от Филиппа. Но вот как раз это настораживало еще больше. Не выказывать уважения к