Хотя нет. Иногда во взгляде королевы мелькало что-то. Это была зависть. Зависть к окружающим. Счастливцы! Они не знали, что такое настоящая скука.
Анфиса проводила взглядом последний луч солнца и, вздохнув, отошла от окна. Сегодня ей предстоял визит на кладбище. Нет, это не была экскурсия по личной инициативе. Меньше всего Анфисе хотелось сейчас куда-то тащиться. Но идти необходимо — на кладбище ее ждал Дональд. Он сам назначил ей там встречу. Так, во всяком случае, сказали остальные десять братьев. Еще они сообщили, что у него там какая-то проблема и Анфисе необходимо встретиться с ним один на один.
Она подозревала, какая проблема у Дональда. Тут только дурак не догадался бы. Тем более что братья попросили ее захватить с собой на свидание крапивный панцирь, который Анфиса успела сплести до того, как Филипп ее поцеловал. На это Анфиса спросила, знают ли они о свойствах панциря и понимают ли, что это единственный шанс для каждого из них. В ответ она услышала только искренний смех и поняла, что принцы-лебеди ничуть не изменились за прошедшие два года. На прощание они попросили не особенно издеваться над глупым Дональдом и безо всяких сомнений отдать ему эту никому не нужную кольчугу.
Покопавшись в гардеробе, Анфиса отыскала там толстый мохеровый свитер и засохшую хрустящую кольчугу. Как ни странно, но панцирь не рассыпался на сухие стебли, а наоборот — даже слегка обжег руки. Вот что значит волшебная крапива. Эх, бедняга Дональд!
Свитер Анфиса надела на себя, а кольчугу завернула в газету, чтобы удобнее было нести. Уже собираясь уходить, она вспомнила, что идет на кладбище. Черт бы побрал Дональда с его фи́говой конспирацией! Какой идиот встречается ночью на кладбище?! Ничего себе интимное местечко! Да там ночью ведьм больше чем грязи. И откуда только вся эта погань берется! Трупоедки несчастные! По молодости лет Анфиса часто бегала сюда за острыми ощущениями. И ощущений этих было больше чем достаточно — ведьмы полностью соответствовали народной молве. Старушки имели прескверный характер. Мало того, что они ругались (правда, без мата), кусались и дрались между собой, они еще и имели наглость нападать на редких ночных прохожих. И хоть сил у них до трапезы было маловато, обыватели от одного их вида падали без чувств, тем самым предоставляя себя в полное распоряжение голодных бабушек. А те, в свою очередь, не прочь были полакомиться свежим мясом и теплой кровью. После сытного пайка бабули приобретали вполне нормальный вид и, довольные, устраивали тут же на могилах посиделки, где обсуждались все новости и сплетни. Рассказывалось здесь и о прожитой жизни, и о личных подвигах, и о пережитой когда-то большой любви…
Кстати, о любви. То, что весь этот подлунный мир развивался и жил по тем же законам, что и реальный, Анфиса поняла почти сразу. Правда, существовали некоторые физиологические различия. В силу каких-то мутаций тела́ ведьм под действием солнечных лучей начинали катастрофически быстро разлагаться и к вечеру представляли собой скелеты, прикрытые кое-где гнилым мясом. Но стоило только подпитать эти живые трупы органикой, как регенерационный процесс с той же быстротой восстанавливал тело, возвращая ему человеческий облик. В этом-то и заключался смысл ночных пиршеств на кладбищах.
Почему природа пошла на явно антигуманный шаг, породив столь не приспособленных к жизни созданий, было непонятно. Возможно, они попали сюда из параллельного пространства, где все эти их особенности естественны. Но это уже не сказка — фантастика…
Но мы заговорились. Итак, о любви.
Рассказы бабушек о черноглазых, ясноликих и стройных ведьмаках вполне соответствовали земным представлениям о красоте. Но самих мертвых красавцев Анфисе лично ни разу видеть не приходилось. Да их, похоже, во всяком случае на этом кладбище, и не было. Поразмыслив, Анфиса пришла к выводу, что кладбище, арендуемое ведьмами, подразделяется на социальные структуры. Конкретно это кладбище, вероятно, исполняло роль женской богадельни. Иначе трудно было объяснить не только отсутствие ведьмаков, но вообще других представителей мертвой нации: детей, молодежи, взрослых. Ведь если судить по рассказам все тех же старушек, жизнь в подлунном мире била ключом. Вот и предстояло проверить…
Короче, Анфиса собиралась на кладбище — и ей надо было кое-чем запастись. Пусть бабушки и невинны, как пчелы, прикосновение их ледяных рук было для нее омерзительным. Требовалось хоть какое-то средство от назойливых старушек.
Анфиса прошла в ванную и выбрала самую мягкую бутылку из-под шампуня. Слив остатки содержимого в унитазный бачок (то-то Филя забеспокоится о своем здоровье!), она набрала внутрь воды, в пробке проделала маленькую дырку. Получилась великолепная брызгалка, бившая струей метров на пять, не меньше. Конечно, из этого брандспойта старушек не сшибешь, но кто знает…
Королева намотала на шею толстый шарф, захватила сверток с кольчугой и отправилась на встречу с братом.
Кладбище находилось неподалеку от замка. В лесу. В левой его части хоронили простых крестьян и горожан. Правая же была отдана под склепы знати — и здесь нашлось бы много интересного. Богатеи не скупились на шикарные надгробия. Порой могилы представляли собой беседки, украшенные античными скульптурами. То здесь, то там возвышались мраморные статуи, оплакивающие усопших. Могилы изобиловали цветами. И над всем кладбищем царило величественное безмолвие.
Иной раз Анфисе даже нравилось бродить по этой империи усопших, но только не сейчас. Еще издали она услышала визги и ликующие вопли, несшиеся со стороны кладбища, и вспомнила, что сегодня полнолуние. И пирушка, похоже, была в самом разгаре. Подойдя поближе, Анфиса смогла убедиться в этом воочию: ведьмы с остервенением разрывали могилы, и когда хоть одной из них удавалось найти искомое, она издавала победный клич, и все остальные, подобно стае ворон, слетались на пир к счастливице. Рыча и ругаясь, полусгнившие старухи вырывали друг у друга истлевшие куски мяса и сжирали его, смачно чавкая беззубыми ртами. Картина была омерзительная.
Ругая Дональда на чем свет стоит, Анфиса продиралась вдоль ограды и искала место пошире, где можно было бы протиснуться внутрь. Наконец, найдя лазейку, она пролезла между чугунными прутьями и огляделась. Беглый осмотр успехом не увенчался — Дональд отсутствовал. Зато ведьмами здешний участок так и кишел. А те, в свою очередь, не оставили явление королевы без внимания. Пир моментально прекратился, и вся эта толпа разложившихся монстров стала обступать Анфису плотным кольцом. Глядя на приближающиеся трупы, ее величество как можно приветливее произнесла:
— Здравствуйте, бабушки! Как жизнь, как здоровье? Вот пришла узнать, нет ли каких проблем?
Но старушки вовсе не жаждали миролюбивой беседы. Судя по обильной слюне, капавшей с костлявых подбородков, единственное, что было для бабушек актуально, это голод. Несмотря на сложность ситуации, Анфиса весело продолжала:
— Да вы не стесняйтесь, кушайте дальше. Я здесь по своим делам, вам не помешаю.
На этот раз ее слова не остались безответными. Ближайшая из ведьм, судорожно сглотнув слюну, прошамкала:
— Шифая! Теплая!!!
Анфиса поняла: еще мгновение — и вся эта прожорливая богадельня кинется на нее. Настал черед решительных действий. Выхватив бутылку с водой, она подняла ее повыше:
— Так, бабули, шутки в сторону! Кто подойдет ближе чем на пять метров, получит струю в лоб. Вода — святая.
И для пущей убедительности Анфиса перекрестила бутылку.
Реакция была мгновенной. Толпа еще минуту назад жаждавших крови бабулек съежилась и стала судорожно что-то нашептывать себе под нос. Странно, но даже здесь имели место предрассудки. Ведьмы смертельно боялись святой воды. А крестное знамение было для старушек тем же, чем для доброго христианина — черная месса.
— А ну разойдись! — скомандовала Анфиса, взбалтывая бутыль.
Старушки в ужасе попятились и, злобно зыркая на королеву, стали расползаться по кладбищу. По дороге многие продолжали что-то бубнить себе под нос, сплевывая через правое плечо.
Расправившись с бабками, Анфиса отправилась на поиски брата. Но Дональд так и не объявился. Обшарив все кладбище, Анфиса порядком утомилась. Присев на надгробную плиту, она оглядела окрестности. Только одна ведьма копошилась неподалеку в какой-то из могил.
— Эй, убожество, — позвала Анфиса, — ты тут парня одного не видала?
Копошение прекратилось. Ведьма, подняв голову, обратила на Анфису удивленный взор пустых глазниц.
— Чего вытаращилась? Вьюношу тут, говорю, молодого не видела?
В ответ та попыталась что-то вытащить из могилы.
— Нет! — передернула плечами Анфиса. — Не этого. Тот живой еще. Надеюсь…
Ведьма равнодушно покачала седой головой и вернулась к трапезе.
Анфисе лень было куда-то идти, и потому, решив, что если Дональду так надо, он сам ее найдет, она поудобнее устроилась на могиле, облокотилась на мраморный обелиск и закрыла глаза. Но долго отдыхать ей не пришлось. Чавканье на соседней могиле стихло, и Анфиса услышала осторожные шаги в свою сторону.
— Что, не наелась? — хмуро спросила она, не открывая глаз.
Ответа не последовало.
Анфиса, к собственному неудовольствию слишком поспешно открыв глаза, уставилась на стоящую перед ней ведьму.
Это оказалась девочка. Лет пяти, не больше (если, конечно, их существование отмеряется годами). На узком синеватом лице неестественно выделялись по-детски припухлые щечки, а в руках ведьмочка сжимала старую потрепанную куклу.
— Ну что? Нарисовать тебе барашка? — спросила Анфиса, если уж и недолюбливающая кого на этом свете, так это детей.
— Не-а, — пробасила девочка, — назови мою лялю.
— А чего ее называть? — смутилась Анфиса. — Ляля она и есть ляля.
— Нет, назови, — заупрямилась девочка, — а не то я тебя укушу!
Вот они, цветы нашей жизни! Сколько кричали, сколько надрывались: «Дадим шар земной де-е-етям! Дадим шар земной де-е-етям!» Полюбуйтесь,