- Так вот, произошло это с десяток лет назад. Вздумалось Лисе Патрикеевне полакомиться курятинкой. И нет бы в птичник какой залезла, но она от великого ума решила Золотого Петушка утянуть. Еще бы на Жар-Птицу польстилась!
- Ну я же не знала, - виновато проворчала шуба с вешалки.
- Думать надо было! - отрезал ректор. - Попалась наша Лиса при попытке кражи со взломом.
- И из нее сделали шубу? - в ужасе спросила я.
Странное дело, прежде я завидовала счастливым обладательницам норкового манто. Да что там, даже полушубок из кролика казался мне прекрасным. Но пустить на шубу говорящую Лису - это... это... бесчеловечно это, вот. И как только ректор эту шубейку носит? Изверг и гад!
- Ее превратили в шубу, - поправил меня Иван Кощеевич.
- И захотели подарить царевне, - наябедничала Лиса-шуба.
- Той самой, что отличается альтернативной красотой? - припомнила я.
- Именно, - подтвердил ректор. - Но плутовке и здесь повезло. Царевна желала шубку из диковинного зверя, именующегося шиншиллой, потому царь и пожаловал ненужную обновку мне. В благодарность за службу.
- Так вот почему вы ее даже летом носите, - осенило меня.
- Ну да, - согласился Иван Кощеевич. - Живая ведь душа, жаль ее в шкафу держать. Опять же, советами иной раз помогает. На важные собрания всегда ее с собой беру. Послушает, послушает, а потом чего дельного и скажет.
- А она теперь навсегда такой останется?
Шуба тихонько фыркнула.
- Нет, конечно, - ректор как будто даже удивился. - Через семь лет опять лисой станет. И снова сможет в неприятности вляпываться.
- Скажите, Иван Кощеевич, - робко вмешалась в разговор Васька, - а Елисей в лекарских палатах остался?
- Конечно, где же ему еще быть?
- А можно я сбегаю быстренько, бутербродик ему отнесу? Он ведь проголодался, небось.
- Какой бутербродик? - возмутился Бессмертный. - Лекарские палаты - это вам не столовая. Нечего стерильность нарушать.
Большие Васькины глаза наполнились слезами.
- Да-а, а бедный Елисей сидит сейчас один, голодный.
- Он плотно позавтракал, - отмахнулся ректор. - Хотя... Вот пусть невеста с царем посидит, а ты пока жениха накормишь.
- Ой, Иван Кощеевич, а можно мне Лиску с собой взять? - тут же спросила Васюша.
Получив разрешение, она схватила меня за руку и потянула за дверь. Я же испытала легкое сожаление, покидая наши виповские покои. Все-таки интересно было узнать историю шубы, да и Светозар редко к нам захаживал...
- Зачем я тебе понадобилась?
Васюша остановилась и прижала ладони к щекам.
- Ой, Лиска, боязно мне, - неожиданно призналась она. - А вдруг Кешик очнется?
- И что? - не поняла я. - Мы ведь для этого сюда и приехали: царя разбудить, преступника найти. Да и тебе муж, дрыхнущий, как сурок, разве нужен?
- А вдруг он откажется на мне жениться? - едва слышно прошептала Васюша. - Проснется и прочь прогонит? А вдруг он тоже в эту Варвару влюблен? И что мне тогда делать? Пока он спит, я себе представляю, как хорошо мы с ним жить будем. Вот только получается, что он пробудится и мне придется проснуться.
- В Варвару он точно не влюблен, - заверила подругу я.
- А ты откуда знаешь?
- Разве ты не слышала, что Светозар рассказывал? Как эта красотка перед ним поклонниками похвалялась? А главное, такими, что и проверить никак нельзя, королевичами разными. Поди узнай, пишут они ей любовные письма или не пишут. А если и пишут, то по каким причинам. Они-то Варвару в глаза не видели. Значит, либо не от большого ума в любви ей признаются, либо финансовое положение за счет ее приданого поправить хотят.
- Королевичи? - усомнилась Васюша.
- А королевичи разве не люди, что ли? Может и им на забаву какую королевскую не хватает. На войну, например, или на поход. Крестовый. Так что хватит бояться, пошли к твоему Кешику. Иначе Васька с нас семь шкур спустит: пока мы здесь болтаем, ее Елисей голодный сидит.
Елисей сидел у постели царя и что-то сосредоточенно записывал в блокнот.
- О, Васюш, хорошо, что ты пришла, - обрадовался он. - А я все думал, как бы тебя позвать, чтобы ректор не узнал.
- Так это он нас сюда послал, - растерялась подруга. - Попросил тебя подменить. Васька переживает, что ты голодный.
- Нет, я есть пока не хочу, - отмахнулся Елисей. - Меня другое интересует. Я теорию проверить хочу.
- Какую теорию? - заинтересовалась я.
- Поцелуйную, - пояснил парень. – Нестерильно, конечно, да ладно, во имя науки чем-то да жертвовать нужно. Доподлинно известно, что спящую девицу можно пробудить поцелуем. А вот на парнях такие опыты пока никто не ставил. Я, сами понимаете, целовать царя не рискну. И самому неохота, и Иннокентий шею свернет, если проснется, да и Васька, опять же, не поймет. Иван Кощеевич тоже с царем целоваться не станет. А вот ты, Васюш, вроде как согласна была, правильно?
- А, - замялась Васюша, - а, да.
- Вот и отлично. Целуй!
- Что, вот так сразу? Без подготовки?
Елисей расхохотался.
- Ну ты даешь! Ты всегда к поцелуям готовишься? Настраиваешься, момент подходящий выбираешь?
- Не твое дело! - вспыхнула Васюша. - Будешь приставать с дурацкими вопросами, Ваське скажу.
- Не мое, так не мое, - беззлобно согласился Елисей. - Ты не разговоры разговаривай, а жениха целуй.
- Отвернитесь! - потребовала подруга.
Я послушно отвернулась, а будущий лекарь принялся сопротивляться.
- Я не имею права. Как ответственный за эксперимент, я просто обязан наблюдать за его ходом.
Тут и мне стало любопытно, и я повернулась обратно. Красная, как деревенский помидор, Васюша склонилась над спящим царем и клюнула его в щеку. Иннокентий даже не пошевелился.
- Не халтурь! - прикрикнул на подругу Васькин жених. - Нормально целуй.
Васюша совсем уж побагровела, но послушно прижалась губами к губам царя.
- Вот, так нормально, - удовлетворенно заявил Елисей. - Один, два, три...
Он отсчитывал, будто на свадьбе, а я, затаив дыхание, ожидала чуда.
Наконец Васюша оторвалась от своего Кешика, и мы все дружно уставились на царя. Он зевнул, потянулся, а потом повернулся на бок и продолжил спать.
- Ну вот, - чуть не плача, сказала подруга, - провалился твой эксперимент.
- И вовсе нет, - важно возразил Елисей. - Больной выдал реакцию. А теперь ступайте, мне нужно как следует обдумать результаты.
- Сам ступай, - велела ему я. - К Ваське. А то она переживает.
При упоминании грозной невесты королевич засуетился, быстро-быстро черканул в блокноте несколько слов, стянул через голову белый лекарский балахон и скороговоркой выдал нам наставления:
- Значит, так, ничего не трогать, сидеть смирно, к больному не прикасаться, я скоро вернусь.
И вылетел за дверь. Васюша надула губы.
- "Ничего не трогать, к больному не прикасаться", - передразнила она Елисея. - Будут мне еще всякие указывать, как с женихом обращаться.
И уселась у кровати царя прямо на пол. Я видела, что подруга расстроена, и попробовала ее утешить.
- Но он ведь отреагировал, Елисей правильно сказал.
- Ага, зевнул. Значит, мои поцелуи так на мужиков действуют? В сон вгоняют?
Я погладила Васюшу по плечу.
- Ну что ты глупости придумываешь? Кешик твой и до поцелуя спал. Просто не проснулся.
- А знаешь, - произнесла подруга тихо-тихо, так, что мне пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать, - он ведь меня тоже целовал. Я потому и решила, что все, удался эксперимент, проснулся Кешик. Но нет. И почему мне так не везет?
Я села на пол рядом с ней, обняла за плечи, притянула к себе.
- Ну что ты говоришь, Васюш? Ты ведь у нас умница и красавица. Между прочим, я когда тебя впервые увидела, то решила, что Милослав в тебя влюблен.
Васюша хихикнула.
- Милослав? Да ему бутыль сливовицы кажется привлекательнее всех студенток, вместе взятых. Меня он немного побаивается, это правда. А все потому, что шуба, то есть Патрикеевна, ко мне хорошо относится. Я ведь ее еще лисой помню. Один раз я ей помогла, вот она и благодарна мне.
- А как это случилось? - заинтересовалась я.
- Да ну, говорить не о чем, - отмахнулась подруга. - Я еще мала была. Собирала грибы в лесу, а Патрикеевна в капкан угодила. А мы с Кузьмой ее освободили.
- Так ты Кузьму давно знаешь?
Васюша улыбнулась.
- Давно. Мы с ним по соседству росли. А теперь вот учимся вместе. Представляешь, он в Машку влюблен. А эта дурында нос воротит, говорит, внешность у Кузьки не соответствует ее представлениям о прекрасном. Она и влюбленность в Светозара себе придумала, как только узнала, что он из эльфов. Это ведь так романтично - эльф-возлюбленный. Я и сама хороша, правда. С Кешиком и словом не перемолвилась, а уже в невесты записалась. Только люблю его не за то, что он царь и красавец. Я, Лиска, как его увидела, так сразу и поняла, какой он человек. Есть у меня такая особенность - душу чуять. Потому и с Машкой дружу, хоть она и дурында, зато хорошая. А Несмеяна - та с гнильцой.
- И всех так чувствуешь?
Подруга покачала головой.
- Нет, не всех. И не всегда. Но иногда бывает. Почему, как ты думаешь, я с тобой сразу приятельствовать захотела? Потому что нет в тебе зла и зависти, вот!
Я еще крепче обняла подругу. А потом осознала, что она сказала нечто важное.
- Так ты думаешь, что Машка не любит Светозара? В смысле, по-настоящему?
Васюша усмехнулась.
- Да как она его любить может, если толком не знает, какой он? Нафантазировала себе прекрасного эльфа и влюбилась. Она бы его, как Варвара, пирожными кормила. А тебе он понравился, да?
- Но я ведь тоже его почти не знаю, - призналась я.
- Зато ты не наделяешь его воображаемыми чертами, - возразила Васюша. - Не рассказываешь часами о том, какой он благородный и возвышенный.
Я припомнила, с каким удовольствием Светозар уплетал ветчину и как пересказывал дворцовые сплетни, и фыркнула.