Машка надеялась зря, потому как Несмеяна умудрилась-таки появиться на вечеринке, куда ее никто не звал. Но обо всем по порядку.
После сытного ужина (пшеничной каши с гуляшом, капустного салата и творожника со сметаной) мы приготовились незаметно удирать из терема. Я переоделась в джинсы и футболку, мои соседки - в темные эластичные штаны и майки.
- Спортивная форма, - пояснила мне Васька, заметив мой недоуменный взгляд. - Тебе тоже выдадут.
- Милослав? - скривилась я при мысли, что опять придется идти на поклон к мерзкому кастеляну.
- Нет, Соловей все в тренерской держит, Милославу не доверяет. Впрочем, он никому не доверяет, видать, прошлое сказывается.
Ну вот, оказывается, Соловей-Разбойник тоже затесался в сию чудную компанию, верно я предположила, что без него здесь не обойдется.
Тут дверь приоткрылась и в комнату проскользнула Машка. В сарафане и бусах.
- Ты чего? - вытаращилась на нее Васюша. - Как из окна в этом лезть думаешь?
- Да она на парней впечатление произвести хочет, - хмыкнула Васька. - Полагаешь, Светозар прежде девок в сарафанах не видал?
У Искусницы заалели кончики ушей.
- Нужен мне этот лопоухий! Я переодеться не смогла, Несмеяна в комнате торчит и никуда не уходит. Если бы я спортивку напялила - точно бы неладное заподозрила.
- Ну и как по стене лезть собираешься? - скептически поинтересовалась Васюша.
- Как-как, да вот так!
И Машка лихо подвернула и закрутила подол сарафана, заправив его за верхний край кокетливых кружевных трусиков. Ноги у нее, кстати сказать, были что надо: ровные, стройные, в меру мускулистые.
- М-да, - протянула Прекрасная, созерцая подругу. - Если тебя Милослав в таком виде вылезающую из окна увидит, то точно решит, что навестила его лесная подруга.
- Что за лесная подруга? - не поняла я. - Кикимора какая?
- Кикиморы на болоте живут, - вздохнула Васька. - А в лесу - белочки, вот!
- А-а-а, - глубокомысленно заметила я.
Лучший ответ все равно мне в голову не пришел.
Первой из окна, чертыхаясь, полезла Машка. Вскоре мы услышали громкое "плюх!" и особо заковыристое ругательство, в котором поминались все предки Несмеяны до седьмого колена в самых нелестных выражениях.
- Ну что там? - страшным шепотом спросила Васька, высунувшись из окна и вглядываясь в темень внизу.
- Да сарафан, зараза, размотался, - проскулила Искусница. - Вот я и грохнулась. Хорошо еще, что почти слезла, невысоко было.
- Ясно. Ну, отойди подальше, сейчас следующая пойдет.
И лихо перекинула ногу через подоконник.
- Ты за ней, - подтолкнула меня в спину Васюша.
Слезла я довольно быстро, Премудрая спустилась следом, и вскоре мы вчетвером под оханье Машки двинулись в лес.
- Где сидеть-то будем? - спросила Искусница. - У пруда?
- Да ты что?! - возмутилась Васька. - Чтобы русалки опять всю сливовицу выдули? Ну нет, больше мы с ними не празднуем. Мальчики с лешим договорились, он нам полянку обустроить обещал.
- А что, русалки пьют? - поинтересовалась я.
- Все пьют. Особенно на халяву, - отрезала Васька. - А русалки потом еще и песни поют. Про утопленников, чтоб им неладно было.
- Кому неладно - мертвецам или русалкам?
- Слушай, Лиска, тебя действительно этот вопрос интересует?
- Нет, - растерянно ответила я. - А что?
- А то, что зачем тогда спросила?
- Да просто, для поддержания разговора.
Васюша тронула меня за плечо.
- Ты лучше у нее про русалок не спрашивай, - шепотом посоветовала мне она. - Лорелея, как напилась в прошлый раз, взялась к Елисею приставать, чуть под воду его не затащила. Вот Васька и злится.
- Я все слышу, - деланно равнодушным голосом произнесла соседка. - А Лорелея ваша - дамочка поведения облегченного, даром, что с хвостом. Ее и остальные русалки из-за этого недолюбливают. Они, между прочим, мировые девки, Лиска, сама увидишь.
Переговариваясь таким образом, мы подошли к поляне, посреди которой был накрыт самый удивительный стол, который мне доводилось когда-либо видеть. На большом пеньке лежала свернутая в несколько раз изрядно потрепанная скатерть, а рядом гордо высились пять припыленных бутылок.
- Скатерть-самобранка! - ахнула за моей спиной Васюша. - Леший, колись, где раздобыл?
- Из царского музея позаимствовал, - ответил невысокий сухощавый мужичок с лицом, изрезанным глубокими морщинами, и длинной седой бородой, отливавшей зеленью.
- Позаимствовал, - фыркнула Машка. - Хранителя музея хоть в известность поставил?
- А зачем? - натурально удивился леший. - Многие знания - многие печали, меньше знаешь - крепче спишь, да и вообще...
- Ясно все с тобой, кладезь народной мудрости, - дружески похлопала его по плечу Искусница.
- А кого это вы с собой привели? - спросил леший, уставившись на меня пронзительно-зелеными глазами. - Новенькая, что ли?
- Новенькая, - охотно подтвердила Васька. - Лиска, она же Василиса Противная.
Мужичок неодобрительно покачал головой.
- Говорил я Милославу, что нет у него чувства юмора. Так нет же, уперся, гусак надутый, да заладил: ничего, мол, ты, леший, не понимаешь, есть у меня юмор, только черный. А какой он черный, коли плоский?
Озадаченные вопросом, мы примолкли, пытаясь нащупать связь между черным и плоским. Выходило плохо, точнее - никак не выходило. Я взглянула на лешего с уважением: силен мужик, кого угодно запутает.
- Работа у меня такая - людей путать, - сказал леший, будто прочитал мои мысли, и подмигнул мне лукавым глазом.
- Девчонки! - донеслось до нас из темноты. - Чего застряли, сюда идите!
- Идем! - весело откликнулась Машка и ринулась к пеньку.
Мы последовали за ней.
Где-то рядом чиркнула спичка, и тут же весело заплясал небольшой костерок, в свете которого я смогла разглядеть лица обступивших нас парней.
- О, новенькая! Знакомиться давай!
- Лиска, - представилась я.
- Василиса, значит, - определил рыжий веснушчатый парень. - А я Кузьма.
- Елисей, - кивнул предмет Васькиного обожания, невысокий широкоплечий паренек с носом-картошкой.
-Емельян, - чинно произнес смазливый шатен, чем-то неуловимо смахивавший на Орландо Блума.
- Светозар.
Я обернулась, чтобы взглянуть на Машкину симпатию, и у меня перехватило дыхание. Светозара вполне можно было без проб брать в любой кинофильм на роль рокового красавца. Он был настолько хорош собой, что я даже кивнуть на его приветствие не сразу догадалась. А затем поймала Машкин ревнивый взгляд и немного пришла в себя.
- Так, рассаживаемся, - объявил Кузьма. - Глядите, какие нам леший чудные сиденья подогнал.
И точно, вокруг пня располагались на удивление мягкие кочки, покрытые травой.
- Так, у нас четыре бутылки - по половине на брата, - объявил Елисей.
- И на сестру, - уточнила ревнивая Искусница.
- А почему четыре? - удивилась я. - Вроде бы Васька о пяти говорила.
- Одной пришлось лешего задобрить, - пояснил Кузьма. - За просто так этакую поляну не организуешь.
И, взяв с пенька клетчатую видавшую виды скатерку, как следует встряхнул ее.
Я глядела во все глаза. Вот скатерка легла на пенек, вот на ней неведомым образом появились миски и тарелки, вот посуда наполнилась едой, а мой рот - слюной.
- Бери кулебяку, Лис, - предложил мне Кузька. - Вкусная, с капустой. Или курник вот.
И тут же у меня в одной руке оказалась тарелка с едой, а в другой - стакан с мутноватой жидкостью.
- Ну, за знакомство!
Сливовица обожгла горло и желудок, я быстренько закусила расстегаем с рыбой, и мне стало так тепло и уютно - словами не передать. Елисей уже разливал по второй, Машка наполняла тарелку Светозара разными вкусностями, Васюша смеялась над какими-то шутками Елисея - с моего места их слышно не было. С другой стороны от парня сидела Васька и, похоже, вовсе не ревновала своего кавалера. Во всяком случае, сейчас она тоже улыбалась, привалившись к мужскому плечу.
- А что это вы здесь отмечаете? - внезапно раздался капризный голосок. - И меня не позвали. Вот пойду, доложу Милославу Константинычу, чем вы после отбоя занимаетесь.
И в освещенный костром круг вступила девица в красном сарафане. Росту девица была небольшого, а вот весу немалого. В жиденькую темно-русую косу была вплетена алая лента, на шее - коралловые бусы, на щеках - свекольный румянец. От такого обилия красного у меня заломило виски. Хотя дело вполне могло быть не в ярком цвете, а в писклявом голосе незнакомки - не отрицаю.
- Несмеяна! - изумилась Машка. - Ты как нас выследила?
Пришедшая злорадно усмехнулась.
- А я твой голый зад из окна увидала, вот и вышла посмотреть, куда ты намылилась.
- Врешь! - покраснела от злости Искусница. - Не могла ты ничего из окна видеть.
- Это еще почему? - оскорбилась Несмеяна.
- А потому, что наши окна на ту же сторону выходят, что и у Василис. Так что колись, голуба, где была?
Машкина соседка замялась, но тут встрял Кузьма.
- Так, девочки, а что это за история с голым... кхм, обнаженной попой? Я желаю услышать подробности.
Вот тут Несмеяна воодушевилась.
- Стою я, значит, на поляне, - начала она, - и на окна Васькины смотрю...
- И что увидеть желаешь? - недобрым тоном спросила Прекрасная.
Настолько недобрым, что ее сейчас впору было бы Презлющей назвать. Но подлая Несмеяна Васькин вопрос проигнорировала и зачастила дальше:
- Смотрю, значит, и вижу чудо чудное, диво дивное...
- Мышь летучую? - самым невинным тоном осведомилась Васюша.
Однако же рассказчицу оказалось не так-то просто сбить с толку.
- ...в окне появляется зад голый! - радостно выпалила она.
Парни дружно обратились в слух и даже, кажется, затаили дыхание, а Машка мгновенно вспыхнула.
- Не ври! - звенящим от злости голосом выкрикнула она. - Не голый вовсе, а в стрингах.
По поляне прокатился дружный мужской вздох, отозвавшийся эхом откуда-то справа. Я скосила глаза в ту сторону и увидела лешего, привалившегося к березе и внимавшего Несмеяне с таким видом, будто она читала вслух и с выражением "Эммануэль", ну или хотя бы "Пятьдесят оттенков серого".