— Нельзя, Лидочка. Это комендантская медаль. Кто ее носит, тот считается самым мудрым человеком во всей Мурлындии. Даже бить его никто не имеет права!
— Значит, ты уже самый настоящий Главный комендант? — восхитилась неразумная Лидка. — Ой, как здорово! Знаешь, Миша, я начала было жалеть, что убежала в Мурлындию. Домой захотелось. А теперь не жалею. Очень у нас все интересно получается!
Я нахмурился, выслушав эти легкомысленные речи.
— Тебе интересно, а у меня забот полные карманы. Десять пунктов государственных дел. Понимаешь?
— Понимаю! — радостно сказала Лидка.
Ничего она не понимала…
Дома я снял с шеи медаль. Мы ее рассмотрели, потом Лидка унесла ценную вещь на свою половину, чтобы не потерялась. Мы седели у костра, попивали чай с вареньем, и я рассказывал Лидке про десять пунктов государственных дел.
Вдруг мы услышали крики, и показалась толпа жителей. Впереди шел Петька. Жители держали в руках дубины, и выражение лиц у них было самое угрожающее. Петька размазывал по щекам слезы и кричал:
— Вот он, который меня дураком обозвал!
После каждого слова из его рта брызгала вода.
— Сейчас мы ему дадим! — орала толпа. — Покажем ему, что в Мурлындии нельзя безнаказанно оскорблять мудрого жителя!
— Бейте его палками! — выл Петька, брызгаясь в разные стороны.
— Будь уверен! — отвечали жители.
Лидка ойкнула, вскочила и убежала в дом. «А говорила, что никогда не бросит, — подумал я с горечью в сердце. — Верь после этого женщинам…» Я соображал, куда спрятать голову, чтобы не так больно было.
Надо мной уже нависли кулаки и дубины, как вдруг я почувствовал прикосновение к шее холодного металла. Это Лидка надела на меня золотую комендантскую медаль. Кулаки и дубины медленно опустились. Жители отошли на пять шагов и притихли. Петька удивился такому обороту дела, закричал, брызгаясь водой:
— Чего вы ждете, жители? Бейте его палками! Дайте ему как следует, чтобы Лидка видела.
Жители мялись, переступая с ноги на ногу.
— Почему же вы его не бьете?.. — тихо спросил Петька.
— Мишу не полагается бить, — сказал Митька-папуас. — Он теперь Главный комендант. Самый мудрый житель в Мурлындии. Видишь медаль?
— Вижу, — сказал Петька. — А что дальше?
— А то, что все остальные глупее его. Он имеет полное право любого и каждого дураком считать, — сказал Митька. — Понял? Пойдем, друг Петька. Тут наши, как говорится, не пляшут.
Петька закрыл лицо руками и поплелся вслед за жителями.
Когда они скрылись, я сказал:
— Ты меня извини, Лидка…
Она удивилась:
— За что это?
— Я подумал, что ты убежала. Испугалась жителей с дубинами и бросила меня на произвол судьбы…
— Толстокожий ты, как бегемот, вздохнула Лидка. — Ничего не чувствуешь!
Тетрадь 12
Я оказался никудышным деятелем. Жизнь в Мурлындии разладилась. Кирюха весь день храпел в своей будке. Зампотех перестал даже патефон заводить. Жители разленились и огрубели. Костер у волшебной пещеры едва тлел, а лошади разбежались по полям и стали дичать. Не на чем было в лесу бревно привезти.
— Впрочем, так-то оно лучше, — махали рукой жители. — А то еще нагружать да возить…
Жители собирали все меньше муравьев, все больше спали и перестали чинить одежду. А я бродил по Мурлындии, размышлял о своем горестном положении и чуть не плакал. Хотелось сбежать на остров Высшей Мудрости от всех неприятностей… Одно было хорошо: занятый своими печалями, я стал проигрывать королю в шахматы.
— Не надо так переживать, — жалела меня Лидка. — Все наладится, войдет в колею. Не понимаю, почему тебя так расстраивают мурлындские дела? Ведь тебе ничего за это не будет!
Я и сам не понимал почему. Подумав, я сказал:
— Совестно перед жителями, Лидочка.
— Ну, раз тебе совестно, ничего не поделаешь, — сказала Лидка. — Тоща старайся.
И я старался. Однажды попросил у волшебника длинную веревку и игру «в пятнадцать». Получив вещи, я накинул веревку на шею и пошел к Кирюхе. Сторож храпел в будке громким храпом. Я растолкал его и научил играть в пятнадцать. Скажу, забегая вперед, что с тех пор Кирюха вообще не спал, даже ночью. Он гонял в коробке квадратики при лунном свете, а в пасмурные ночи жег лучину.
Я шел домой, радуясь, что одна проблема, наконец, решена. Но по дороге попадались жители, и их скучные лица напоминали мне, что на Кирюху им наплевать, а нужно им совсем другое…
— Миша, сделай стол, — попросила Лидка.
— До стала ли мне…
Неужели я такой бездарный, что не могу наладить жизнь в крохотной стране? Почему у Степана Кузьмича все выходило, а у меня все разваливается? Размышляя, я крутил веревку, завязывал и развязывал на ней узлы. У меня получилась петля.
— Миша, что это ты выдумал? — забеспокоилась Лидка. — Развяжи сейчас же, а то я кричать стану!
— Не беспокойся, — сказал я Лидке. — Это простой аркан.
Я начал накидывать аркан на столбик. Часа два я украшал непослушную петлю, наконец она научилась лететь точно и ложиться куда надо. Свернув аркан, я пошел в поле.
Запряженные в телеги лошади щипали траву и поглядывали на меня дикими глазами. Я подобрался к одной лошадке, которая выглядела посмирнее, крутанул петлю над головой и бросил. Лошадь рванулась, поволокла меня по земле, но петля стянула ей шею — и пришлось остановиться. С гордым видом я повел лошадь в Мудросельск и привязал ее к деревцу около нашего дома.
Когда я охотился уже на шестую лошадь, из травы поднялась заспанная фигура и уставилась на меня, разинув рот. Этого жителя я немного знал. Звали его Жареный, потому что он все дни проводил в поле и загорел чернее африканского негра. Дома у него не было.
— Вот это выдумка! — воскликнул Жареный, когда петля затянулась на лошадиной шее. — Миша, дайте мне половить!
— Без тренировки не получится, — сказал я. — Только скотину распугаешь. Сперва надо поучиться.
— Ну, так учите меня, — потребовал Жареный. — А вы себе другую забаву придумаете. Вы мудрый, вам легко придумать!
— Ладно, забей в землю кол! — сказал я и стал учить Жареного.
Спустя часа два он здорово настропалялся. Я со спокойной совестью отдал Жареному аркан и пошел в город, ведя за собой трех лошадей.
С тех пор жители не испытывали недостатка в транспортных средствах. Жареный вылавливал всех лошадей до единой. Он рассказал, что аркан придумал мудрый Главный комендант Миша, и жители стали здороваться со мной еще вежливее, чем раньше.
Несколько раз я навещал капитана Прунамеля. Моряки жили на отшибе, увлекались картами и в город почти не ходили. Каждый вечер они плавали на остров Высшей Мудрости, доставляя туда питание.
— Почему вы не построите дом? — спросил я капитана.
— Клянусь бородой Нептуна, дорогой шеф, что размеры нашей малютки планеты как раз достаточны для того, чтобы всю ее считать своим домом! — сказал капитан.
Это мне понравилось.
— У вас настоящая морская душа, капитан, — произнес я и пожал ему руку. — Но не все так думают, как вы. Большинство считает, что обязательно надо отгородить на планете свой уголок, чтобы не затеряться.
— Предпочитаю оставаться в меньшинстве! — гордо заявил капитан.
Я спросил:
— Не надоели еще картишки?
— Карты не могут надоесть, — покачал головой капитан. — Они относятся к числу вечных ценностей человечества, таких, как запах розы, свет луны или вкус кофе. Люди играют в карты уже восемь столетий — и все с большим удовольствием!
— Так долго? — удивился я.
— Не менее. Один таможенный инспектор рассказывал мне за бутылкой фалернского, что известный Христофор Колумб свой патент на открытие Америки проиграл в карты итальянскому торговцу Америго Веспуччи. Поэтому континент назван не Колумбией, а Америкой.
— Каких только махинаций не устраивают в этой Америке! — сказал я.
— Не говорите, дорогой шеф!.. Извините, мне сдавать, — заторопился капитан, пожал мне руку и ушел сдавать карты для следующей партии.
Я брел домой, сшибал палкой мухоморы и думал о том, что скоро осень, жители улягутся спать — и мы с Лидкой останемся одни во всей Мурлындии. Петька тоже завалится.
Недаром Шнырь, всеведующий подноготник, сказал, что он уже не нашего поля ягода. Наверное, мы обязаны на него повлиять, взять в руки. Нельзя же просто так терять человека, как пуговицу от пальто!.. Но даже если нас будет трое?
Непроходимая тоска всю зиму…
Я зашел проведать Степана Кузьмича. Старик все больше слабел и, что называется дышал на ладан. Я вспоминал кошмарную ночь нашего похода, когда мой камень угодил во что-то живое, и удручающие мысли появились в моей голове… Трудно было прогнать их… Но как мог Степан Кузьмич оказаться среди разбойников?
Я поправил на нем одеяло, согрел самовар и напоил старика чаем. Потом поделился своими печалями:
— Не представляю, как жить зимой. Один ведь останусь не спящий во всем государстве. Да Лидка еще…
Степан Кузьмич опустил руку под кровать, достал прямоугольный ящичек и подал его мне с такими словами:
— Пойди на берег ручья, намеси глины с песком и сделай штук двадцать кирпичей.
— И что будет?
— Увидишь, — сказал Степан Кузьмич. — Не должен был я тебе это советовать, да ладно. Мне уже все равно…
Я не хотел расстраивать старика отказом, взял формочку и на следующее утро налепил кирпичей. Просушил их и обжег на большом костре. Кирпичи получились красные, звонкие, прямо как настоящие. Когда я принес Степану Кузьмичу показать, он посоветовал:
— Сложи из них на полянке домик.
— Зачем домик? — удивился я. — Что за детские игры?
— Увидишь, — сказал Степан Кузьмич.
Я пожал плечами, но домик сложил.
Возле моего строения сразу собралась толпа жителей. Митька спросил почтительно:
— Миша, это вы сами придумали такую мудрую игру?
И только тут я понял, какой золотой совет дал мне Степан Кузьмич!.. Задрав нос повыше, я ответил Митьке: