Сэм нахмурил густые брови, его голубовато-зеленые глаза сверкнули. Он чувствовал раздражение, но заставлял себя сдерживаться.
— Ну, что ж... — сказал он, — даже если моя теория приводит к противоречиям, значит, они были заранее предопределены. И тут ничего нельзя поделать.
— Тогда объятсни мне, во имя неба, какой тмысл говорить обо втсем этом? — воскликнул Джо, протягивая свою ладонь размером с добрую лопату. — Зачем вообще делать что-нибудь? Почему ты не бротсаешь тсвои дела?
— Потому что я ничего не могу поделать, — ответил Сэм. — Потому что в данный момент, когда столкнулись первые два атома этой вселенной, моя судьба была предопределена, все мои мысли и действия были жестко детерминированы.
— Тогда ты не можешь отвечать за то, что ты делаешь, правильно?
— Правильно, — подтвердил Сэм. Но чувствовал себя несколько неуютно.
— Тогда Джон не может ничего поделать с тем, что он — подлый убийца и тскотина в облике человека?
— Да, ты прав. Но также и я ничего не могу поделать с тем, что презираю этого мерзавца.
— И я полагаю, что етсли бы некто, гораздо умнее меня, пришел и логичетски доказал тебе, что ты ошибаешьтся в тсвоей филотсофии, ты тказал бы: он ничего не может поделать с тем, что думает, что я ошибаюсь? Но на тсамом деле он ошибается. Просто ему предопределено думать так, как он думает?
— Я знаю, что я прав, — сказал Сэм, раскуривая сигару. — Этот гипотетический человек не мог бы переубедить меня, потому что его собственное мировоззрение не является следствием свободной воли. Свобода воли есть нечто несуществующее, подобно тигру - вегетарианцу.
— Но твое тсобственное мировоззрение тоже не является тледствием твободной воли.
— Правда. Мы все запрограммированы. Мы только верим, что обладаем свободой воли.
— Тэм, ты тмеешься над людьми, которые, как ты говоришь, обладают нетсокрушимым невежеством. Ты тсам полон им, тсам!
— Великий создатель, избавь нас от бесхвостых обезьян, которые думают, что они стали философами!
— Потсмотри! Ты прибегаешь к откорблениям, когда не знаешь, что тказать! Откорбления, откорбления! Что толку от них?
— Вот именно, — сказал Сэм.
Джо ушел спать, не пожелав, как обычно, доброй ночи, и Сэм не остановил его. Он попался. Джо выглядел сущим кретином с его низким лбом, выступающими надбровными дугами, гигантским носом и гориллообразной челюстью. Но позади этих маленьких голубых глазок был человеческий мозг, одаренный несомненным интеллектом.
Джо намекнул ему, что его вера в предопределение является только попыткой оправдать его вину. Это задело Сэма более всего. Вину в чем? Вину за все плохое, что случилось с теми, кого он любил?
Но этот философский лабиринт вел в трясину. Или он верит в детерминизм потому, что не хочет чувствовать себя виноватым, или же его ощущение вины предопределено механической сутью вселенной.
Джо был прав. Это — неразрешимый парадокс и нечего ломать над ним голову. Но если подобное направление мыслей некой человеческой особы было предопределено уже в момент столкновения двух первых атомов, то что он мог с этим поделать — он, Сэм Легхорн Клеменс, сиречь Марк Твен?
Он долго не ложился спать в эту ночь, но он не занимался делами. Он сидел в кресле, курил и пил смесь спирта с фруктовым соком.
Месяца два назад Файбрас как-то выразил удивление по поводу отсутствия в Пароландо спиртового производства. Сэм был огорчен. Он не знал, что можно делать спирт. Ему казалось, что единственным — и очень ограниченным — источником алкоголя являются только чаши.
Нет, сказал Файбрас. Разве инженеры не говорили ему? При наличии подходящих материалов — кислот, углекислого газа, уксусного альдегида — получаемую из древесины целлюлозу можно легко преобразовать в этиловый спирт. Это было общеизвестно.
Сэм потребовал объяснений от Ван Бума. Инженер заявил, что у него достаточно хлопот кроме производства пойла для любителей прикладываться к бутылке.
Сэм, однако, велел выделить людей и материалы. В результате, впервые в истории Реки, было создано промышленное производство спирта. Этот новый вид индустрии в Пароландо не только осчастливил некоторых его граждан; спирт шел на -экспорт в обмен на древесину и бокситы.
Сэм поздно лег в постель и на следующее утро в первый раз проспал рассвет. Но днем же позже все пошло как обычно.
Сэм и Джон направили Иэясу послание, сообщая, что они будут рассматривать попытку вторжения в Землю Чернского или на территорию ульмаков как недружелюбный акт относительно Пароландо. Ответ Иэясу гласил, что он не собирается воевать с этими странами. Затем он вторгся в Землю Шешуба, расположенную севернее захваченных им территорий.
Шешуб, ассирийский князь, уроженец семнадцатого века до новой эры, был в свое время военачальником Саргона П. Подобно большинству людей, обладавших властью на Земле, он и в этом мире стал предводителем. Он упорно сражался с войсками Иэясу, но нападавшие имели численный перевес.
Иэясу был только одной заботой. Существовало достаточно других, которые держали Сэма в постоянном напряжении днем и ночью. Хаскинг потребовал через Файбраса, чтобы Пароландо прекратило сидеть между двух стульев. Пора принять решение. Он, Хаскинг, желает получить, наконец, обещанную амфибию. Сэм попытался сослаться на технические трудности, но Файбрас заявил, что эта причина более не будет считаться уважительной. Итак, «Огненный Дракон» номер три был отправлен в Соул Сити.
Сэм нанес визит Чернскому, подтвердив, что его земли находятся под защитой Пароландо. На обратном пути, в полумиле от скопища фабрик, Сэм почувстовал, что задыхается. Он так привык жить в атмосфере, пропитанной смогом, что почти не замечал этого. За время пребывания в стране Чернского его легкие очистились, и, переступив границу Пароландо, он с отвращением вдохнул смесь дыма и пыли, приправленную газообразными отходами химических производств. Воздух был плотный и тяжелый; довольно сильный северный ветер не успевал развеивать облако смога. Нечего удивляться, подумал Сэм, жалобам обитателей Публии.
Но Корабль продолжал расти. Встав перед окном в своем кабинете, Сэм каждое утро смотрел на него, получая утешение за свой тяжкий труд и за вид расстилавшейся вокруг истерзанной, запакощенной земли. В ближайшие полгода будут завершены все три палубы и установлены огромные гребные колеса. Затем на нижнюю часть корпуса, соприкасающуюся с водой, наложат пластиковое покрытие. Оно не только предохранит дюралюминий от окисления, но и снизит сопротивление воды, добавив миль десять к скорости судна.
В течение этого времени Сэм получил добрые вести. В Селинайо, стране, расположенной к югу от Соул Сити, были найдены залежи вольфрама и иридия. Эту новость принес сам геолог-разведчик, никому не доверив ее передачу. Но он также принес и плохое известие. Селина Хэстингс отказалась предоставить Пароландо право разработки месторождения. Более того, если бы она знала, что изыскатель из Пароландо копается в ее горах, она немедленно вышвырнула бы его прочь. Она не хочет показаться недружелюбной; она любит Сэма Клеменса, как и всякое создание божие. Но она не одобряет Корабль и не желает, чтобы ресурсы ее земли облегчили строительство судна.
Сэм выругался. Вольфрам нужен для выплавки прочной стали, которая пошла бы на инструменты. Еще в большей степени в этом металле нуждалась развивающаяся радиопромышленность Пароландо. Иридий мог заменить платину при производстве научных приборов, хирургических инструментов, перьев и других необходимых орудий.
Таинственный Пришелец говорил Сэму, что он разместил в этой области запасы различных минералов (о чем его приятели этики не догадывались). Вместе с бокситами и платиной тут вполне могли быть вольфрам и иридий.
Но Икс допустил ошибку, и залежи этих двух металлов оказались на несколько миль южнее основного месторождения.
Сэм ничего не сообщил Джону. Ему было нужно время, чтобы обдумать ситуацию. Джон, конечно, потребует, чтобы металлы продавались Пароландо — под угрозой военного вторжения в Селинайо,
Пока Сэм расхаживал взад и вперед по своему кабинету, окутанный клубами сигарного дыма, он услышал грохот барабанов. Они использовали неизвестный ему код, но, спустя минуту, он понял, что передается какое-то сообщение из Соул Сити. Еще через десять минут Файбрас уже поднимался по лестнице его дома.
— Правитель Хаскинг узнал об открытии залежей вольфрама и иридия в Селинайо. Он говорит: если вы достигнете соглашения с Селиной, — прекрасно. Но не вторгайтесь в ее земли. Он будет рассматривать это как объявление войны Соул Сити.
Сэм бросил взгляд в окно.
— Сюда идет Джон — Быстрая Нога, — сказал он Файбрасу. — Конечно, он тоже слышал новости. Его разведывательная система почти не уступает вашей, мой друг. Я не знаю, где дыры в моей системе, но они столь широки, что я давно бы потонул, если бы находился в лодке.
Джон ворвался подобно огнедышащему дракону. Его глаза пылали, лицо налилось кровью, от сигары валил дым. С тех пор, как в стране началось производство спирта, он еще больше разжирел и постоянно был наполовину пьян — кроме тех моментов, когда он был пьян в стельку.
— Что происходит? — прорычал он, вперив в Сэма мутный взгляд.
— Поведайте мне об этом, — сказал Сэм. — Кажется, вам известно о подоплеке событий больше, чем мне.
— Избавьте меня от своих острот, — проворчал Джон. Не дожидаясь приглашения, он потянулся к бутылке и плеснул в кружку добрую кварту спиртного. — Я знаю, что барабаны передали сообщение, даже если я не знаю код!
— Мне известно не больше, чем вам, — ответил Сэм. Затем он сообщил Джону требование Хаскинга.
— Эти черные окончательно обнаглели, — проворчал Джон. — Но мы получим эти металлы, тем путем или этим! Селинайо в них не нуждается, а нам они необходимы! И мы готовы хорошо заплатить!
— Чем? — сказал Файбрас. — Селинайо не возьмет ни оружия, ни алкоголя. Чем же вы собираетесь платить?
— Миром — возможностью жить без войны!